Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Задолго до того как Хадсон переступил порог злосчастного лифта, в США уже проходили некоторые процессы, характерные для налоговых гаваней. Например, в 1921 году американские банки позволили иностранцам класть деньги на депозиты и получать необлагаемый налогами процентный доход, правда при одном условии: если эти деньги не связаны с какими-либо деловыми операциями, совершаемыми в пределах страны³. Несмотря на все энергичные попытки Джона Мейнарда Кейнса и Гарри Декстера Уайта сделать финансовые операции прозрачными и таким образом пресечь бегство капитала из национальных экономик, американские банкиры не были склонны сообщать правительствам других государств о вкладах их граждан. И на Уолл-стрит гарантировали, что именно так и будет. Джон Ф. Кеннеди в 1961 году объявил о политике помощи странам Латинской Америки. Программа, носившая название «Союз ради прогресса», стала, по словам президента, результатом «огромных совместных усилий», а ее цели «беспрецедентны по своим масштабам и благородству идей». В рамках новой политики Кеннеди призвал латиноамериканцев репатриировать все деньги, припрятанные ими в американских банках, и инвестировать их в социальные и экономические программы своих стран. В ответ латиноамериканские правительства заметили, что вряд ли их граждане пойдут на это, пока власти США не изменят своего налогового законодательства и не отменят закон о тайне вкладов. Крупные тайные хранилища для зарубежных средств существовали не только на Уолл-стрит, но и в других местах: в Техасе и особенно в Южном округе Флориды.

США широко распахнули свои двери «грязным» деньгам

Но не только латиноамериканцы, уходя от налогов, прятали свои доходы в американских банках. Иммигранты в США, особенно ставшие американцами в первом поколении, становились крупными неплательщиками налогов. «По разным культурным и социальным причинам они никому не доверяли, а потому держали свои деньги в офшорах», – говорит Майк Флауэрс, в прошлом сотрудник аппарата сената США. В Калифорнии наряду с латиноамериканцами и по сей день проживает много иранцев и русских, на тихоокеанском побережье страны обычно селятся вновь прибывшие выходцы из Азии, а еврейские общины существуют в самых разных местах США. «У этих людей есть одна общая тенденция: стоит им какое-то время прожить в Америке и обзавестись детьми, у них возникает потребность стать честными, – продолжает Флауэр. – Они обустраиваются, обживаются, и тут их посещает мысль: “Боже мой, ведь все мои деньги спрятаны в офшорах. Что же делать? Если меня поймают, я пропал”».

В журнале Time в 1990-е годы опубликовали статью «МАЙАМИ – СТОЛИЦА ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ», в которой недвусмысленно давали понять, что город, стоящий на границе двух миров, чем-то очень напоминает офшорную зону. Майами сегодня – это «латиноамериканская Уолл-стрит… перекресток Западного полушария… торговый, транспортный и коммуникационный узел XXI века… своего рода Гонконг обеих Америк»⁴. В середине прошлого столетия Флорида становится сосредоточением огромных капиталов, получаемых от оборота наркотиков: по старому испытанному «французскому каналу» доставляли героин; с плантаций Юго-Восточной Азии гоминьдановские контрабандисты через Гонконг снаряжали целые караваны гашиша, опиума и героина. Все эти денежные средства легализовали с помощью Лански, который вкладывал их во флоридскую недвижимость. Кроме того отмывались «беглые» деньги латиноамериканцев, деньги колумбийской наркомафии, часто попадающие в Майами через Багамы, Панаму и Нидерландские Антильские острова⁵.

Джек Блум, в те времена (1950-1960-е годы) возглавлявший сенатский комитет по налоговым расследованиям, вспоминал, как слышал звуки выстрелов, сидя на веранде своего дома: «Майами был совершенно сумасшедшим городом. В Miami Herald появлялись настолько фантастические истории, что невольно возникал вопрос: “Почему за них не хватаются в общеамериканских газетах?”». Позднее он выяснил: редакторы серьезных печатных изданий просто не верили в их правдоподобность. Блум рассказал одну из таких историй. В Майами из Колумбии через Багамы прилетел маленький самолет, за которым гнались американские вертолеты. Пилот попытался уйти от погони, спрятавшись под брюхом гражданского реактивного лайнера, и покинул свое укрытие перед самой посадкой. Он поставил свой самолетик на автопилот и начал сбрасывать груз. «Первый мешок с кокаином пробил крышу дома – никто не выразил никакого недовольства. Второй – сбил шпиль баптистской церкви в южном районе Майами. Третий мешок плюхнулся рядом с общественным плавательным бассейном, и собравшиеся там на очередное заседание члены общества “Блюстители порядка” оказались буквально под слоем кокаиновой пыли. Упал самолет в болото на юге Флориды, и кокаин из оставшихся мешков скорее всего достался крокодилам. Летчик был арестован».

По оценкам специалистов, к 1980-м годам 40 % денег, лежавших на депозитах в банках Майами, пришли из-за рубежа, в основном из Латинской Америки. После 1976 года Флорида была единственным штатом, где в региональном отделении ФРС постоянно водились крупные излишки наличных. «В Майами половина недвижимости принадлежит офшорным фиктивным компаниям, и самые большие яхты, швартующиеся у Атлантического побережья США, тоже зарегистрированы в офшорах, – писал Блум. – Майами – излюбленное место проживания отставных глав латиноамериканских государств, генералов и бывших друзей ЦРУ»⁶.

Вашингтон не очень сильно настаивал на соблюдении транспарентности и отчетности: информационная прозрачность могла отпугнуть владельцев иностранного капитала, что привело бы к крупным оттокам чистых средств и усугубило бы и без того плохую ситуацию с платежным балансом США. Президент

Кеннеди, желая хоть как-то обуздать утечку капитала, в июле 1963 года принял закон об уравнивании процентных ставок, согласно которому доходы, получаемые американцами от иностранных ценных бумаг, облагали налогом, достигавшим 15 %. Закону предназначалось пресекать вывоз американцами капитала с целью приобретения облигаций в других странах⁷. Вместо этого произошло следующее: деловые круги США толпами повалили на офшорные еврорынки для финансирования своей деятельности. Объем заимствований из лондонских банков за один финансовый год (1962/1963) вырос втрое. Америка продолжала неудержимо терять деньги, и президенту Джонсону не оставалось ничего другого, как в 1965 году прибегнуть к ограниченному контролю над покидающими страну потоками капитала – ввести налог на покупку американцами иностранных активов⁸. «Впервые в истории США появилась государственная норма, призванная пресечь вывоз капитала, – вспоминает Джек Блум. – И бизнес-сообщество не на шутку вышло из себя».

Однако, несмотря на последовавшее сильное лоббирование, стороны смогли достичь компромисса. Корпорации могли на законных основаниях держать свои активы в офшорах, и, как правило, они оставались свободными от налогов до тех пор, пока владельцы не возвращали их на родину.

Данная система, названная отложенным (или отсроченным) налогом, – ключевой элемент офшорного механизма. Корпорации держат свои прибыли в офшорах бесконечно долго – и платят с них налоги, только когда возвращают деньги в США для выплаты дивидендов акционерам. Отложенные налоги – налоги, которые корпорации должны были бы заплатить в этом году (в справедливо устроенном мире), но предпочитают отложить. Директор агентства Tax Research UK Ричард Мерфи назвал их «кредитом, необлагаемым налогами; государство предоставляет его корпорациям без даты погашения». Для транснациональных корпораций это резко сокращает как стоимость капитала, так и затраты на привлечение капитала, что выражается в весьма значительных суммах, особенно если учитывать, что они накапливаются многие годы. Как следствие, транснациональные корпорации получают огромное конкурентное преимущество по сравнению с более мелкими американскими компаниями⁹. По подсчетам аналитиков, в офшорах за один 2009 год только на счетах американских корпораций скопилась необлагаемая налогами прибыль на триллион долларов.

Иногда, воспользовавшись пробелами в законодательстве или налоговыми амнистиями, корпорации могут возвращать свои офшорные деньги. Яркий пример: в 2004 году администрация Джорджа У Буша предоставила возможность дружественным ей корпорациям репатриировать подлежащие налогообложению деньги, причем налоговая ставка составляла не стандартные 35 центов, а всего лишь 5 центов. Со скоростью выпущенной стрелы на родину вернулось более 360 миллиардов долларов. Большую часть этой суммы корпорации употребили на выкуп собственных акций, таким образом резко увеличив бонусы своих руководителей. «Нет ни одного доказательства, что данная амнистия добавила хотя бы одно рабочее место в экономике США», – заявили представители некоммерческой организации «Граждане за налоговую справедливость».

В свое время президент Кеннеди, введя в действие жесткие законодательные акты, пытался сломать систему отложенных налогов, но принятые им меры были ослаблены уступкой президента Буша-младшего, благодаря которой сама идея офшоров получала мощную политическую поддержку, причем именно в то время, когда американские банки все чаще открывали для себя чудеса, предоставляемые налоговыми гаванями. По словам Блума, «внезапно все крупные корпорации стали пользоваться офшорными счетами». Компании уделяли особое внимание нескольким зонам: Лондону – центру нового евродолларового рынка; Панаме – тогда ею правил сильный диктатор, исповедовавший правые взгляды и преклонявшийся перед Гитлером; Багамам – ее политические деятели находились на содержании у Мейера Лански. (В Америке у Лански были тесные связи с адвокатом мафии Сиднеем Коршаком – по-настоящему могущественным человеком, давшим путевку в жизнь многим «крестным отцам», известным голливудским актерам и реальным политикам; кстати, Рональд Рейган тоже обязан ему своей карьерой.) Некоторые крупные американские корпорации даже открывали собственные офшорные банки.

Могущественные преступные кланы, разведывательные службы, богатейшие семьи, крупнейшие корпорации – интересы всех этих групп американского социума сошлись в одной точке и переплелись еще теснее. Система офшоров, работая одновременно в двух направлениях, оказывала сильное влияние на сам характер предпринимательства: помогала криминальным организациям имитировать законную деятельность и вовлекала легальные фирмы в преступные сделки. Блум отмечал: «Вся сложность в том, что невозможно отделить каналы поступления денег, предназначенных просто на выплату зарплаты людям, от каналов поступления денег на дачу взяток или иные цели». Но так или иначе, каждый игрок получал свое. Для промышленников наибольший интерес представляли не криминальные варианты, а возможности ухода от налогов, так же как для банкиров особую привлекательность имели нестрогие правила финансового регулирования. Представители мощных преступных кланов вели собственную игру, но наибольшую выгоду получали от политического укрытия, которое им обеспечивали на офшорной площадке и корпорации, и спецслужбы. В свою очередь управляющие крупных корпораций вовсю пользовались правилами секретности, гарантировавшей им полную безнаказанность и открывавшей перед ними сказочные условия для взяточничества, инсайдерских сделок и махинаций. В результате американский капитализм перемещался в новую для себя среду, способствующую общей криминализации. Едва ли возможно до конца представить масштабы преступности, порожденной офшорами. Однако именно секретность делает такую преступность возможной. А закон на конкурентных рынках един: все возможное становится необходимым.

Тлетворное влияние, которое оказывала офшорная система на американское общество, усугублялось внутренними процессами, разрушающими экономику страны.

Представители мощных преступных кланов вели собственную игру

Высокая инфляция как результат нефтяных кризисов 1970-х годов и дефицит бюджета как наследство от Вьетнамской войны в совокупности привели к резкому падению доллара. В августе 1979 года, чтобы успокоить и поддержать рынки, президент Картер назначил известного сторонника крепкой национальной валюты Пола Волкера председателем правления ФРС. Картер сократил государственные расходы, а Волкер свирепо ужесточил кредитно-денежную политику. И ему пришлось столкнуться с серьезными препятствиями. В те годы наряду с еврорынками входили в моду монетаристские доктрины. Казалось, стоит углубиться в решение вопроса объема денежной массы – и будут преодолены все экономические сложности. Но это в теории. А в реальной рыночной жизни – в особенности на еврорынке – недостаточно жесткое регулирование и неспособность чиновников обуздать банки, создававшие деньги из воздуха, в корне подрывали намерение ФРС управлять количеством денег, находящихся в обращении¹⁰. В связи с этим Волкер потребовал в противовес офшорной системе создать свою систему международного сотрудничества, чтобы заставить другие страны пресекать неконтролируемый выпуск денег. Планировалось, что все расчеты будут проходить через Банк международных расчетов со штаб-квартирой в Базеле. Но нью-йоркские банкиры в союзе с Банком Англии и Национальным банком Швейцарии убили это инициативу¹¹.