Люди и боги

Назад в кухню, схватить кувшин грога, кубки. И — к шатру императора, бегом!

Там несли вахту Косматый и Гурлах.

— Куда?..

— Владыка приказал грог.

— Владыки нет в шатре. Еще с ужина не вернулся.

— Я знаю. Он сказал — подать заранее.

Часовые не усомнились в его словах. Хармона и Низу воспринимали как членов отряда — того, старого, штурмовавшего монастырь. Над ними посмеивались, но доверяли.

— Кстати, министр, где твоя подружка? Давно ее не видать!

— В Лаэм поехала за особыми специями.

— Ишь ты! Ну, главное, чтобы успела. А то ж завтра уплываем.

Главное — успеть, это уж точно!

— Я в шатре владыку подожду.

— Зачем подождешь?

— Так я же — дегустатор! Должен у него на глазах грога хлебнуть.

— Гляди, весь не выхлебай! Га-га.

Гурлах откинул полог, затем — второй. Хорош шатер: двуслойный, защищенный от жары и от холода. Хармон нырнул в сумрак, поставил грог, нашарил и затеплил лампу, и тогда подумал: а что мне тут делать? Раньше-то вопросов не возникло. Увидел шанс попасть в шатер — схватился, попал. А теперь-то что?

Лучше всего, конечно, было бы, если б в изголовье владыческого ложа валялся дневничок, а в нем легко нашлась нужная страница: «Святые боги, что же я узнал от Второго! Оказывается…» Второй вариант: столик с писчими приборами, на промокательной бумаге — отпечаток чернил: «Верные искровые генералы, призываю вас на помощь вместе с войском, поскольку имею вот какой план…» На худой конец, у императора должен быть сундучок — этакий ларец с тайнами. Заперт на замок, но не слишком сложный, чтобы Хармон смог расковырять гвоздем. А в ларце — записи шифром, но опять же, не слишком хитрые, чтобы торговцу хватило ума быстренько расшифровать.

Однако реальность сокрушила его надежды. В изголовье лежал не дневник, а рукописный том: «Анализ и синтез» Праотца Эвриана. Пролистав книгу, Хармон не нашел между страниц ничего постороннего. На походном столике действительно имелись писчие приборы. Но листки для записей, как и промокательная бумага, хранили девственную чистоту. Что до ларца с тайнами, то его не было и в помине. Стоял обычный сундук с вещами — не запертый и не шифрованный. Ничего тайного, кроме императорских подштанников, в нем не обнаружилось.

На всякий случай Хармон заглянул под матрас и внутрь наволочки, и даже на нижнюю поверхность столешницы. Чувствовал он себя изрядным дураком. Только дубовый балбес не поймет: лучший способ сберечь тайну — хранить ее в своей голове.

Хармон сел на пол и задумался: что теперь? Похоже, шанс только один: дождаться владыку и все выложить начистоту. На коленях умолять, чтобы Адриан и сохранил разговор в секрете, и помог вызволить Низу. Конечно, тайну свою владыка не раскроет. Но пускай хотя бы выдумает что-нибудь, похожее на правду, чтобы Магда поверила. Адриану — пара минут размышлений, а Хармону — счастье, а Низе — спасение от смерти! Авось, согласится владыка. В конце концов, он — добрый человек!..

Когда снаружи донеслись голоса, Хармон схватился на ноги, чтобы земным поклоном встретить императора. Однако голоса принадлежали другим людям. Двойная ткань шатра поглощала часть слов, но многое доносилось до слуха торговца:

— …обманул нас! Гнусный шакал! В Степи не будет столицы!

— Как — не будет?

— Лысый хвост! Соврал этот… Владыка сегодня так прямо… Попадись мне этот Хармон, сожри его Дух Червя!

— Ганта, он здесь.

— …?

— Да тут, в шатре.

— Что он…

Хармон промчался через весь шатер и без лишних размышлений нырнул под край. Ряд колышков приколачивал материю к земле. Хармон выдернул один из них и полез в образовавшийся просвет. То была тыльная стенка шатра, а шаваны столпились у входа. Имелись все шансы улизнуть незаметно для них. Торговец проскользнул под матерчатой стенкой, воткнул колышек на место, чтоб не заметили просвета, и вскочил на ноги. Вернее, хотел вскочить — но уткнулся головой в нечто мягкое, упругое, и отлетел обратно. Встал на четвереньки, ринулся низом, не поднимая головы, — но снова встретил преграду. Тьма, это же второй слой материи! Чертов императорский шатер! Хармон завертелся, ища колышки, которые держат вторую стену. Угодил ногой в какую-то веревку, дернул на себя — но вместо того, чтобы освободиться, лишь затянул петлю. В нескольких ярдах, за тонким слоем ткани, раздался голос ганты Бирая:

— Где этот пес?!

Хармон так и застыл в простенке, опутанный веревками.

— Сбежал, наверное.

— Драть его за хвост! Как сбежал?

— Под стенку пролез.

— Найти шакала! Шкуру спустить!

— Ганта…

— Ни один щенок не смеет…

— Ганта, Адриан идет!

Голоса мигом утихли — Бирай и Гурлах выскочили из шатра. Негромкий разговор послышался у входа: часовые что-то сказали владыке, он что-то ответил. Хармон стал лихорадочно обшаривать веревки. Ни теснота, ни темень отнюдь не помогали. Веревок оказалось несколько, одна из них удерживала край матерчатой стенки шатра. Не разобравшись, Хармон потянул как раз эту веревку — и вдох спустя оказался завернутым в ткань, будто мумия. Твою ж Праматерь!

— Хотя бы грог на месте, — отчетливо раздалось из шатра. — Ганта, благодарю за службу, расставьте часовых и можете быть свободны… Присаживайтесь, граф. Отведайте грога.

Невнятные звуки заполнили паузу, пока владыка и его гость усаживались поудобней. Видимо, кто-то из них сел на одеяло у самой стены шатра: материя выгнулась буквально в футе от Хармона. Протянув руку, он мог бы сквозь ткань потрогать спину сидящего. Конечно, если б сумел выпутать руку.

Раздался тихий плеск — грог налился в кубки.

— Ваше величество, — сказал Второй из Пяти, — нужно провести следствие. Какой-то мерзавец нарочно распустил эти слухи, чтобы посеять семена раздора.

— Оставьте, милорд! — Голос Адриана звучал довольно благодушно. — Вы давно не были при дворе. Слухи возникают неизбежно, они вечно вьются над двором, как пчелы над цветущим полем. Их не истребить.

— Но можно найти и наказать языкатого прохвоста!

— Нет никакого прохвоста, граф. Слухи есть плод народного творчества. Не удивлюсь, если каждый нафантазировал то, что было ему приятно. Наемничий полковник придумал отмену рыцарства, леди Магда — штурм Первой Зимы, ганта Бирай — перенос столицы в Степь…

— А кто придумал полет на Звезду?

Адриан помедлил — видимо, испил грога.

— Недурно сварен… Должно быть, этот бедняга — министр воздухоплавания. Чистая случайность, граф. Не берите в голову, никакой опасности тут нет.

— Хотелось бы верить.

— Уж поверьте и забудьте этот досадный спор. Вернемся к нашей вчерашней беседе.

— Хотелось бы верить… — раздался тихий шорох бумаги. — Что ж, пускай. Ваше величество ознакомились?

— О, да! Весьма интересные сведения. Этот транс…