Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

После десяти вечера на школьной крыше Канаэ-тян еженощно занималась добрачным беспорядочным сексом с мальчиками из школы — об этом мне рассказала соседка. «Особенно рьяно на крышу бегают Соэда-кун, Фукусима-кун и Симидзу-кун», — шептала соседка мне на ухо. У нее самой, кстати, не было детей старшего школьного возраста, и такая ее осведомленность об именах наших мальчиков меня удивила.

К моменту окончания Канаэ-тян девятого класса дурная слава о ней гремела на всю округу. Канаэ-тян пошла в частную старшую школу в другом городе, потом поступила в профтехучилище и выучилась на дизайнера одежды.

— Она ездила стажироваться

во Францию, — рассказывала мне соседка. Другая, а не та, которая поименно назвала половых партнеров Канаэ-тян по добрачному сексу.

Канаэ-тян вернулась из Франции, и теперь у нее были розовые волосы. В разных журналах стали иногда появляться ее фотографии. В тридцать с чем-то она основала собственный бренд, а цвет ее волос за эти годы успел побывать красным, зеленым, золотым и белым. Недавно я встретила на улице соседку, и она сказала про Канаэ-тян «гордость отчего края». Та самая соседка, просветившая меня по поводу беспорядочного секса. Словосочетание «отчий край» меня несколько удивило.

Барак

В многоквартирном доме барачного типа жил дедушка-таксист. Дом этот был очень старым, и дедушка иногда хвастался, мол, его тут построили еще до революции, то есть до реставрации Мэйдзи. В этом полуразвалившемся бараке кроме дедушки других жильцов не было. Он занимал крайнюю левую из четырех квартир. В крайней квартире справа уже начали осыпаться стены и ободрался пол, дедушка ставил там свое такси.

Дедушка почти не работал. Он выезжал на такси от силы два раза в неделю. Выезжал обычно днем, а возвращался вечером.

Только один раз в году дедушка отсутствовал дома трое суток подряд. Это случалось в середине января, на так называемый малый Новый год. Утром в день отъезда дедушка лепил дюжину рисовых колобков и наливал в термос чай ходзитя. Еще он брал с собой вареные яйца и мандарины — того и другого по шесть штук.

Поставив сумку с провизией на пассажирское сиденье своего такси, он выезжал из дома в районе полудня. Всю вторую половину дня до вечера его такси колесило по микрорайону. Микрорайон у нас небольшой, чтобы его объехать, хватит и получаса, но дедушка делал в пути остановки: когда проезжал мимо парка, останавливался, чтобы передохнуть; когда проезжал мимо святилища, опять останавливался — отдыхал и там. Почти на целый час оставлял такси на задворках торговой улицы. И пока он передвигался таким образом, время шло и солнце садилось.

Хотя в такси никого кроме дедушки не было, необъяснимым образом из сумки один за другим исчезали рисовые колобки, а также вареные яйца и мандарины. Дедушка их не ел. Потому что он, как обычно, перекусывал на торговой улице в раменной «Пятый сын» — лапшой рамен и полпорцией чаофаня.

Когда наступал вечер, дедушка выезжал в сторону центральной автострады, и после этого в течение двух суток его никто не видел и не знал, где он и что делает. Ходили слухи, что однажды его заметили в районе города Кофу — он-де съехал там с автострады и направился в сторону гор. Но это не точно.

— И где же это вас, интересно, всякий раз носит? — в какой-то момент вроде как спросила его тетя из закусочной «Любовь».

— С девушками езжу прокатиться.

А девушки эти, утверждал он, живут в пустующих квартирах старого барака. Было их когда-то три, и все они умерли еще «до революции», но и сейчас продолжают обитать в бараке.

— Они, типа, привидения?

— Ну,

может, и так… Девушки — они девушки и есть. Хоть прозрачные, хоть без рук, без ног — с ними все равно хорошо!

— И как это вы с троими сразу управляетесь, — заметила тетя из закусочной «Любовь».

Дедушка самодовольно расхохотался в ответ.

Собственно говоря, этот многоквартирный дом барачного типа был построен уже после войны, и, по данным регистрации и учета населения нашего района, которые я недавно внимательно изучила, в нем вообще уже никто не живет.

Но и после того, как я все это выяснила, дедушка продолжает жить в старом бараке.

— Может, вы, того самого, тоже привидение? — спрашивает дедушку тетя из закусочной «Любовь».

Дедушка хохочет и, отсмеявшись, отправляется в раменную «Пятый сын», где кроме обычной лапши с полпорцией чаофаня заказывает гёдза с душистым луком и маринованные побеги бамбука. По свидетельству очевидцев, он уписывает это все в мгновение ока.

Дежурство по Хатиро

Нам выпало дежурить по Хатиро два раза.

Когда это случилось первый раз, мне было четыре года, а во второй раз я была в третьем классе.

Кто будет дежурить по Хатиро, определяли с помощью лотереи. Поэтому были семьи, не дежурившие ни разу, а менее удачливым приходилось дежурить по нескольку раз. Больше всего, определенно, не повезло семейству Кавамата, которые жили через три дома от Канаэ-тян, — говорят, на их долю выпало одиннадцать дежурств.

Одно дежурство по Хатиро длилось три месяца. Все это время он жил в дежурной семье — его надо было кормить-поить и следить, чтобы он ходил в школу. Хатиро можно было привлекать к обычной детской помощи по дому, но заставлять работать вместо школы или эксплуатировать до позднего вечера запрещалось. Кроме того, нужно было давать ему карманные деньги.

Хатиро был очень прожорливым, и когда он поселялся в семье, расходы на питание взлетали до небес. Он плохо себя вел, поэтому дежурных родителей часто вызывали в школу и заставляли писать объяснительные записки.

А еще Хатиро за словом в карман не лез. У него на все был готов ответ, он мог любого заболтать, запутать и подначить на что угодно. Почтенный отец семейства, владелец раменной «Пятый сын» через чертово дежурство даже заработал психоневроз. Хатиро каждый день твердил ему, что его гёдза абсолютно безвкусны.

Хатиро был пятнадцатым ребенком в семье Сикисима, где до него успели родиться семь девочек и семь мальчиков. Такое количество ртов семья никак не могла прокормить, поэтому было решено, что домохозяйства в нашем микрорайоне будут поочередно брать над ним шефство.

Я рассказала только о недостатках Хатиро, но были у него и достоинства.

С его легкой руки прекрасно разрастались садовые травы, а еще он мастерски вырезал по дереву.

Когда Хатиро поселялся в доме, первым делом он сажал травы, поэтому на участках тех семей, в которых он жил, бурно произрастали просвирник, чабер, иссоп и огуречная трава. Никто не знал, как эти травы применять, и постепенно они превращались в густой бурьян.

Из дерева Хатиро мог, к примеру, вырезать сердце с очень точными анатомическими подробностями. Похоже, в семье Сикисима эта способность была наследственной. Но так как артефакт выглядел довольно неприятно, никто не хотел оставлять такое у себя дома.

Поделиться с друзьями: