Люди и боги

— Твою Праматерь, — сплюнул Тойстоун.

Это была не контратака, а бегство. Конники в белых плащах мчались прочь из городка. В их доспехах торчали арбалетные болты, зияли дыры от топоров и алебард. Почти все лишились щитов, многие — мечей. Многие кони хромали и обливались кровью. Под одним рыцарем лошадь споткнулась и упала, придавив наездника.

— Сколько их?..

Подсчет не составил труда, но никто не спешил озвучить ответ. Наконец, Тойстоун сказал:

— Меньше двухсот, ваше преосвященство.

Взгляд Галларда почернел — будто глаза провалились вглубь черепа, и на их месте остались темные ямы. Он проскрипел:

— Отставить атаку. Занять периметр. Ожидать.

Поднял над головой посох и четырежды мигнул ярчайшим синим светом.

Дюжина огненных комет взметнулась над стенами Флисса, расчертила небо дымными хвостами и упала на Обрыв.

У майора отвисла челюсть. Баллисты? Но как?! Флисс много лет не подвергался атакам с суши. Все городские баллисты и катапульты стоят по краю гавани, чтобы отражать морской десант. Их смогли перетащить на стену? За одну ночь?!

Второй залп не оставил сомнений. Еще дюжина огненных шаров рухнула с неба. Над Обрывом поднялись первые языки пожаров.

— Мы выкурим их оттуда и раздавим в поле. Перегруппироваться, подготовить кавалерию.

* * *

Когда начался обстрел, северяне возликовали. Обрыв находился далековато от стен Флисса, вражеские баллисты не могли бить прицельно по отрядам иксов. Большинство снарядов попадали в дома, не причиняя людям ущерба. Но на время обстрела враг прекратили атаки — и северяне получили очень нужную передышку. Добили белых рыцарей из первой волны, не успевших сбежать. Оказали помощь своим — кому можно было помочь. Перегруппировались, заменили изрубленные щиты, возобновили запасы болтов и стрел. Узнали о гибели лейтенанта Манфрида и назначили нового командира второй роты. Выслушали претензию полковника Дольфа: мол, его рыцарей бросили на худший участок. Убедили, что он ошибается, самым опасным участком был фланг — как раз там и погиб Манфрид. А бой во фронте принес больше славы, чем потерь: рыцари Дольфа растоптали половину монашеского батальона… Словом, передышка принесла много пользы, вот только одна беда: обстрел не утихал.

Шрам и Хайдер Лид прежде бывали во Флиссе. Оба сказали одно: большинство оборонных орудий стоит на озерных бастионах, там же и склады боеприпасов. Видимо, оттуда на нашу стену по-быстрому приволокли несколько баллист, но у них никак не может быть большого запаса масла. Постреляют для устрашения — да и бросят это дело, снова пойдут в атаку.

Но миновало двадцать, тридцать минут, а обстрел длился с прежним напором. Один за другим загорались дома. Пожар мог стать серьезной проблемой: Обрыв-то почти целиком построен из дерева!

— Плохо дело, — сказал Шрам, вытирая пот, лившийся по лицу ручьями. — Скоро поджаримся.

— Вы же говорили, у них кончится масло! — Накинулся Эрроубэк.

Шрам откупорил флягу, осушил в один заход. Жара стояла неистовая: к июньскому зною прибавлялось пламя пожара.

— Говорил. Похоже, ошибся.

Барон Айсвинд бродил по площади злой, как черт. Он сломал в бою отцовский меч и искал замену. Один за другим подбирал мечи покойников, делал пару взмахов — и отшвыривал с бранью.

— Что прикажете, капитан Гордон Сью? Снова займемся пожаротушением?

— Хрена лысого, — буркнул Лид. Он был еще мрачнее барона. При последней атаке врага Лидские Волки устроили засаду и должны были быстро одержать верх. Но белые рыцари сражались, как черти, и утащили с собой на Звезду почти сотню северян.

— В проклятом городе нет воды!

— Это уж точно… — Шрам облизал пересохшие губы.

Гордон Сью находился в растерянности. Пламя следовало тушить сразу, с первых залпов врага. Но тогда еще длилась схватка, никому не было дела до пожара. А теперь он разгорелся, десяток домов пылали яркими факелами. Может, плюнуть на них? Город — не лес, тут есть где укрыться от огня, хоть бы на центральной площади. Но площадь — хорошая мишень… Пойти в атаку? Враг только этого и ждет. Тяжелая конница рыщет вокруг Обрыва. Высунемся — попадем под удар с трех сторон, не успев даже построиться.

Кайр из линии обороны подбежал с докладом:

— Баррикады горят!

— Тушите их.

— Капитан, противник подвел лучников. Пытаемся тушить — попадаем под обстрел. Есть потери.

— Тьма бы их…

Айсвинд поднял сразу два меча. Один сунул в ножны, вторым рубанул воздух.

— Ваше решение, командир? Надеемся, что Агата пошлет дождь?

Очередной бочонок огня упал на площадь. Один из кайров вспыхнул, товарищи кинулись к нему на помощь.

— Кони, — сказал Ганта Гроза. — Капитан, с лошадьми беда будет.

Гордон Сью огляделся. На площади собрались и пешие, и конные. Лошади всхрапывали, пугливо шарахались от огня.

— Когда разгорится, уже не повоюешь. Все силы пойдут, чтоб успокоить скотину.

— Можно сражаться пешком…

— Дурачина. А кони что будут делать?

Слова Грозы тут же получили подтверждение. Лошадь без седока с диким ржанием выбежала на площадь, у нее горели хвост и грива.

— Берегись! — крикнул кто-то, пешие воины шарахнулись в стороны. Но один зазевался, и лошадь протаранила его. Тявкнул арбалет, животное упало с болтом в черепе, судорожно забило ногами.

Гроза поморщился с досадой.

— Залпа через три все кони сойдут с ума. Решай, капитан. Времени мало.

— Ганта, а ты что предлагаешь? Атаковать? Встретят нас на выезде и перебьют по частям.

Гроза огладил усы.

— Да есть одна задумка…

Почти половина северян сражалась пешим порядком: на баррикадах, на крышах домов, в засадах. Их лошади стояли на двух улицах, перегороженных телегами, словно в загоне. На третьей был собран тягловый скот. Горящие снаряды падали вокруг них, поджигая дома, обдавая лошадей искрами и жаром. Страх овладевал животными. Кони бурлили, как кипящая вода, готовые в любую минуту проломать барьеры и вырваться на свободу.

Ганта Гроза вскочил на телегу, перекрывавшую выезд в сторону поля. Издал гортанный, гикающий крик — и лошади в загоне на один вдох притихли, уставившись на шавана.

— Откатывай! — Приказал ганта и перепрыгнул на своего коня.

Кайры откатили телегу, и лошади в загоне увидели путь к свободе. С оглушительным ржанием, теснясь, кусая друг друга, кони рванули из горящей улицы на волю, к спасению. А шаван пришпорил коня и помчал навстречу вражеским рыцарям. Табун без оглядки понесся следом за ним.

В тот же миг солдаты открыли два других загона — и еще два потока хлестнули из них. За минуту ошалелые кони достигли рва, перелетели, выплеснулись в поле. Навстречу белым рыцарям помчалась неудержимая лавина.

* * *

Майор Тойстоун много раз видел кавалерийские атаки. Нынешняя была самой красивой из них — хотя не имела отношения ни к кавелерии, ни к атакам. Несколько сотен коней без седоков выплеснулись диким, неуправляемым потоком — и как раз в этом была их сила. Животный страх, безумный, как стихия, правил этим табуном. Кони забыли всю выучку, покорность командам, вкус удилов, а помнили одно: бежать! Мчаться без оглядки — для того и создана лошадь!