Людоед на первом этаже

В дверях стояли Дуглас и Малколм.

– Мы пришли попросить пластинку, - сказал Дуглас, и это явно и абсолютно было лишь предлогом.

– Что ж, я хотел поговорить со всеми вами, - сказал Людоед, набивая табак до отказа. – Вы знаете, что мы с Салли устраиваем в среду прием. Множество людей были добры к нам, и мы хотим отплатить им с лихвой. И мы подумали… - тут он чиркнул спичкой и поднес ее к трубке.

Это было уже слишком для бедной трубки. Она отчаянно изогнулась и попыталась вырваться из руки Людоеда. Людоед смотрел, как она вращается и извивается у него перед лицом, с таким выражением, словно думал, что сходит с ума. Каспар, Гвинни и Джонни не знали, что тут можно сделать или сказать. Они лишь надеялись, что Малколм не видит, что происходит, поскольку Людоед стоял вполоборота к двери. Возможно, Дуглас тоже не видел, поскольку на него внезапно очень удачно напал приступ кашля.

Людоед решил, что ему просто почудилось, снова крепко сжал трубку зубами и приложил к ней спичку. Трубка перестала извиваться и снова застыла.

– Мы подумали, что двое из вас могли бы побыть официантами, - сообщил Людоед между затяжками. – Подносить оливки и сэндвичи, и тому подобное.

Они едва слышали его. Все пытались рассмотреть сквозь клубы дыма, как там трубка.

– Образцовое поведение и костюмы, - Людоед поднес еще одну спичку.

– Я хотел бы, - сказал Джонни, совершенно не соображая, что именно говорит.

Дуглас снова начал кашлять.

– Правда? – Людоед чиркнул третьей спичкой. – Честно, Джонни, ты последний, кого бы я выбрал. Но Салли сказала, что я должен позволить решить вам.

Джонни вынужден был оправдать свою ошибку:

– Можно съесть кучу всякой еды, пока разносишь ее.

– Именно, - произнес Людоед.

Трубка теперь полностью разгорелась и не проявляла ни малейших признаков жизни.

– Гвинни слишком маленькая, чтобы не спать так поздно, но…

В любое другое время Гвинни энергично запротестовала бы. Но сейчас она могла думать только о том, что трубка, похоже, умерла.

– О, надеюсь, она не слишком мучилась! – вздохнула она.

У Дугласа, видимо, что-то застряло в горле: он кашлял так, что, казалось, сейчас взорвется.

Людоед удивленно посмотрел на Гвинни.

– Так что остаются мальчики. Кто из вас хочет составить компанию Джонни в качестве официанта?

Дуглас поднял взгляд слезящихся глаз и твердо объявил:

– У меня куча домашней работы в эти дни.

Пока Каспар пытался отвлечься от ужасной кончины трубки и придумать подходящий предлог, Малколм сказал:

– Футбол. У меня футбольный матч.

– Да, у нас у обоих в среду, вероятно, будет футбольный матч, - подхватил Каспар.

– Очень удобно, - сказал Людоед, выдыхая голубой дым.

Трубка внезапно начала издавать необычный звук. Она явно еще не умерла, и это сильно их расстроило. Звук напоминал урчание и скрежет. Каспар подумал, что это, наверное, предсмертный хрип бедняжки, но он продолжался и продолжался, и был слишком уж безмятежным для предсмертного хрипа. Гвинни поняла первая.

– Трубка! Она мурлычет! – сказала она почти так же громко, как кашлял Дуглас.

Джонни и Каспар испытали громадное облегчение.

– Не совсем, - сказал Людоед. – Они производят такой звук, когда нуждаются в чистке. Ну, раз вы трое не можете решить, предлагаю кинуть жребий.

Дуглас оправился от кашля и хрипло произнес:

– Мне нужны два добровольца: ты и ты.

Людоед одарил его неприятным взглядом поверх мурлычущей трубки.

– Ну, это выглядит именно так, разве нет? – сказал Дуглас.

Не ответив, Людоед достал монету и крутанул ее.

– Орел или решка, Каспар?

Малколм выиграл в жеребьевке и казался весьма удрученным своей победой.

– Советую тебе выглядеть не таким счастливым, - заметил Людоед. – Наши гости вполне могут съесть тебя.

После чего он в облаке дыма ушел вниз, с по-прежнему счастливо мурчащей трубкой во рту.

– Да елки-палки! – воскликнул Малколм.

– Тьфу, проклятье! – вторил ему Джонни.

– Не повезло, - весело сказал Дуглас. – Прошу прощения, что мы вот так вломились, но наша комната в данный момент в некотором беспорядке, и мы не хотели, чтобы он зашел туда.

– Думаю, они сделали новое открытие, - сказал Джонни, когда они с Каспаром ложились спать. – Интересно, какое. Я знаю, что попробую в следующий раз.

– Что? – спросил Каспар.

– Невидимость. Меня ведь не смогут заставить быть официантом, если я стану невидимым, правильно?

Глава 10

К утру понедельника ириски доели свитера Гвинни и еще больше увеличились в размерах. В итоге все-таки пришлось отдать им зеленый свитер Каспара, чтобы занять их на время, пока мальчики в школе. И когда после уроков Джонни примчался в комнату, стремясь приступить к поискам невидимости, к своему величайшему неудовольствию он обнаружил, как одна из ирисок пытается сбежать и уже наполовину проползла под дверью. Он подобрал ее – не без труда, поскольку теперь она походила на длинный тяжелый ремень – и отнес обратно в коробку.

Джонни рассказал об этом Каспару, и Каспар чувствовал, что это грозит неприятностями. Зеленый свитер почти закончился. Они забаррикадировали дыру под дверью, согнув комиксы и приколотив их гвоздями к низу двери. Пока Людоед кричал с первого этажа, вопрошая, что это за шум, а они пытались вбивать гвозди так тихо, как могли, их ноздрей достиг странный противный запах: словно от сломанного электрокамина – только в десять раз сильнее.

Запах привел их к банкам из-под печенья, и Джонни снял одну из крышек.

– Думаю, они умерли, - произнес он, грустно глядя на неподвижный пластик.

Каспар был в этом уверен. Запах служил доказательством. И если Джонни расстроился, то Каспар испытал облегчение. Некоторые из существ перед смертью, похоже, отрастили крылья. Каспар представил, как они жужжали бы по дому, и порадовался, что им не представилось такой возможности.

– Следи за ирисками, - велел он. – Я закопаю этих в саду.

Со стопкой воняющих банок он, пошатываясь, спустился по лестнице и отнес их в самый дальний конец сада, чтобы закопать. Роя яму, Каспар заметил неподалеку трубку Людоеда, которая нахально наблюдала за ним из-под куста. Выглядела она замечательно здоровой, лоснящейся и счастливой. Очевидно, ей пошло на пользу то, что ее курили. Каспар привлек ее внимание и предложил ей мертвый розовый кирпич. Она отказалась его есть, но когда лопата Каспара вытащила на поверхность червя, трубка набросилась на него и жадно проглотила.

– Значит, она счастлива, - сказала Гвинни, когда Каспар рассказал ей. – Как думаешь, может, ириски будут счастливы, если их съесть? В конце концов, они для этого созданы.

Однако ни у Каспара, ни у Джонни не хватило духу попробовать. Так что ириски продолжали расти и процветать. Утром во вторник пришлось отыскать все поношенные брюки, без которых они могли обойтись, чтобы обеспечить ириски едой на день. А потом, видимо, придется придумать предлог, чтобы попросить одежду у Малколма и Дугласа.