Люффены

– Бубуль, я поливала тебя полчаса назад, – сказала бабушка Эффен.

– Полчаса! – вскричал Бубуль, широко раскрыв глаза. – Целую вечность назад! За это время я мог четыре раза умереть. Вы, наверное, мечтаете об этом.

Лиффен смочила водой тряпочку и накрыла Бубуля.

– Уже лучше, – вздохнул он и умолк.

Нивисоны продолжили делиться с бабушкой Эффен новостями, а Дэльффен с сестрой выбежали на улицу, наловить кузнечиков для Эды. Из высокой травы доносилось звонкое стрекотание. Кузнечики соревновались друг с другом в прыжках в высоту. Ловко орудуя сачками, Дэльффен и Лиффен за пять минут наловили несколько десятков кузнечиков. Меховичка, перебравшись из кармана на голову Лиффен, щурила розовые глазки и выкрикивала:

– Ловите их! Вон один! А вон второй! Махай сачком! Махай-размахивай!

Кузнечики, обитавшие в этих местах, относились к редкому виду насекомых. Стоило им оказаться в сачке, как они переставали двигаться и меняли цвет, превращаясь из ярко-зелёных в красно-жёлтых. Оставалось дать им немного подсохнуть и корм для Эды готов.

Дэльффен как раз выкладывал кузнечиков на лист бумаги, что заранее положил на скамейку, когда из норы выскочил взволнованный Тинни-Ти. За ним выбежала недовольная госпожа Хру-Хо.

– Дэльффен, помоги, – крикнул Тинни-Ти. – Моя тётка сошла с ума! Она хочет меня сварить!

Тинни-Ти забрался под скамейку, а Дэльффен уставился на суровую тётю своего друга.

– Прекрати нести околесицу! – приказала племяннику госпожа Хру-Хо. – И живо вылезай из-под скамьи.

– Не вылезу! – заявил Тинни-Ти. – Хоть на части меня режь, а я отсюда не вылезу.

– Зачем вы хотите сварить Тинни-Ти? – спросил опешивший Дэльффен.

– Никто не собирается его варить! Я всего лишь хочу, чтобы этот несносный сорванец хорошенько вымылся.

– Я чистый.

– От тебя второй день подряд пахнет красными цветами, – взвизгнула господа Хру-Хо.

– Я проходил мимо поляны, где они росли, – ответил Тинни-Ти. – Но клянусь, я не приближался к ним.

– А их запах успел к тебе прицепиться, – негодовала госпожа Хру-Хо. – И я приложу все свои силы, но заставлю тебя хорошенько вымыться.

Дэльффен понял, что другу придётся покориться воле тётки. Если дело касается красных цветов, госпожа Хру-Хо непреклонна. Она ненавидела любые цветы красного цвета. Ненавидела до такой степени, что при виде безобидных цветочков, начинала топтать их ногами и размахивать зонтиком. К цветам других расцветок она относилась терпимей, но если на пути госпожи Хру-Хо попадался красный цветок, его участь была предрешена.

Дэльффен заглянул под скамью и прошептал:

– Тинни-Ти, боюсь, тебе придётся помыться, чтобы смыть запах красных цветов. И хотя они очень приятно пахнут, твоя тётка от тебя не отвяжется.

– Я согласен мыться, но не в кипятке. Видел бы ты, какую горячую воду она налила в корыто. Там запросто можно свариться заживо.

– Не преувеличивай! У воды самая подходящая температура для мытья такого вруна как ты, – госпожа Хру-Хо помолчала и уже более ласковым голосом добавила: – Если ты обещаешь избавиться от запаха красных цветов, я согласна сделать воду чуточку попрохладнее.

– Соглашайся, – посоветовал Дэльффен. – А когда помоешься, отправимся к кипящему озеру, варить кукурузу.

– Ладно, – протянул Тинни-Ти, вылезая из-под скамьи. – Ваша взяла. Помоюсь я.

– Фу-у-уф! – госпожа Хру-Хо зажала нос пальцами и поморщилась, когда Тинни-Ти подошёл к ней ближе. – Ну и запах! Я задыхаюсь. Моё нежное обоняние не выдержит такого мерзкого смрада.

Стоило им уйти, и Дэльффен невесело улыбнулся. Не повезло Тинни-Ти с родственницей. Уж слишком госпожа Хру-Хо своенравна и взбалмошна. Взять хотя бы её привычку везде упоминать, что она относится к особам королевских кровей и требование называть себя госпожой. На самом деле ни к каким королевским особам госпожа Хру-Хо не относилась.

Когда-то предки Тинни-Ти и его тётки были настоящими людьми, но после того, как ведьма наслала на весь их род проклятье, они превратились в маленьких человечков и стали селиться в норах под корнями деревьев. Об этом все знали, но госпожа Хру-Хо упорно доказывала обратное. Сочиняла множество самых невообразимых и неправдоподобных историй и сама в них верила.

Оставив кузнечиков сушиться на скамейке, Дэльффен пошёл попросить у бабушки несколько початков кукурузы. Поместив их в металлическую складывающуюся корзинку, он прихватил свою удочку и вышел на улицу. Пока Тинни-Ти принимал ванну, Дэльффен решил посмотреть, что делают Лиффен и её лучшая подруга Груруша. Их смех доносился из-за гигантского валуна, туда-то и поспешил Дэльффен, снедаемый любопытством. Но стоило ему появиться, как Груруша и Лиффен умолкли, сделав вид, что не заняты ничем интересным.

– Над чем вы смеялись? – спросил Дэльффен.

– Ни над чем.

– А что вы делали?

– Ничего, – сказала Груруша и коснулась висевшего у неё на шее талисмана из переливающихся ракушек.

– Ну и ладно, держите свои дела в секрете. Не очень-то и хотелось о них знать, – Дэльффен развернулся, но тут вспомнил, что хотел спросить у Груруши о её брате.

– Гругу дома или на озере? – крикнул он.

– На озере, – усмехнулась Груруша. – Где ж ему ещё быть в такой солнечный день. Ждёт свою птицу.

Раз Груру на озере, значит, надо взять кукурузу и на его долю, решил Дэльффен. Груру считался вторым другом Дэльффена. Их семья, в которую входили папа Гру, мама Грута, сам Груру и его сестра Груруша жили по соседству с люффенами. Далёкие предки Груру были инопланетными созданиями, они прилетели на Землю с планеты Груст. Их внешний вид за много веков пребывания на Земле ничуть не изменился. Грусты по-прежнему оставались невысокими, округлыми существами с толстыми ручками и ножками. Глаза у грустов большие и добрые, а волосы всегда стоят дыбом.

Все без исключения грусты любят наряжаться в белые одежды и носить на шее всевозможные амулеты, талисманы и обереги. Например, на шее Груру висело на верёвочке несколько металлических пробок, медный ключ, зелёная скрепка и фиолетовое перо. В левом кармане Груру носил засохший цветок от сглаза, в правом чей-то большой зуб, найденный как-то ночью у реки.

Но, пожалуй, самой необычной особенностью грустов была их привычка спать днём и бодрствовать ночами. Рано утром мама и папа Груру засыпали крепким сном до самого вечера. Груру с Грурушей тоже ложились утром спать, но через два-три часа просыпались и выходили на улицу.

А поздним вечером грусты всем своим дружным семейством отправлялись на ночную рыбалку. Пока папа Гру и Груру ставили сети, мама Грута с Грурушей занимались на берегу приготовлением всяких вкусностей на прихваченной с собой походной плитке.

Утром грусты возвращались с большим уловом изумрудных рыбок. Высыхая на солнце, изумрудные рыбки становились твёрдыми, будто камешки – папа Гру считал их идеальным материалом для строительства дома. Ведь свой огромный дом с десятком комнат, длинными коридорами, кладовками и прочими помещениями, папа Гру выстроил из изумрудных рыбок. Строительство было его страстью. Наловив достаточное количество изумрудных рыбок, папа Гру ночами пристраивал к дому новые комнаты.