Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля!

— Да, но не думаешь, что повзрослевший наследник Тутлюса решит оспорить твои права, всё же ты лишь названый брат, принятый в семью, — высказав свои опасения, поинтересовался алхимик.

— До этого у меня ещё четырнадцать лет, да и я, собственно, облегчил ему эту задачу, более я не Тутлюс, а всего-навсего лорд Людвиг Мидчел Первый. — Показав сертификат старшему Барелю, а после и страже, спокойно вместе с бухтящим мне под руку пухляшом двинулся вперёд.

Гидеону, с коим мы заключили личный союз для изобретения эликсира бессмертия, не нравился мой мягкий подход к окружению. Привыкший дорожить секретами семьи, алхимик не скупился на угрозы любому, кто смел сунуть нос в его дела, и требовал того же от меня. Но я не из тех, кто привык слушать других, ведь для чего-то и у меня же на плечах голова своя имеется?

Так я вне зависимости от мнения семейства Барелей дважды спас бестолкового Мидчела. Первый раз при весеннем неудачном штурме Клермонда, когда мне пришлось скинуть его со стены для спасения от магического залпа. Ну а второй от разъярённого лорда Этельхельма, который застукал Мидчела в кровати сразу с двумя его плечистыми дочками-воительницами. И бля, даже не знаю, в какой из историй тот был ближе к смерти, но именно после второго случая он, отрезвев, при лордах пролил кровь, назвав меня равным в правах братом. И именно последнего ему делать не стоило.

Я долго возился с этим щенком, множество раз после попоек отмазывал от карающей плети герцогов, но вот на третий раз при штурме королевского дворца Клермонда моему терпению пришёл конец. Тот день выдался особо кровавым. Гидеон, потерял одного из своих сыновей, Блюмонд также получил смертельно опасное ранение, а мы, продвигаясь в стене щитов по узкой улочке, неся огромные потери, поджимались к главному замку города. Увидев возможность, Мидчел, стоявший со мной в центре построения, без приказа ринулся вперёд. Строй разрушился, ожидавший этого враг осыпал нас стрелами и заклинаниями, одно из которых, тёмное, мощное, угодило Тутлюсу прямо в нагрудник, швырнув его в меня и откинув нас на добрые пять метров от строя. Едва успев подняться, получаю по стреле в плечо и ногу. При помощи алхимии за мгновение излечиваю раны и, ухватив валяющегося на земле дебила, оттаскиваю того в сторону.

Быстро отсканировав его тело, понимаю, что он выживет. Плюясь кровью, тот пытается острить, говорить что-то о своём «не вовремя разрядившемся обереге», но я его уже не слушаю, долгое время именно эта магическая штука у него на груди служила защитой, не позволявшей мне подобраться к сознанию Мидчела, и сейчас эта самая защита полностью отсутствовала.

Даже стоя в резиденции короля средь прекрасного сада, красивых девушек и таких же нарядных боевитых мужчин, глядя на все прикрасы, я вспоминаю его глаза. В тот момент, когда Искра стала поглощать его душевную силу, они были как никогда напуганными, жалостливыми, просившими пощады. «Слишком поздно, парень», — сжимая голову брыкавшегося, захлёбывавшегося кровью Тутлюса, я насильно вторгся в чертоги его разума и полностью уничтожил их, оставив вместо человеческой души деревянную куклу, готовую исполнить для меня любую заготовленную роль.

И мой зачарованный щелкунчик её исполнил. Принял попавшую в тело тёмную, враждебную энергию, как свою собственную, а после впал в кому. «Неведомая болезнь» — есть ничто иное как мой приказ его телу. Мидчел Тутлюс должен умереть и сделать это не от моей руки.

— Людвиг, не время предаваться воспоминаниям и печалям, — подтолкнув меня рукой, без особой радости в голосе вернул моё сознание в настоящее старший Барель. — Идём, познакомлю тебя с парочкой приезжих принцесс, коим я не так давно продал твои великолепные ароматизирующие масла. Может, хоть в их компании ты наконец-то забудешь о нашей «прекрасной» Терезе Кардагран. — Шутка алхимика о «красоте» Терезы мне зашла.

— Забудешь тут, когда я её впервые увидел, вместо покойников, приходящих в моих ночных кошмарах, стал видеть лезшую ко мне принцессу…

— Тихо ты, идиот… — прыснув от смеха и оглянувшись, дабы убедиться, что нас никто не слышал, прорычал алхимик.

Глава 24

Как и все вокруг, не собираясь особо выделяться из толпы, уподобившись местным змеям, в компании весьма известного алхимика, чью фамилию я использовал для раскрутки своей продукции, принялся заводить новые знакомства. Изучать местные элиты, находить людей со схожими интересами, взглядами на жизнь, а также союзников и потенциальных врагов — являлось для здешнего аристократа задачей первостепенной важности. И с ней, этой самой задачей, я справлялся на все сто и один процент.

Две мои «безымянные» деревушки, производившие ароматизированные масла, магические светильники, мыло и чернила, с рецептом производства коих мой покойный отец ознакомил меня ещё в детстве. Житейский опыт, а также иномирский подход к финансам и их тратам позволили мне на пепелище с нуля возвести не нуждающуюся во взращивании сельхозпродукции деревню. А причиной этому стала всё та же река и наше более тесное знакомство с родом Барелей, что с радостью взамен своей маны получали от меня деньги, попутно бесплатно пиарясь за счёт новых качественных товаров. Именно благодаря мне Гидеон и его род переживали новый расцвет своей внутрикоролевской значимости.

Гостиная особняка Альфонсо сегодня сверкала как никогда ярко. Сотни огоньков свечей и моих магических светильников освещали каждый уголок прибранной к приходу гостей двухэтажной резиденции. Музыканты, забавляя разодетых дам и молодых юнцов, на струнных и духовых играли местные «современные песни», позволяя молодёжи элегантно кружиться под музыку, наслаждаясь компанией и вниманием противоположного пола. В то же время, как поколения постарше, сгруппировавшись в свои отдельные кучки, разбившись на союзные фракции и объедая ломящиеся от угощений столы, с особым усердием искали своим детям подходящие союзы.

— О, это же Лорд Людвиг Тутлюс, герой войны… — приветствуя меня взмахом руки, пренебрежительно произнёс герцог Клавдий Сабран, видеть коего сегодня мне хотелось в последнюю очередь. Этот паршивец, получивший довольно большой надел, а также новый чин, хотел подмять под себя и меня, заставив платить дань не только королю, но и его герцогству, что сейчас составляло половину от всех принадлежавших Клермонду земель. В тот раз, как некогда и с Мидчелом, я, спрятавшись за плащом короля-добряка, смог избежать подчинения жадному ублюдку и заполучить редкое право с приобретённых мною клермондских земель — платить королю налогов столько, сколько сочту нужным.

Естественно, Клавдий не стал спорить с решением короля, но моё «ябедничество» и неповиновение запомнил. К счастью, из четырёх кардагранских герцогов только он один, считавшийся самым молодым и слабым, имел на меня зуб, когда другие относились полностью нейтрально или даже местами симпатизировали.

— Приветствую вас, уважаемые герцоги. — Прижав руку к сердцу, отвесил полные сорок пять градусов аристократам, чем заставил одного из них засмеяться.

— Когда я тебя впервые увидел, ты даже королю и то менее величественно кланялся. — Стукнул меня по плечу рыжий усатый великан с огромными ручищами и свисающим пивным пузом, спрятанным под дорогими тканями.

— Как там поживает Этельхельм, мальчишка? — поинтересовался рыжый герцог Вильгельм Эльд.

— Лучше, чем мой брат и господин, — переняв из рук здоровяка кубок, с наигранной печалью в голосе ответил я.

— Понимаю, знаю, ты частенько его выручал. И от законных обучающих розг, и от смертоносных, разящих всё живое ударов. Не печалься, Людвиг, я слышал, ты дважды спасал его жизнь, быть может, лишь только благодаря тебе этот обалдуй Мидчел прожил так долго.

— Он ещё не умер, — тут же поправил здоровяка я, и все герцоги, глядя в мои честные, полные надежды глаза, чуть потупив взгляды, кивнули.