М 3
Шрифт:
— Сапогом? — на сей раз Левчуку не пришлось разыгрывать удивление. — И вы, тарщ младший лейтенант, после этого еще живы? Свезло.
— Это в каком смысле свезло? — искренне не понял тот.
— В таком, что Степа в подобной ситуации обычно или сразу ножичком кидается — он в этом деле большой мастер, сам видал, — или стреляет. Ладно, шуткую я, тарщ младший лейтенант. А какой он человек? — старшина ненадолго задумался. — Надежный, опытный и непредсказуемый, наверное, так. Но, самое главное, на него в любой ситуации однозначно положиться можно, в том у меня ни малейших сомнений не имеется…
— Это точно не наши, рановато, — сообщил замаскировавшийся
— Готовятся, — не стал спорить Семен Ильич. — Видать, снова собираются на плацдарм навалиться. Только и на этот раз ничего им не обломится, когда уходили, я краем уха слыхал, что нам еще войск подбросили, причем с артиллерией. Так что не переживай, Никифор, найдется, чем гадов встретить. Да и вообще, забыл, зачем мы здесь? Вот встретим наших, да наведем бомбардировщики, поскольку и рация имеется, и ракет сигнальных полно. Так что, нехай себе кучкуются поближе к передовой, нашим же проще будет всех разом накрыть.
— Да я и не переживаю, с чего бы вдруг? — фыркнул Баланел. — Мне того, что командир наш в прошлый выход рассказал, достаточно. Сказано, что к следующей весне Бессарабию от румына освободим — значит, так тому и быть. Я ему, тарщ старшина, отчего-то сильно верю. Долговато, конечно, ждать, но что уж тут поделать, товарищу старшему лейтенанту виднее.
Искоса взглянув на старшего сержанта, Левчук негромко произнес:
— Да и я ему тоже верю, Никифор. Вот только ты про тот разговор поменьше болтай, добро?
— А я и не болтаю, — пожал плечами разведчик. — У меня кроме вас с ребятами, других знакомцев-то и не имеется, не сошелся как-то. Да и к чему? Мне и вас хватает. А почему сейчас про это вспомнил? Так скучаю по своим сильно, вот почему…
— Все скучают, — буркнул старшина. — Ладно, после поговорим — вон, гляди, снова кто-то едет. Про опознавательные знаки помнишь?
— Так точно, у мотоциклистов, которые первыми идут, на левом плече бинт намотан, у остальных бойцов — тоже. На броне танков и броневиков — белая полоса поперек корпуса, грузовики никак не помечены. Правильно?
— Правильно, наблюдай дальше. Через полчасика пришлю Аникеева, сменит тебя, перекусишь. Держи бинокль.
Кивнув, старший сержант поднес к глазам бинокль, провожая взглядом очередную проходящую по укатанной грунтовке колонну. Вслед за парой мотоциклов передового дозора проехал, хлопая траками, полугусеничный бронетранспортер, за которым потянулись, выдерживая положенную дистанцию, тентованные грузовики — один, другой, пятый… не меньше десятка. Замыкал колонну приземистый легкий танк, командир которого, видимо, чтобы не париться в боевом отделении, на полкорпуса торчал из башенного люка.
Прикинув, сколько пехотинцев может разместиться в кузовах, Никифор мысленно присвистнул: похоже, прав Левчук, готовят фрицы что-то, определенно готовят! Нужно бы командованию про переброску войск доложить, вот только радиста товарищ старшина отчего-то с десантниками оставил, не захотел с собой тащить. Хотя Семен Ильич — человек опытный, раз так поступил, значит, имел на то основания. Да и задача у них нынче другая, не за фашистом следить, а помочь партизанам немецкую оборону прорвать, с нашими на плацдарме соединиться. Значит, будем и дальше ждать, поскольку товарищ старшина прав, другой дороги тут не имеется…
30 км до Новороссийска, 15 февраля 1943 года, день
Километров с восемь удалось проехать без приключений и ненужных встреч, после чего передовой дозор доложил, что обнаружил
впереди немецкую гаубичную батарею. Не в том смысле, что развернутую и готовую к стрельбе, а остановившуюся по какой-то надобности на обочине. Тормозить колонну не стали, поскольку это выглядело бы подозрительно, проехали, сбросив, как того и требовала ситуация, скорость, мимо.Со скучающим видом торчащий в командирском люке Степан наблюдал, запоминая подробности. Три уже виденных им в этом времени здоровенных полугусеничных тягача с пушками на прицепе, пять тентованных грузовиков, столько же гужевых подвод с каким-то затянутым брезентом грузом и легковая машина командира батареи. Гаубицы не такие, что были на окраине Глебовки, помощнее — насколько понимал старлей, те самые 15 см schwere Feldhaubitze sFH 18, что на нормальном языке означает «стопятидесятимиллиметровая тяжелая полевая гаубица образца 1918 года». Год, понятно, фиктивный, чтобы обойти соответствующий пункт Версальского договора, но штука серьезная, эдакий ближайший аналог знаменитой советской МЛ-20. Какова максимальная дальность стрельбы, Алексеев понятия не имел, но догадывался, что километров на десять-двенадцать бить должна точно. Значит, и до Малой земли достанет, что не есть хорошо — что такое артобстрел, старлей теперь знал не понаслышке.
Когда танк морпеха добрался до головы колонны, стала понятна и причина остановки: второй по счету тягач съехал в кювет, едва не опрокинув набок пушку. То ли водила сплоховал, то ли сломалось что, но результат был на лицо: транспортер, разворотив гусеницами обочину, задом сполз с шоссе, гаубица, практически выворотив фаркоп, застыла к нему под острым углом, задрав в воздух здоровенное левое колесо и почти уткнувшись стволом в землю. Вокруг толпилось с десяток фрицев, включая двух офицеров, горячо, с матерком и обильной жестикуляцией, обсуждая возникшую ситуацию и изыскивая способы ее благополучного разрешения. Фашистов можно было понять — насколько помнил Степан, парочка подобных тягачей легко тягала пятидесятипятитонный «Тигр», так что вытащить «Famo» из полутораметрового кювета будет нелегко. Да и тяжеленную пушку так запросто не отцепишь.
Старший лейтенант тяжело вздохнул: эх, какой момент упускают! Ведь никто нападения не ждет, из машин повылазили, большинство даже без оружия. Сейчас бы развернуть танки, высадить десант, да перебить гадов в считанные минуты, поскольку не столь уж их и много! Ведь эти самые орудия завтра-послезавтра станут заваливать плацдарм фугасами. Но радиостанция молчит, да и высунувшийся над бортом своего броневичка Шохин незаметно показал Степану кулак… Хотя, Сергей прав, место для атаки уж больно неподходящее: грунтовка узкая, для того, чтобы разминуться с пушкарями, пришлось заехать на обочину, нещадно мочаля траками придорожные кусты, танки с ходу никак не развернутся, а остановившиеся один за другим грузовики так и вовсе окажутся под огнем противника. Если их повредят — одной пули в колесо или по двигателю достаточно — на чем дальше людей везти? Потеряют автомашины — потеряют темп, что сейчас, когда до цели осталось всего ничего, категорически недопустимо. Но все равно обидно…
— «Главный» — всем номерам. Впереди поворот, через сто метров — остановка, моторы не глушить, экипажам оставаться в машинах. «Первому» и «второму» подойти ко мне.
Услышав приказ, Степан многозначительно хмыкнул: неожиданно, однако! Неужели осторожный контрразведчик все-таки решился немного повоевать? Или Шохин знает что-то, что неведомо ему? Ладно, к чему попусту гадать, сейчас все и выясним…
— Леха, приказ понял? Сто метров за поворотом — остановка, останешься внутри, мотор не глушить. Егор, если начнем воевать, пихай только осколочные. И да, когда остановимся, развернешь башню влево.