М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

Пока Салтыков печатал эти три свои статьи, Ржевский написал ответ на первую из них и пытался напечатать его в «Московских Ведомостях». Получив отказ, он обратился к гостеприимству Каткова, в еженедельном политическом журнальчике которого «Современной Летописи» (издававшейся при «Русском Вестнике») и появился «Ответ на статью г. Салтыкова об ответственности мировых посредников» (1861 г., № 22, от начала июня). В ответе этом Ржевский иронизировал, что бюрократу Салтыкову вполне уместно раздражаться независимым положением мировых посредников; независимость их казалась Ржевскому особенно желательной именно в виду того, что дворянская партия ожидала найти в мировых посредниках своих людей. Особенно нападал Ржевский на слова Салтыкова (как оказалось потом — вставленные редакцией «Московских Ведомостей»), что если мировые посредники будут поступать безответственно, то тогда «найдутся средства» поддержать существенный принцип ответственности хотя бы и независимых лиц. «Какие же это средства? — вопрошал Ржевский. — Читаешь, выписываешь и не веришь глазам! Видно, г. Салтыков забыл о прогулке Щедрина в Крутогорскую губернию»… И, играя под либерализм, Ржевский огорченно заявлял: «не прошло пяти лет с того времени, как Щедрин писал свои Губернские очерки, возбудившие сочувствие в читателях, несмотря на саркастическую и обличительную форму, как вот г. Салтыков, со всей энергией старого московского дьяка, набрасывается на первый признак освобождения от подьячества»… Ржевский прозрачно намекал, что Салтыков делает это ради карьеры и что «надворный советник Щедрин когдалибо попадет на место крутогорского губернатора»… Намек этот был особенно нелеп: ведь именно эти, подписанные полным именем Салтыкова, статьи закрывали перед ним всякую надежду на какую бы то ни было административную карьеру. В дальнейшей части статьи Ржевский называл Салтыкова «бюрократом» и заявлял, что «независимость мировых посредников от произвола местных начальственных лиц уязвляет бюрократическое сердце г. Салтыкова», которого Ржевский иронически именовал деятелем «школы француза Бабефа и русского полковника Скалозуба»; деятели эти — иронизировал Ржевский — думают, что «чем человек беднее и неразвитее, тем он полезнее, как общественный деятель»… Вообще в своем ответе идеолог помещиков и дворянства Ржевский занял до чрезвычайности «либеральную» позицию против «старого московского дьяка» и «бюрократа» Салтыкова…

Салтыков дал сокрушающий ответ Ржевскому на страницах той же «Современной Летописи» в конце июня 1861 года (№ 26). Этот «Ответ г. Ржевскому» начинался с напоминания о первой статье Ржевского «Несколько слов о дворянстве», в которой доказывалось, что дворянство должно остаться привилегированным классом, так как неотъемлемой привилегией его является образование, в то время как «все прочие классы вместе взятые» не доставляют и десЯ-той доли того списка деятелей литературы и культуры, как дворянство. Возмущенный ответ Салтыкова на это самодовольное утверждение великолепен: «Что это такое: упрек ли, сожаление ли, или просто оскорбление? Если это упрек, то справедливость требовала разъяснить и причины, вследствие которых „прочие классы“ не могли выделить из себя столько замечательных деятелей, как дворянство, и тогда, быть может, упрек пал бы сам собой. Если это сожаление, то, вместо того чтоб сожалеть бесплодно, следовало бы указать на средства к устранению причин, обусловливающих существование предмета сожаления, причин, ни для кого не составляющих тайны. Если это оскорбление, то оно неуместно, ибо направлено против лиц, которые не могут отвечать»…

Но не в этом главная тема ответа Салтыкова, как и не в разъяснении допущенных Ржевским передержек. Говоря о последних, Салтыков подчеркивает, что в его статье речь шла не об административном давлении на мировых посредников, а «лишь о праве не только правительства, но и общества, контролировать действия посредников»… Салтыков указывает между прочим, что статья его об ответственности мировых посредников напечатана в Московских Ведомостях не совсем в том виде, в каком была написана, а выражение «найдутся средства», на которое так сильно напирает г. Ржевский, даже вовсе в ней не было. Но все это — мелочи, которые Салтыков отмечает только мимоходом, переходя к главному вопросу — противопоставлению «бюрократии» и «земства». Он не боится слова «бюрократ», которым его «обзывает» Ржевский; Салтыков заявляет, что его ни мало не трогает мнение дворянпомещиков о бюрократии. «Слушать, как рассуждают эти господа о централизации и бюрократии, бывает поистине уморительно. Один доказывает, что децентрализация заключается в учреждении сатрапий; другой мнит, что децентрализация в том состоит, чтобы водку во всякое время пить. — Что такое бюрократ? — спрашивает Межуев. — А вот, братец, — объясняет Ноздрев: — хочу я, например, теперь водки выпить — ан тут бюрократ: стой, говорит, водку велено пить в двенадцать часов, а не теперь»…

Мы еще встретимся с децентрализацией, как с учреждением сатрапий, в позднейших циклах Салтыкова, например в его «Дневнике провинциала в Петербурге»; здесь же для нас интереснее то обстоятельство, что Салтыков охотно принимает на себя кличку «бюрократа», толкуя ее, однако, весьма своеобразно. С одной стороны он заявляет, что бюрократия в России есть только «служилое дворянство», а с другой, приводя слова Ржевского об «известной школе реформаторов, желающих во что бы то ни стало благодетельствовать низшим классам», Салтыков иронически восклицает: «вот оно, истинноето значение слова бюрократ!». Ржевский указывал в своей статье, что Салтыков когдато в известном нам заключении очерка «Неумелые» восставал против чрезмерных забот администрации о населении; Салтыков отвечает, что он ни в чем не переменил своих взглядов. «В убеждениях моих не последовало никаких перемен; я именно желаю того самого, что выражал в заключении очерка Неумелые, но г. Ржевский только не желает понять меня». И, наконец, в ответ на инсинуацию о желании Салтыкова стать «крутогорским губернатором», выслужившись своими статьями перед начальством, Салтыков кратко отвечал: «о крутогорском губернаторстве я столько же помышляю, сколько он, г. Ржевский, тоскует о губернаторстве, например, орловском». Последний намек брошен недаром, так как Ржевский действительно «тосковал о губернаторстве», как это мы теперь знаем из других источников. Ржевский был не только одним из главарей партии дворянкрепостников, но и видным чиновником министерства внутренних дел; в начале 1863 года он был назначен членом комиссии для выработки закона о печати, а несколько позднее, в 1867 году, был за свою полезную реакционную деятельность награжден высоким чином. Записывая об этом в своем дневнике, А. В. Никитенко отмечает под 28 мая 1867 г.: «Вечером был Ржевский. Его произвели в тайные советники, а места губернатора всетаки ему не дали, как он его ни добивается». Как видим отсюда, стрела Салтыкова о тоске Ржевского по губернаторству была, вероятно, не случайно направленной. — Статью свою Салтыков подписал полным именем и пометил: «Тверь. 10 июня 1861 г.».

Ржевский еще раз ответил Салтыкову сердитой статьей в июльском номере «Современной Летописи» 1861 года (№ 30). Эта статья — «Письмо к редактору Русского Вестника по случаю полемики с г. Салтыковым об ответственности мировых посредников» — вызвала вторичный ответ Салтыкова Ржевскому, не появившийся, однако, в печати и лишь приведенный в извлечениях К. Арсеньевым в его «Материалах». В ответе этом Салтыков еще раз подходит к главному вопросу противопоставления «бюрократии» и «земства», заявляя, что по основной своей идее это — принципы, взаимнодополняющие друг друга: «где нет земства, там нет и бюрократии, а есть чепуха, есть бесконечная путаница понятий и отношений, при существовании которых всякий отдельный общественный деятель получает возможность играть в свою собственную дудку». Почему не появился в печати этот второй ответ Салтыкова — неизвестно; быть может, Салтыков счел — и справедливо — слишком ничтожными доводы своего противника и вполне ясной для читателей свою собственную точку зрения, как она ясна теперь и нам. Полугодом позднее, в очерке «К читателю» («Современник» 1862 г., № 2) он лишь пренебрежительно и мимоходом отозвался о «знаменитом публицисте и защитнике свободы Ржевском».

Последней из цикла этих статей Салтыкова была заметка «Где истинные интересы дворянства?», напечатанная в октябрьском номере той же «Современной Летописи» (1861 г., № 42). Основная мысль этой статьи заключается в том, что после 19 февраля 1861 года сословные интересы дворянства утратили свое прежнее значение и что если дворяне не хотят остаться в тылу жизни, то должны искать спасения «в тесном общении с народом». Единственным средством Салтыков считает введение всесословного земства, являясь, вместе с «тверскими либералами», одним из первых провозгласителей этой идеи. Несколько позднее идея эта приобрела реакционный характер, особенно ярко выраженный в книге Ю. Самарина и Ф. Дмитриева «Революционный консерватизм» (Берлин 1875 г.); еще позднее, уже в начале XX века, эта же идея характеризовала собою, наоборот, взгляды земского либерализма. В этом последнем смысле одним из родоначальников этой идеи можно считать Салтыкова в разбираемой статье «Где истинные интересы дворянства?» [116] . Салтыков проводит мысль о необходимости всесословной волости, как единственного средства общения бывших помещиков с народом. «Необходимо сближение деятельное, сближение действительное. Средство к такому сближению одно. Оно представляется в том, чтобы помещик стал сам членом того сельского общества и той волости, в районе которых находится его поместье». При этом, по мысли Салтыкова, помещик должен принять участие в платеже податей и земских повинностей наравне с крестьянами и соразмерно с количеством его земли. Нечего и говорить о том, насколько такое предложение должно было разъярить дворянкрепостников и сделать Салтыкова окончательно «неблагонадежным» в глазах правительства. В своих предложениях Салтыков шел дальше «тверских либералов», с которыми правительство вскоре так решительно расправилось. Неудивительно, что и судьба Салтыкова была предрешена; не ожидая указаний свыше, он сам, как мы знаем, «по болезни» вышел в отставку 9 февраля 1862 года.

116

Дворянин Н. Карцев отвечал Салтыкову в «Современной Летописи» (1861 г., № 50) статьей, в которой подчеркивал независимость помещиков от сельского общества, и заявлял, что «пора поставить вопрос о дворянских привилегиях». С тех пор дворянская реакция реформам шестидесятых годов успешно развивалась до конца XIX века; Салтыков умер в разгаре ее и боролся с ней до конца своей деятельности

Так закончилась административная деятельность Салтыкова на посту вице-губернатора, о которой он мог впоследствии вспоминать не краснея. Он бросил службу, желая всецело отдаться литературной и именно журнальной деятельности, попытавшись создать собственный свой журнал; о судьбе этого разрешенного правительством предприятия еще придется сказать ниже. Пока же нам необходимо вернуться к рассмотренным четырем годам деятельности Салтыкова (1858–1862 гг.) и познакомиться уже не с его административной работой этих годов, а с продолжением его художественной деятельности, так блестяще начатой «Губернскими очерками». Здесь же в заключение можно кстати упомянуть о том, что к концу рассмотренного нами времени, в 1861–1862 гг. Салтыков приобрел под Москвой на имя жены небольшое имение Витенево (в 680 десятин), в котором попробовал хозяйничать, применяя «вольный труд» и новейшие способы обработки земли. Это обстоятельство представляет и значительный литературный интерес потому, что впоследствии ярко было описано в двух циклах Салтыкова — «Благонамеренных речах» и «Убежище Монрепо». Но это уже произведения семидесятых годов; теперь же нам надо вернуться к произведениям Салтыкова, непосредственно примыкающим и по времени и по темам к его «Губернским очеркам».

Глава VII ПРОДОЛЖЕНИЕ «ГУБЕРНСКИХ ОЧЕРКОВ. „КНИГА ОБ УМИРАЮЩИХ“

I

Чиновник особых поручений в Петербурге, вицегубернатор в Рязани и Твери — Салтыков продолжал оставаться надворным советником Щедриным, помещая под этим псевдонимом целый ряд очерков в журналах 1857–1862 гг. Творческие планы Салтыкова за эти годы можно вскрыть анализом последовательно появлявшихся его произведений и характерными данными, сохранившимися в его черновых рукописях. Представляется несомненным, что сперва Салтыков задумал написать четвертый том «Губернских очерков» (третий вышел в сентябре 1857 года), и в течение двух ближайших лет (1857–1859 гг.) напечатал целый ряд произведений, теснейшим образом примыкающих к «Губернским очеркам» и по темам, и по стилю, и по действующим лицам. Вот эти произведения в хронологическом порядке их появления в журналах, не всегда совпадающего с порядком их написания:

1. Смерть Пазухина. Комедия в 4х действиях.

«Русский Вестник» 1857 г… № 10.

2. Жених.

«Современник» 1857 г., № 10.

3. Приезд ревизора.

«Русский Вестник» 1857 г., № 12.

4. СвЯ-точный рассказ.

«Атеней» 1858 г., № 1–2.

5. Утро у Хрептюгина.

«Библиотека для Чтения» 1858 г., № 2.

6. Развеселое житье.

«Современник» 1859 г., № 2.

7. Соглашение («Недавние комедии»).

8. Погоня за счастьем («Недавние комедии»).

«Время» 1862 г., № 4.

Как видно из этого списка, между февралем 1858 и февралем 1859 гг. мы имеем пробел в одни год, в течение которого Салтыков, только что назначенный рязанским вице-губернатором, не имел времени для художественного творчества, весь уйдя в служебную работу. За этот год он напечатал, как сейчас это увидим, только два небольших отрывка «Из книги об умирающих», которую задумал почти одновременно с планом продолжения «Губернских очерков». Следует отметить также, что одна из напечатанных во «Времени» 1862 года «Недавних комедий» Салтыкова была написана им еще в 1859 году и лишь по цензурным препятствиям не увидела тогда света. Таким образом рассказы, являющиеся продолжением «Губернских очерков» и предполагаемым четвертым томом их, были написаны Салтыковым в 1857–1859 гг.; но Салтыков вскоре отказался от мысли об этом четвертом томе и несколькими годами позднее поместил часть перечисленных выше произведений в своих сборниках «Сатиры в прозе» и «Невинные рассказы», вышедших в 1863 году.

Еще работая над продолжением «Губернских очерков», Салтыков пришел к теснейшим образом связанной с ними «Книге об умирающих» и напечатал ряд очерков на эту тему в течение 1858–1859 гг. В порядке напечатания это были:

1. Два отрывка из книги об умирающих.

«Русский Вестник» 1858 г., № 3.

2. Генерал Зубатов («Из книги об умирающих»).

«Московский Вестник» 1859 г., № 3.

3. Гегемониев («Из книги об умирающих»).

«Московский Вестник» 1859 г., № 15.

4. Госпожа Падейкова («Из книги об умирающих»).

«Русская Беседа» 1859 г., т. IV.

5. Яшенька.

«Сборник литературных статей, посвященных русскими литераторами памяти А. Ф. Смирдина», Спб. 1859 г., т. VI.

6. Погребенные заживо.

«Московский Вестник» 1859 г., № 46.