Лжец, лжец

— О чем ты говоришь?

— Почему ты последовал за мной?

Он отвел взгляд, провел большим пальцем по нижней губе. Его ответ тихий, вдумчивый.

— На улице темно. Ты была одна. Ты выглядишь как… — он жестикулировал вверх и вниз по моему телу. — Ты. Разве это не очевидно?

— Нет, это не очевидно, — я подошла на шаг ближе. — Я все время выхожу одна, и я продержалась так долго. Почему сегодня вечером?

Он покачал головой, как будто я вела себя нелепо. Но его глаза потемнели, когда он изучал мое лицо, и я не могла унять дрожь, которая пробегала по мне.

— Уже поздно, Ева, — проворчал он. — Иди спать.

Он гордо поднялся по лестнице, не сказав больше ни слова.

Я не знала, почему у меня перехватило дыхание. Взволнована. Или застыла на месте. Но с каждой тревожной секундой раздражение разгоралось под моей кожей и смешивалось с болезненным уколом стыда.

Я взбежала по лестнице следом за ним.

— Со мной все было бы в порядке!

Он не оглянулся на меня.

— Да, действительно, похоже на то.

Его дверь хлопнула, и я погрузилась в тяжелую тишину.

Я с минуту смотрела на его дверь, прежде чем направилась к своей. Мое сердце все еще колотилось, когда я повернула ручку и вошла в свою комнату — комнату, которая сейчас казалось такой же чужой, как и тогда, когда я только переехала. Все белое: белые стены, белые комоды, белая кровать. Безупречный и девственный белый, белый, белый. Я не знала, почему у меня горели глаза, или почему все казалось грязной ложью. Проглотив комок в горле, я прошла через комнату с одной целью в голове. Сегодня воскресенье, единственная ночь, когда я открывала свое окно, а не запирала его. Той же ночью Истон открывал свое. Мое дыхание прерывистое, мысли в беспорядке. Истощение сковывало меня, когда я прислонилась спиной к стене рядом с окном и соскользнула на пол.

Тогда я стала ждать.

Мои глаза закрылись к тому времени, как я услышала первое бренчание. Оно мягкое, и мои уши напряглись, чтобы услышать его. Следующий звук немного громче, и сразу же за ним следовал еще один, более мягкий удар.

Мое дыхание замедлилось, пульс успокоился.

Я никогда не забыла бы, как впервые услышала игру Истона на гитаре. С той ночи все и началось.

Мое горло сжалось, когда он переключил мелодию на другую, которую я узнала мгновенно. Началось медленно, мелодия, которая проникала в душу и пронизывала до костей. Музыка обволакивала меня, сжимая так нежно, что вырыался глупый, тихий всхлип, и я подумала о той ночи, когда впервые услышала его игру. Ночь, когда я была напугана, одинока, отчаянно нуждалась в надежде. Несколько лет назад Истон играл каждый вечер, без сбоев. Я никогда точно не знала, почему это изменилось на "только по воскресеньям", за исключением того, что это единственная ночь, когда его отец не приходил домой.

Какой бы ни была причина, я приняла бы то, что смогла получить.

Прислонившись головой к стене, я дышала. И меня унесло в далекую страну.

Страну, где плохие люди встречали Карму.

А плохие девочки жили долго и счастливо.

Ева

(Тринадцать лет)

Мне никогда не везло.

Я резко проснулась от грубого и сердитого шума. У меня перехватило дыхание, когда услышала скрипучий мужской голос, и на секунду мне показалось, что я снова у папы.

Нет, нет. Это неправильно.

Здесь нет зарешеченных окон, и я не лежала на комковатом подержанном матрасе; у меня над головой брезент, и я на жесткой кровати грузовика.

Я в безопасности.

Грузовик больше не двигался, и дождь прекратился. Я разжала костяшки пальцев, слегка расслабляясь. Если меня еще никто не заметил, может быть, мне все-таки повезло.

Мои руки тряслись, когда я приподнялась, чтобы заглянуть в отверстие в брезенте. Мы остановились на обочине улицы. Мои глаза расширились при виде модных домов и лужаек, освещенных уличными фонарями. Я далеко от Детройта, это точно.

Дверца машины закрылась, и мужчина прошел мимо, прижимая телефон к уху. Мои мышцы свело судорогой. Все, что я видела, — это его седой затылок, толстую шею, и клетчатую рубашку, натягивающуюся на широкие плечи. Если он прямо сейчас обернулся бы и снял брезент, не могло быть, чтобы он меня не заметил.

Именно в этот момент он стал поворачиваться. У меня зазвенело в ушах, когда я низко пригнулась, схватила осколок стекла, который выскользнул из моей досягаемости во время поездки, и медленно поползла к противоположному концу грузовика. Не успела я пройти и половины пути, как он уже расстегнул брезент.

Я вздрогнула, собираясь с духом. Приготовилась к прыжку, хотя знала, что у меня не было ни единого шанса.

— Гарри! Это ты?

Мужчина нажал кнопку на своем телефоне и повернулся лицом к тому, что, как я предполагал, являлось домом, и он испустил проклятие. Я вздохнула от облегчения, когда он пошел на женский голос.

Мое сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Вот оно.

Моя поездка окончена. Мне нужно исчезнуть, пока я не упустила свой шанс.

Я закрыла глаза, обхватила пальцами осколок стекла и сосчитала до трех, как это делала мама. Обманула себя, заставляя поверить, что этого времени достаточно, чтобы набраться сил.

Раз, два… Три.

На меня накатила тошнота, когда я пробиралась остаток пути мимо мебели и села слишком быстро. Мои глаза обшаривали пригородный район. Я соскользнула с задней двери и собралась обежать грузовик, когда внезапное желание остановило меня.

Голод. Отчаяние.

Черные точки застилали мне зрение, когда я подбежала к пассажирскому окну, заглядывая внутрь. Темно, но два пакета на переднем сиденье привлекли мое внимание. Я смотрела на них. Спортивная сумка и бумажный пакет для ланча. В них могло ничего не быть… Или там мог быть бумажник. Еда. При этой мысли у меня в животе пронзила острая боль. Далекие голоса долетали до ушей, и этого достаточно, чтобы подтолкнуть меня к действию. Я открыла дверь.

— Что за черт? Эй!

Мое тело дернулось от лая мужчины, но мне удалось схватить с пола измазанный жиром бумажный пакет, куртку, брошенную на кожаное сиденье, и бутылку воды.

— Остановись! — его голос теперь ближе.

Забыв о другой сумке, я крепче сжала то, что у меня было, и, спотыкаясь, отступила от грузовика, не обращая внимания на свои вопящие кости, когда побежала.

— Эй, ты! Маленькая девочка! Вернись сюда!

Тревога волнами прокатилась по мне, но пришло облегчение, когда я поняла, что его голос звучал все дальше и дальше с каждым слабым толчком моих ног.

Не оглядывайся назад.

Как он и сказал, я всего лишь маленькая девочка. Надоедливая. Все, что я могла сделать, это убежать и надеяться, что он не подумал бы, что я стоила таких хлопот.

Я не знала, как далеко я убежала, когда украденные вещи почти выскользнули из моей потной хватки, но дома, размытые мимо, становились больше и причудливее. Мое дыхание обжигало при каждом вдохе, и черные точки, плавающие перед глазами, заставляли меня замедлиться. Мои колени подвернулись, когда я прижалась к дому, пробираясь все глубже и глубже на чью-то территорию. Я ударилась о стену, приваливаясь к ней и соскользнула на землю. Мягкая мокрая трава облегчила мое падение.