Лживая птица счастья - 2

— Лучше поздно, — сказал Штейн, бесстрастно глядя на неё.

— Это уж как получится. Да, вы хорошо законспирировались, но с помощью ваших вампирских фокусов вы выводите из оборота слишком большие деньги, чтобы это прошло незамеченным. Денежные потоки сложно проследить, но не конечные пункты, где они оседают, — конечно, если знать, что искать. Буквально одномоментно грантовый дождь просыпался над институтами, занятых разработкой в области некоторых передовых технологий. Вдобавок подозрительно много строится заводов, чьих хозяев практически невозможно вычислить. Ну а те, что уже построены и оборудованы по последнему слову техники отчего-то не выходят на рынок со своей продукцией. Я уж не говорю об исчезновении нескольких выдающихся учёных-физиков. В общем, такое впечатление, что на вас уже работает вся мировая промышленность и лучшие умы человечества, и вряд ли я единственный аналитик, способный это увидеть. Вам необходимо легальное прикрытие и Кравчинский, как ты и сказал, идеальный вариант, но! Он далеко не дурак, и чтобы заставить его раскошелиться, ему нужно дать то, за что он готов платить. Единственное, что может его заинтересовать — это ваши передовые технологии. Документацией по звездолётам вы вряд ли поделитесь, а вот передать нам ваши разработки по энергетическому щиту Земли было бы вполне разумно, — изложила Тамара свои доводы и, с трудом удерживая маску спокойствия, воззрилась на собеседника, от которого зависело не только её будущее, но и всего человечества.

«Так вот что ты задумала! — усмехнулся Штейн. — Ну нет, дорогуша, как бы ты ни была умна, меня не проведёшь».

— Быстро же ты отступилась от своих принципов. А как же бедные дети? — язвительно поинтересовался он.

— Я же сказала, что найду другой выход, — последовал уверенный ответ.

«Значит, она уже договорилась с Кравчинским и это его условие — документация по щиту в обмен на деньги», — утвердился Штейн в своём предположении.

— Ладно, Палевского я беру на себя. Обещай Кравчинскому что хочешь, но привлеки его на нашу сторону. Даю тебе три дня. Если не справишься, пеняй на себя… — начал он было говорить, как тут дал о себе знать рай Реотан. «Крейд! Жалкая рабыня смеет тебе перечить, а ты, полноправный наследник дома Зимы, сидишь здесь и разводишь сопли вместо того, чтобы как следует её проучить», — прорычал он.

Придя в себя Штейн обнаружил, что Тамара сидит на полу и смотрит на него расширенными от ужаса глазами. Рай Реотан успел содрать с неё халат и он, несмотря на сложную ситуацию, бросил на неё заинтересованный взгляд. Вопреки ожиданиям, увиденное ему понравилось. Тамара похудела, но пропорции тела остались те же — полногрудая, широкобёдрая, с тонкой талией и щиколотками она вызывала у него куда больше желания, чем худосочные вампирки.

«Ну, чего застыл? Если нравится, возьми её, а потом убей», — посоветовал прославленный король-садист.

Взгляд Штейна скользнул по белому кружевному белью, эффектно оттеняющему смуглую кожу, и, зацепившись за кровавые пятна на нём, прошёлся по разбитым губам Тамары, отметинам клыков на её шее и неестественно подвёрнутой ноге. «Вот скотина!» — охваченный бессильной яростью, он скрипнул зубами.

— Только не бойся, хорошо? — попросил он и сделал шаг в направлении Тамары.

Но она вскрикнула и раненой птицей попятилась от него.

Чтобы не длить её мучения, Штейн рывком миновал разделяющее их расстояние и от его ладони отделилось облако симбионтов. Когда его посланцы выполнили свою лечебную миссию и вернулись к нему, он рискнул обнять Тамару.

— Спокойно, девочка! Это было недоразумение. Больше я не трону тебя, — успокоительно пробормотал он, чувствуя, как она дрожит.

Тамара подняла на него глаза.

— Томас, что с тобой? Такое чувство, что это был не ты, а кто-то другой. У тебя шиз… раздвоение личности?

— Можно и так сказать. С некоторых пор ко мне прицепилось одно паршивое привидение и усиленно портит мне жизнь. Так что в следующий раз, как только увидишь, что я сам не свой, сразу же удирай. Хорошо?

— Хорошо, — всхлипнула Тамара. — Так и знала, что с вами, вампирами, что-то не так, — сказала она, выдавив из себя улыбку.

— Ну ты же умница, даже Палевский это признаёт, — сказал Штейн и ласково отстранил её от себя. — Я пойду, если ты в порядке.

— Нет! — Тамара прижалась к нему. — Побудь со мной ещё немного.

Штейн с удивлением посмотрел на неё.

— Не боишься? На твоём месте я бы драпал от меня во все лопатки, ведь я только что покалечил тебя.

— Забыл? У меня за плечами многолетняя закалка к побоям, а тут я даже особо испугаться не успела, как всё уже закончилось, — заявила Тамара с полным самообладанием и Штейн, поколебавшись, склонился к её губам. И хотя страсть ударила ему в голову, он был начеку и не на мгновение не забывал, что имеет дело с хрупкой человеческой плотью.

***

Когда Штейн летел обратно, рай Реотан снова дал о себе знать.

— Не думал, что доживу до такого позора, — сказал он скорбным тоном. — Эй, треклятый мальчишка, чего молчишь? Я с тобой разговариваю. Какого крейда ты прицепился к этой жалкой рабыне? Понимаю, была бы красавица, но ведь ни кожи, ни рожи. Ума не приложу, как эта уродина могла тебе понравиться.

— Не наговаривай, Тамара не уродина, — отозвался Штейн. — Конечно, с теми бабами, что были у меня, ей не сравниться, зато какая фигура, просто класс!

— Балбес! — проворчал рай Реотан. — А ничего, что эта ушлая девка солгала тебе? Ведь Кравчинский ходок не по малолеткам, а по Венерам с пышными формами. Наверняка она переспала с ним.

— Ну и что? У деловых баб вагина — рабочий инструмент. При засилье мужиков им одним умом не пробиться, — хладнокровно парировал Штейн. — И вообще, отстань от меня. Подумаешь, переспали разок. Она не первая, она не последняя.

— Будь это так, я бы не поднимал бучу. Томас, убей её, пока не поздно. Ведь она даже не скрывает, что готова выдать вас человечеству. Твоя девка из идейных, и она враг, что при её уме и напористости уже опасно. А тут ещё ты дал слабину и позволил взять себя за яйца. Пойми, такие, как она, идут до конца, их ничто не остановит. На первый взгляд она податлива, но это обманка, за её спокойствием и долготерпением кроется железный характер.

У Штейна испортилось настроение.

— Сам знаю, но она мне нравится.

«Причём настолько, что плевать я хотел, что Тамара человек. И вообще, чтобы я и не справился с бабой? Такому не бывать. Пусть только попробует выкинуть фортель, скручу в такой бараний рог, что мало не покажется», — подумал он, впрочем, понимая, что от такого собеседника, как рай Реотан, ему не спрятать свои мысли.

— Дурак! Это тебе не твои дрессированные вампирки, готовые на всё ради тебя. У этой дикарки свои понятия о жизни, ты её не приручишь. Уже одно то, что её не сломили годы унижений и издевательств, говорит о многом. Однажды, когда ты не ждёшь, она обязательно нанесёт удар.

Штейн признавал правоту древнего интригана, но что-то не позволяло ему принять разумные доводы его и Палевского и поступить как должно.

— Слушай, не мог бы ты заткнуться? Уже болит голова от твоих поучений, — не выдержал он.

— Ну так радуйся, что есть чему болеть. Мужу твоей человечишки она уже не доставляет никаких хлопот, — поддел его рай Реотан, но тем не менее выполнил его просьбу.

В голове Штейна воцарились благословенная тишина и согласие, правда, ненадолго. Перед ним то и дело возникало лицо Тамары, светящееся любовью, и тогда у него возникало тягостное чувство, от которого ему хотелось по-волчьи взвыть. Сердце говорило, что именно она та единственная, что нужна ему, но судьба распорядилась так, что он не мог её взять даже в любовницы. Во время их спонтанного секса он всё же не удержался и вонзил клыки в шею Тамары и, хотя она не показала виду, он ощутил, как она вмиг одеревенела и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы она забыла о своём испуге и вновь доверилась ему.

Отринув личное, он уже как глава СБ проработал линии поведения с Тамарой и пришёл к выводу, что самое лучшее в данных обстоятельствах — это чисто деловые отношения.

«Чёртовы бабы! Одна морока с вами», — тоскливо подумал Штейн, представив, каково ему придётся, когда он не сможет даже прикоснуться к ней.

Тем не менее дело было превыше всего, и он по прибытию в штаб Объединённых кланов доложил Палевскому о результатах своей поездки, после чего тот вызвал Ника. Втроём они обдумали, стоит ли передавать людям часть своих технологических секретов. Штейн и Ник взяли на себя роль адвокатов дьявола и были против, Палевский выступил в роли их оппонента. Рассмотрев вопрос со всех сторон, они пришли к выводу, что на фоне приобретаемой выгоды потери не столь уж критичны. «За оставшееся до отлёта время человечество всё равно не сумеет нас догнать», — сказал Ник, на том они и порешили.