Лжец, лжец

Мы оба запыхались, когда он открыл пассажирскую дверь, мягко усаживая меня внутрь, прежде чем направился к водительскому сиденью. Он запер двери, проверил стекла и завел двигатель. Затем протянул руку через центральную консоль, обхватил мои щеки большими теплыми ладонями и изучал мое лицо. Одна рука заскользила по моей шее. Его брови сосредоточенно нахмурены, когда он окидывал меня взглядом.

Я таращилась на него, быстрое поднятие и опускание моей груди — единственное движение, которое я могла сделать.

— Ты в порядке? — его голос низкий. Огонь на холодном ветру. — Он причинил тебе боль?

Его руки обжигали мою щеку, мое горло. Мой пульс бился под его пальцами. Три года я хотела, чтобы он прикоснулся ко мне. Потянулся ко мне. Но не так. Я практически видела свое отражение в его внимательных глазах, и это прекратило пламя внутри меня в лед.

Я так усердно работала, чтобы заставить его перестать видеть во мне сломленную маленькую девочку, а одна ночь все разрушала.

— Я в порядке, — я вырвала голову из его хватки и пристегнула ремень безопасности, сосредоточившись на пряжке. — Давай. Поехали.

Он выдохнул, затем я услышала, как он сдвинулся и пристегнул свой ремень безопасности.

Завев машину, он выехал со стоянки, крепко сжимая руль. Мой взгляд сам собой возвращался к нему, но я старалась не показывать этого.

Мои пальцы зудели от желания пробежаться по взъерошенным волнам его темных волос. В его лице все еще было что-то мальчишеское, хотя ростом он с полузащитника НФЛ. Легкий, нежный. Это такое лицо, которое могло заставить девушку выложить все свои секреты, даже не подозревая, что он их украл. Но как бы он ни был беззаботен, любой, кто обращал на него внимание, смог бы увидеть, насколько он внимателен на самом деле.

Его палец барабанил по рулю. А глаза приникали на много миль вглубь, острые, как лазер, и сверкали грубым и сдержанным взглядом.

Я поерзала на своем сиденье.

Мышца на его челюсти дернулась раз, другой.

Воздух густой от напряжения, с каждым вдохом вдыхать становилось все труднее.

Он не смотрел на меня, но я не могла отвести взгляд.

Я рассматривала его разорванную нижнюю губу, синяк, образовавшийся на щеке, и жесткое выражение лица.

Чувство вины сжало меня изнутри. Он принял удар; он рисковал своей жизнью. Ради меня. Моя грудь затрепещала от неровного биения сердца.

— Ты следил за мной, — тихо сказала я.

Он не ответил, но это был не вопрос. Истон Резерфорд последовал за мной в "Питтс". Я бы не удивилась, если бы оказалось, что это был первый раз, когда его "Ауди" проехала по изрытым выбоинами улицам.

— Ты даже не разговариваешь со мной, но следишь за мной?

Его большой палец постукивал по рулю.

— Мы сейчас разговариваем, не так ли? — он взглянул в окно, и его следующие слова вырвались грубо, как будто он больше не мог их сдерживать. — Господи, Ева. О чем, черт возьми, ты думала, когда шла сюда? Одна, после наступления темноты, — он покачал головой. — Разве ты не знаешь, что это за место?

Я издала кислый смешок. Да. Знаю.

— Тебе вообще есть дело до того, что с тобой чуть не случилось?

Я сглотнула и отвернулась, подавляя волну паники, которая поднялась при этой мысли, но мой голос дрожал.

— Этого не произошло.

— Не в этом дело, — тихо прорычал он.

— Разве нет?

Когда я снова посмотрела на него, он уже наблюдал за мной. Его глаза блуждали по моему лицу, в них мелькали невысказанные мысли, прежде чем он перевел их обратно на дорогу.

Он стал тише, когда громыхнул:

— Что ты делала?

Прикусив губу, я собрала волосы в хвост не более чем для отвлечения внимания, обматывая пряди резинкой с запястья.

Я хотела доверять Истону. Я никогда ни с кем не говорила о своем кузене, и это сбивало с толку, потому что он заслуживал внимания, даже если никто другой так не считал. Но достаточно было бы одного промаха, чтобы Алехандро снова отправили в тюрьму, и я никогда не смогла бы рисковать его свободой.

— Мне жаль, что я вытащила тебя сюда, Истон, и мне жаль, что ты пострадал. Мне правда жаль.

Он искоса посмотрел на меня, приподнимая бровь.

— Но я не могу тебе сказать.

Он кивнул едва заметным движением подбородка, но челюсть у него твердая.

— Ты не можешь? Или не хочешь?

— Я не могу. Это не мой секрет, который я могу разглашать.

Его губы сжаты, ноздри слегка раздулись.

У меня свело живот, когда я осознала его неодобрение. Его недоверие. Была только одна причина, по которой такая девушка, как я, могла посетить Питтов, и мы оба знали, какая. Я посмотрела в окно. Он уже думал, что я шлюха, верно? Я позаботилась об этом. Так что лучше моя репутация, чем свобода Алехандро. Но эта мысль никак не укладывалась в голове, и я думала, что меня, возможно, стошнило бы.

Откидываясь на спинку сиденья, я слегка откинула ее и закрыла глаза. Остаток поездки я притворялась спящей.

Это проще, чем смотреть на него.

После того, как Истон припарковался на подъездной дорожке, я осталась в машине, пока он вышел, надеясь, что он просто исчез бы, и я смогла бы дойти до своей комнаты, не сталкиваясь с ним лицом к лицу. Его суматоха душила меня всю дорогу, его присутствие было слишком плотным и тяжелым в маленьком пространстве.

Он зол. Более чем зол. Но через несколько секунд моя дверь открылась, и он протянул ладонь.

Подавляя удивление, я схватила его за руку.

Его взгляд опустился на контакт, когда он помог мне подняться, и тепло наполнило меня, прогоняя холод в воздухе. В ту секунду, когда я встала, он ослабил хватку.

Я ненавидела чувствовать, что затаила дыхание, когда следовала за ним внутрь.

Он открыл дверь и прошел мимо меня, проводя пальцами по своим растрепанным волосам. Он остановился, не доходя до лестницы, как будто хотел что-то сказать и больше не мог держать это при себе.

Поворачиваясь, его глаза наполнились предупреждением.

— Ты хочешь хранить свои секреты, прекрасно, — его низкий голос звенел от резкости. — Храни их. Но держись подальше от Питта.

Мои глаза сузились, несмотря на благодарность, которая подавляла любой настоящий гнев, который я должна испытывать по отношению к нему. Вместо этого, единственный гнев, который я испытывала, — это гнев на саму себя, что только расстроило меня еще больше.

— О, мы достаточно близки, чтобы ты мог теперь мной командовать? Потому что, если это так, я уверена, что ты можешь не отвечать на мой вопрос.