Люди не ангелы

30

Вскоре дед Кузьма и Тарас Пересунько торопливо шагали обочиной улицы в направлении дома Лунатиков. Тарас ступал размашисто, чуть вывертывая наружу носки сапог, а Кузьма семенил вприпрыжку и рядом с рослым Тарасом был похож на сутулого мальчугана.

Когда поравнялись с подворьем, в глубине которого виднелась старая, в соломенной папахе хата Лунатиков с молодым вишняком под окнами, Кузьма увидел Маринку. Она шла им навстречу, направляясь, видимо, на строительную площадку. Тарас завернул в подворье, а Кузьма остановился у калитки, поджидая девушку.

Маринка шла неторопливо, опустив глаза и ничего не замечая вокруг. В клетчатом платье и белой косынке, она была совсем похожа на девчонку-школьницу. Но уже в самой походке - грациозно-легкой, в заметной налитости маленьких грудей, в смелом развороте плеч да и в том, как задумчиво были опущены ее глаза, говорившие о каких-то сокровенно-трудных мыслях, - во всем этом уже явственно просматривалось сквозь чистый аромат юности таинственное и волнующее женское начало.

Кузьма кашлянул, чтоб обратить на себя внимание Маринки, и она подняла на него замутненные тревогой и грустью глаза, под которыми были заметны трогательные тени.

– Доброго ранку, диду, - поздоровалась девушка, проходя мимо.

– Здравствуй, золотце!
– с наигранной бодростью ответил Кузьма Лунатик; его смутило безразличие Маринки.
– Мариночко, дивчатко мое славное, постой минуточку!

И старик проворно перебежал через дорогу к остановившейся девушке.

– Ты ж мне нужна, как нашему голове Директива из района!
– весело продолжал Кузьма.
– Ну, дыхнуть не могу без твоей помощи! Зарез смертельный и окончательный.

– Что случилось?
– встревожилась Маринка.

– Не очень страшное, но... страшно важное! Все тебе растлумачу по параграхвам, только обожди меня тут одну минуточку. Сейчас я сбегаю в хату, захвачу нужную мне штукенцию, чтоб потом не возвращаться домой, и мигом буду тут. Обождешь?

– Обожду, если надо. Только недолго.

Кузьма торопливо побежал в хату. С порога окинул любопытным взглядом горницу и, задержав глаза на Арсентии Хворостянко, уже открыл было рот, чтобы поздороваться с инструктором обкома. Но, увидев в руке Арсентия Никоновича вилку с наколотым вареником, так и застыл с открытым ртом. Тут же панически перевел взгляд на стол, где высился графин с искрившейся в солнечном луче сливянкой, и заметил в окружении тарелок кастрюлю, в которой он варил вареники. Еще раз ошалело посмотрел на сидевших за столом и занятых разговором отца и сына Хворостянко, на Серегу, подносившего Тарасу стакан со сливянкой, и с похолодевшим сердцем кинулся на кухню. На припечке увидел только фуфайку и скомканную газету.

– Серега!
– крикнул Кузьма, заставив гостей в горнице испуганно притихнуть.

– Чего вы орете?
– зашипел Серега, вломившись на кухню.

– Вареники слопали?!

– Ч-ш-ш! А вам-то что? Есть больше нечего?

– Чтоб вас разорвало!
– тихо заскулил Кузьма.
– Не про вашу честь варились!

Серега никак не мог взять в толк, почему так рассердился отец; он был убежден, что вареники варила Наталка.

– Борщ доставайте из печи. Молоко вон стоит.
– Он указал на полку с кувшинами.

– Ладно, - Кузьма тяжко вздохнул и отвернулся.

– Там еще осталось несколько штук, - сжалился Серега над отцом.
– Но я думал - Тарасу дать закусить.

– Ладно, давай Тарасу. Компания так компания.
– И старик, на удивление Сереге, зашелся тихим удушливым смешком.

Постояв еще минутку на кухне, Серега с недоумением пожал плечами и вышел в горницу. А Кузьма, неистово перекрестившись на единственную, черную от мушиных следов икону-доску в углу кухни, открыл окно и, покряхтывая, выбрался в огород: пройти через горницу у него не хватило храбрости.

Когда завернул за угол хаты, увидел, что Маринка стояла на улице на прежнем месте, а к ней спешил через подворье Юра Хворостянко, заметивший девушку в окно. Кузьма потоптался на месте, подумал и, махнув рукой, пошел вокруг хаты к сенцам, чтоб попасть в; камору. Маринка теперь его не интересовала. И поскольку рухнула надежда разживиться у Насти "калиновкой", он решил идти на другой край села, где одиноко грустила в колхозном саду старая хатенка учителя Прошу, чтобы поставить закваску для самогонки.

В каморе Кузьма положил в мешок буханку хлеба, кусок сала, дрожжи и с этой небольшой ношей вышел на улицу. Маринки и Юры здесь уже не было.

Путь Лунатика пролегал мимо конторы правления колхоза. Здесь он неожиданно столкнулся с Андреем, который, сойдя с крыльца, сосредоточенно рассматривал какие-то бумажки, затем аккуратно складывал их и прятал во внутренний карман пиджака.

– Эй, Андрей Павлович!
– окликнул его Кузьма Лунатик.
– Дело к тебе есть!

– Что за дело?
– невесело спросил Андрей, подойдя к старику.

– Ты завтра утром будешь свободен?

– Нет, деду Кузьма, - покачал головой Андрей.
– Сегодня уезжаю на целину.

– Тю-тю!
– присвистнул Лунатик.
– Чего это тебе дома не сидится?!

– Кому-то надо ехать.

– А Маринка? Ой, гляди, проворонишь дивчину? Я уже приметил, что техник-строитель вьется вокруг нее.

– Ну и на здоровье!
– Андрей ответил со злым безразличием, и Кузьма уловил в прищуренных глазах парня боль.

– Э-э, нет...
– старик пристальнее всмотрелся в лицо Андрея.
– Не дело говоришь. Зачем же такую славную девку упускать? Или поссорились?

– Не спрашивайте, - буркнул Андрей и полез рукой в карман за сигаретами.

– И дурак!
– неожиданно вспылил Кузьма.

– Почему дурак?
– переспросил Андрей, прикуривая сигарету.

– Дурак, что таишься от меня! Дед Кузьма в любом деле может воспомоществовать.

– В этом деле никто не поможет.
– И Андрей тяжко вздохнул.

– Эта самая, как ее? Ага!.. любовь!.. расстроилась? Так мы ее в два счета склеим! Навечно! Как электросваркой!

– Интересно, - Андрей саркастически засмеялся, измерив старика насмешливым взглядом.

– А ты не смейся!
– и Кузьма с таинственным видом оглянулся по сторонам.
– Слушай, какой я тебе пропишу рецепт. Только слушай! Проберись в Маринкину хату, выломи из печки кирпичину и носи ее в кармане. Хрест святой, не брешу, что Маринка сама к тебе прибежит.

– И долго нянчить в кармане кирпичину надо?
– иронически спросил Андрей.

– Не веришь?!.
– Кузьма обидчиво поджал губы, затем поскреб пальцами в бороденке.
– Могу дать другой рецепт. Научный! Слушай. Поедь в Будомир на базар и купи у гончара новый горшок. Только не торгуйся, плати, сколько запросит. А приедешь домой, просверли в горшке побольше дырок. Уразумел? Потом поймай кожана, или, по-научному, летучую мышь, посади ее в тот горшок и поставь его вверх дном в муравейник, в глухом лесу. И тут же удирай что есть духу! Чтоб ты, не дай бог, не услышал свиста кожана, иначе оглохнешь! Потом, когда муравьи обточат кожана, возьми его косточки и найди меж ними вилочку и крючочек. Понял? Если хочешь, чтоб дивчина любила тебя, зацепи ее тем крючочком. За какое место, не скажу, пока не поставишь магарыч!