М 3

В этот момент снова вмешался неведомый снайпер, запоздав лишь на какое-то мгновение: шинель на груди фашиста лопнула, выбросив алый фонтанчик. Тяжелый удар развернул сапера вокруг оси, бросая на землю. И тут же на опушке загрохотали короткие, экономные очереди, звук которых оказался до боли знакомым — работали советские ППШ, и старлей, кажется, догадывался, что за союзники у них внезапно объявились. Над ухом пропела шальная пуля, и он поспешил укрыться под броней, поскольку не могло быть ничего более глупого, нежели погибнуть от случайного выстрела тогда, когда бой уже выигран…

* * *

— Левчук, ты как нас нашел? Вы же вроде бы у моста должны были ждать? По крайней мере, товарищ капитан госбезопасности мне именно так сообщил.

Старшина широко улыбнулся, на секунду став похожим на объевшегося халявной сметаны деревенского кота:

— А у меня учитель был хороший. Я давеча так товарищу капитану третьего ранга и сказал — разрешите, мол, действовать асимметрично, как товарищ старший лейтенант и учил. Он, понятно, подивился, что я такие мудреные словечки знаю, но спорить не стал и даже настаивал, чтобы я именно таким образом и воевал. Вот я и подумал, к чему всей группой на одном месте-то сидеть? Да и что там интересного, мост — и мост, с наблюдением и десантники товарища Науменкова справятся. Помните такого?

Степан кивнул, чему-то усмехнувшись: помню мол, продолжай.

— Выдвинулись вперед, пробежались вдоль шоссейки, посмотрели, что да как. А тут саперы кому-то артпозицию готовят. Вот я и смекнул, что один мой знакомый старший лейтенант ни за что за просто так мимо германской батареи не пройдет, обязательно напакостить попытается, или склад боеприпасов на воздух поднимет, или позицию к известной матери разгромит.

— Ну, и горазд же ты сказки сказывать! — не сдержавшись, рассмеялся Алексеев. — А серьезно?

— А серьезно, мы тех артиллеристов, что на дороге застряли, раньше вас заметили. Поскольку другого пути тут не имеется, отступили тихонечко, в лесу укрылись, в аккурат, напротив этих самых саперов. Я так подумал: ежели вы мимо тех пушкарей без боя проедете и шуметь не станете, мы вас чуть дальше перехватим. Там шоссе через небольшой овражек идет, быстро не проедешь, потому колонна всяко скорость сбросит, а мы как раз напрямки добежать успеем, тут недалеко, и полкилометра не будет. Ну, а ежели вы их побьете, то и саперов без внимания не оставите, поскольку могут всполошиться да своих предупредить, тех, что у моста окопались. Вот и ждали, начнется стрельба, или нет. А как началась, так и подмогли вам немного, особо Коля со своей винтовкой постарался — такого снайпера, как он, еще поискать, сами знаете. А заодно и мы с Никифором и Ванькой немного постреляли. Так что, командир, правильно Левчук все просчитал, вы ж так и собирались действовать?

— Да ты стратег, Семен Ильич, серьезно говорю! — задумчиво хмыкнул морпех, подумав, что к подобному выводу пришел вовсе не он сам, а контрразведчик. А старшина, так получается, с легкостью сделал то же самое — в отличие, блин, от него самого! Ну, и кому у кого тут учиться-то нужно?

— Какое там, тарщ старший лейтенант, просто понахватался военной науки по верхам. Война — она ж такое дело, кто учиться ленится, того первым и закапывают, будто сами не знаете.

— Знаю, — не стал спорить Алексеев. — Особенно теперь.

Судя по короткому кивку ставшего серьезным товарища, смысл последней фразы, понятной исключительно ему одному, Левчук истолковал верно…

Дождавшись подхода основной колонны, старшина передал Шохину опечатанный пакет от командования Малой земли. Им приказывалось продолжать следовать в указанном направлении, то есть, к мосту, после прохождения и уничтожения которого навстречу выдвинется, прорвав вражескую оборону, ударная группа численностью до батальона со средствами усиления. Одновременно по разведанным местам скопления живой силы и боевой техники противника, готовящегося к планируемому в течение ближайших двух-трех суток наступлению, будут нанесены массированные артиллерийские и бомбовые удары, корректировать которые они должны совместно с встречающей разведгруппой. Проще говоря, у моста и за ним скопилось просто до неприличия много фрицев с прочими румынами, которых командование, получив радиограмму Шохина, отправленную уже после неожиданного захвата майора Винтергальтера с целым портфелем всяких ништяков, решило раскатать фугасными авиабомбами и снарядами дальнобойных артбатарей, ведущих огонь с правого берега Цемесской бухты. Решение о том, когда именно вызвать огневую поддержку, оставалось за командованием прорывающейся группы — с оговоркой, что если этого не произойдет до завтрашнего полудня, удары будут нанесены в любом случае, а группа — считаться погибшей в бою. Начнется ли в этом случае встречный удар со стороны плацдарма, Алексеев, откровенно говоря, так и не понял — никаких четких разъяснений на этот счет в приказе не было.

Кроме свежей карты с нанесенными на ней данными авиаразведки и схем подачи сигналов бомберам и артиллеристским наводчикам, как радио, так и ракетами, в секретном пакете обнаружился отдельно опечатанный конверт, предназначенный лично контрразведчику. Прочитав содержимое которого капитан госбезопасности поморщился и, убедившись, что его никто не видит, тут же сжег, тщательно растерев пепел подошвой сапога. Поскольку Степан, как ни странно, в понятие «никто не видит» не входил, равнодушно наблюдая за пироманскими развлечениями особиста, он просто не мог не задать вопроса:

— И что там такого было, в этой бумажке? Может, за лопатой сбегать, чтобы уж вовсе наверняка?

— Какой лопатой? — рассеянно осведомился контрразведчик, размышляя о чем-то своем. — Лопата-то тут каким боком?

— Так вон, место, где пепел, перекопать. На всякий случай и секретности для. А то вдруг шпионы.

— Болтун… — уже привычно вздохнул Сергей. — Вот, уже вроде и попривык к тебе, а порой как скажешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай. А что в конверте было, ты и сам можешь догадаться. Поскольку тебя касается, да и меня тоже.

— Не допустить, уничтожить, убедиться — и все такое-прочее? Угадал?

— Угу, — не стал вдаваться в подробности капитан госбезопасности. И, невесело ухмыльнувшись, все-таки конкретизировал. — Будто мы с тобой сами не в курсе, что в плен нам дороги нет. Все, отставить лирику. Разведчики говорят, отсюда до самого моста дорога свободна, потому пойдем без остановок. Науменков со своими бойцами встретит в километре, введет в обстановку, спланируем совместный удар. По пути всего один крупный поселок — Верхнебаканский, рядом — железнодорожная станция Тоннельная, откуда и идет ветка в Новороссийск. Соваться туда не станем, обойдем окраиной, поскольку там наверняка полно немцев. Собственно, ты карту не хуже меня знаешь. Выдвигаемся через пять минут. Вопросы?

— Только один: разведчики со мной? Могу взять десантом на броню.

— На броню не нужно, комбинезоны больно приметные, фашисты в подобных не ходят, да и оружие в глаза бросается. Двоих можешь взять в свой танк, еще двое поедут с Ардашевым, как-нибудь разместитесь. Да и ехать не особенно далеко, перед мостом они в любом случае вылезут. Кого в какую машину определить — решай сам, ты своих ребят лучше знаешь. Все?

— Так точно, все, — полученным приказом Степан был доволен — снова отпускать товарищей далеко от себя не хотелось.

— Тогда по машинам…

«Странник-2» — «Товарищу Ивану». Родственников встретил, все здоровы. Едем в гости, встречай за околицей. Конец связи».

«Товарищ Иван» — «Страннику-2». Встречаем, заждались. Конец связи».

«Товарищ Иван» — «Центру». Много общались с соседями, слушали радиоточку, узнали много интересного. Ярмарка — завтра-послезавтра, можно ехать, товаров привезли много. Готовьте деньги, закупимся на месяц-другой вперед. Цены узнаю, расскажу лично или следующим письмом. Конец связи».