Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах

Согласно новому закону управляющие получали огромную свободу действий и могли творить в Делавэре, что хотели за счет других акционеров. Акционерам и другим заинтересованным сторонам в Делавэре приходилось трудно, так как закон практически на давал им возможности требовать возмещения. В статье, опубликованной в том же году в American Law Review, Делавэр представили «этаким маленьким огородником в коротких штанишках… уже запустившим свою такую крохотную, такую милую, такую пухлую детскую ручонку в корзинку с вкусностями… малыш решительно настроен завладеть сладким… прежде чем его отберут».

Когда-то акционерные общества считались тем инструментом, которое должно служить общественному благу. Однако Делавэр одним взмахом отодвинул эти представления в сторону и принял закон, названный в одном из официальных отчетов штата «самым свободным из законов частного предпринимательства». В соответствии с этой философией и компании, и частные лица преследовали собственные цели, а государство не вмешивалось в их отношения на том основании, что общее благо наступит автоматически, само собой. Этот изысканный дружественный жест в сторону компаний имел решающее значение. За Делавэром последовали другие штаты. Как повествует официальная история Канцлерского суда (суд справедливости) штата Делавэр, «едва прогремел первый выстрел, как на штат тут же посыпались обвинения, что он развязал и возглавил “гонку на дно”».

Незадолго до Первой мировой войны Вудро Вильсон, тогда губернатор соседнего с Делавэром штата Нью-Джерси, изменил законодательство в своем штате с целью сдерживания наиболее вопиющих злоупотреблений, совершаемых компаниями; его антитрестовские меры помогли усилить подотчетность управляющих перед акционерами и другими заинтересованными сторонами. Тогда компании просто мигрировали из Нью-Джерси за реку Делавэр в Уилмингтон, и к 1929 году 40 % доходов штата поступали от их налогов и платежей. Делавэр стал лидером в регистрации компаний в США и больше никогда не уступал своего первенства.

В ХХ веке, а именно в 1974 году, Уильям Кэри, в прошлом председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам, написал знаменательную статью, опубликованную в Yale Law Journal. По вине законодательства штата Делавэр, пишет Кэри, «права акционеров по сравнению с правами управляющих выхолощены настолько, что они вынуждены сидеть на одной жидкой каше. Управляющие прямо заинтересованы в переносе судебных исков в Делавэр. Официальная политика штата основана на выкачивании доходов, на спеси от сознания своего “первенства”, на создании “благоприятного климата” для регистрации новых компаний. Такой общественный порядок, полностью подмявший под себя суды, не в состоянии поддерживать необходимые высокие стандарты поведения и деятельности».

Когда в 1980-х годах по залам советов директоров прокатилась волна лихорадочных слияний и поглощений, управляющие корпораций стали приезжать в Делавэр, чтобы подготовить выпуск новых привилегированных акций, погашаемых по высокой цене при поглощении компаний, а заодно другие средства для обороны собственных позиций. В более близкие нам времена, в середине 1990-х, разъяренные акционеры Walt Disney, обнаружив, что их бывший президент Майкл Овитц получил 130 миллионов долларов за досрочный уход со своего поста, на котором он ничем не отличился, начали судиться с компанией. Но суды Делавэра отклонили их претензии, заявив, будто у акционеров нет права вмешиваться в вопросы, входящие в компетенцию совета директоров³¹. В Делавэре смывали грязь многих корпоративных скандалов. Совсем не случайно лорд Блэк, газетный магнат, разграбивший собственную компанию и громогласно отказавшийся «повторять ошибку Французской революции, отменившей права благородного сословия», зарегистрировал свою компанию в Делавэре.

Местные принципы ведения дел получили законченное воплощение в постановлении суда справедливости, в соответствии с которым суды не должны пересматривать решения корпоративных управляющих при условии, что эти решения не являются откровенным нарушением основополагающих норм поведения и утверждены «нейтральным» органом. Независимо от того, что каждый думает о таком подходе, в его применении Делавэр доходит до крайности, предоставляя боссам корпораций абсолютную свободу и избавляя их от докучливых акционеров, судебного контроля и даже от общественного мнения. «В Верховном суде и в законодательном собрании штата Делавэр акционерам не удается остановить управляющих и их союзников. Последние защищены от враждебных поглощений привилегированными акциями, погашаемыми по высокой цене при поглощении, законами, запрещающими поглощения, и судебными решениями, которые позволят им “обращаться с акционерами как с дебилами”, не способными понять подлинную стоимость компаний», – писал в 1998 году Бернард Блэк, профессор права Колумбийского университета³².

Недавно, в 2003 году, Делавэр расширил юрисдикцию суда справедливости штата. Как утверждается в официальном резюме, принятие такого закона сохраняет «за Делавэром лидирующее место в кривой удовлетворения растущих потребностей компаний и тем самым укрепляет способности штата убеждать компании регистрироваться в Делавэре и размещать там свои штаб-квартиры»³³. Дж. Роберт Браун, профессор корпоративного права в Денверском университете и ведущий критик законов штата Делавэр, говорил: «Суды Делавэра по сути дела уничтожили все осмысленные ограничения, препятствующие проведению корыстных сделок».

Агентство Reuters в мае 2010 года поведало захватывающую историю, благодаря которой начинаешь понимать, что регистрационный бизнес Делавэра тоже внес свой вклад в последний финансовый кризис³⁴. В центре всей истории – бывший профессор финансов Делавэрского университета, державший в руках весь бизнес, связанный с облигациями, обеспеченными долговыми обязательствами. Автор статьи называет его «деканом института долговых обязательств». Он служил в качестве единственного независимого директора всех корпораций, базирующихся в Делавэре, и успел выпустить свыше двухсот разных облигаций, обеспеченных долговыми ипотечными обязательствами, причем большая часть их не принадлежала к бумагам высшей категории надежности; размещением многих этих облигаций занимались Goldman Sachs и Morgan Stanley. Хорошо известно, что именно подобные сложные финансовые инструменты стали пусковым механизмом последнего финансового кризиса. Предполагается, что независимый директор – это как раз та фигура в советах директоров, которая должна демонстрировать независимость суждений и обеспечивать непредвзятость мнений; по словам одного из экспертов, независимый директор являет собой «краеугольный камень хорошего корпоративного управления»³⁵. В статье приводится мнение известного эксперта по структурированию финансовых инструментов Джанет Таваколи: «Институт независимых директоров превратился в пустое место, просто стал штампом», – из этого можно сделать вывод, что в наши дни независимый директор готов утверждать любое решение. Подобно тому как подставной директор, представляющий интересы реальных собственников компаний, способствуют укреплению секретности, так и практика введения в советы директоров слабохарактерного или нечистоплотного независимого директора, разрешающего любые сделки с ценными бумагами, является признаком офшорного бизнеса³⁶. Ричард Мерфи из Tax Research UK дал точную формулировку практике регистрации суррогатных компаний: «Офшорами пользуются, чтобы поместить в более привлекательную упаковку уже сделанное в других местах, то есть офшоры используют для изменения формы трансакций, но не их сути».

Знаменитым сборищем фальшивых компаний стал офис юридической фирмы Ugland House на Каймановых островах. В свое время это здание, под крышей которого нашли приют более 12 тысяч корпораций³⁷, привлекло пристальное внимание американского сената, особенно сенатора Барака Обамы, заявившего, что это либо «самое большое здание в мире», либо «величайшая в истории налоговая афера». Но ироничное замечание сенатора парировал председатель Управления по финансовым услугам Каймановых островов Энтони Трэверс, посоветовавший Обаме лучше внимательнее присмотреться к Делавэру: «Офис, находящийся по адресу: город Уилмингтон, Норт-Ориндж-стрит, дом 1209, – стал пристанищем в общей сложности 217 тысяч компаний».

Получается, «самое большое здание в мире» расположено вовсе не на Каймановых островах. Офис Corporation Trust, дочерней фирмы голландской компании Wolters Kluwer, выглядит скромно и благопристойно: невысокое бледно-желтое здание с темно-бордовой маркизой над входом – увидев такое, любой прохожий решит, что перед ним обычная пиццерия. Сам дом стоит очень незаметно – между шестиэтажным неприглядным гаражом и маленькой, еще более неприглядной, площадкой для парковки. Мы дали описание принадлежащего Corporation Trust здания с фактической точки зрения. А если посмотреть на него с юридической точки зрения, то выяснится, что под его скромной крышей умещаются самые мощные корпорации мира: Ford, General Motors, Coca-Cola, Kentucky Fried Chickens, IntelCorp, Google Inc., Hewlett Packard, Texas Instruments и многие другие мировые гиганты. В нем также находятся многие целевые трасты и целевые компании, стоящие за отравляющими воздух облигациями, обеспеченными долговыми обязательствами (большая часть которых эмитирована на Каймановых островах). Однако и гигантские корпорации и целевые компании уживаются вместе в одном доме вовсе не ради секретности, а ради удобства корпоративного управления. Всем им оказывает услуги фирма Corporation Trust, помогающая любой из них формально рассылать и получать уведомления, принимать повестки в суд, писать обращения с ходатайством и прочее. На официальном сайте штата Делавэр помещен список 110 зарегистрированных агентов, деятельность которых, между прочим, не регулируется никакими законами³⁸. Делавэр стал в 2008 году пристанищем 882 тысяч активно действующих компаний³⁹.

Перед тем как посетить это достопримечательное здание, я неоднократно звонил туда, чтобы попросить интервью у кого-нибудь из его обитателей. Каждый раз мне обещали позвонить, но ни разу этого не сделали. Так бы все и продолжалось до бесконечности, если бы однажды трубку не сняла новая сотрудница, которая тут же соединила меня с управляющей делами Кори Буэллер. Явно раздосадованная моим звонком, она все же согласилась принять меня. Я приехал за 10 минут до назначенного времени и пробрался в приемную – помещение площадью три на девять, потертый ковер с серенькими разводами, два горшка с неопознанными растениями и дешевая краска на стенах с веселеньким рисунком. В окошке за стеклом сидел секретарь – небритый мужчина в бейсбольной толстовке. Вскоре после моего прибытия его сменила привлекательная, хорошо одетая молодая женщина в ярко-красном костюме. Она широко улыбнулась и заверила меня, что Буэллер вот-вот подойдет.