Мачеха Золушки - попаданка

Маркиза явно волновалась за дочерей, все время не сводила с них глаз, но со временем расслабилась, и мы тоже смогли насладиться танцем. Ее тонкая талия, обтянутая нежным шелком, дивные розы, расцветшие на ткани, словно живые, лукавые глаза и нежная улыбка, завораживали. Пусть Матильда и не пыталась как-то самовыразиться в танцевальных па, а всего лишь следовала стандартному рисунку, но ее глаза пленяли меня, они будто скрывали на дне зрачков какую-то тайну, и я не мог отвести от нее взгляд.

Закончив, я поцеловал руку своей леди и проводил ее на место, а сам заметил, что сияющий улыбкой Джозеф смотрит на меня, явно намекая, что хочет получить мое внимание. Немногие люди, которые знали принца достаточно близко, знали, что прозванный в свете «солнечным» принц тем более опасен, чем более счастливым и беспечным выглядит. Сейчас он как минимум раздражен.

Заметив, что я иду к нему, Джозеф развернулся и независимо направился к стене за колоннами, где понятливый слуга отодвинул перед ним одну из золотистых портьер, драпирующих стены, за ней обнаружилась дверь. Я скользнул следом за принцем и поежился от ледяного влажного воздуха — мы оказались на одном из балконов, выходящих на королевский парк. Сегодня погода не радовала теплом, поэтому на свежий воздух никто не рвался. Слуга понятливо запер за нами дверь, оставив наедине.

— Ты хотел поговорить? — осведомился, зябко поведя плечами.

— Что ты там к своей маркизе будто приклеился? Ты выяснил, для встречи с кем она пришла на бал? Заметил подозрительные контакты?

— Она пришла, чтобы вывести дочерей в свет, — мягко ответил я.

— Она обвела тебя вокруг пальца, — рыкнул Джозеф. — Если ты не в силах добыть нужную информацию...

— Глупо искать черную кошку в темной комнате, особенно, если там ее нет, — хмыкнул я, повторяя фразу, которую услышал от Матильды. — Она не делает ничего предосудительного.

— По крайней мере, при тебе, — поправил принц.

— Почему ты так раздражен? Тебя Флоренс обидела? — предположил я.

Джозеф ожег меня возмущенным взглядом:

— Я тебе не ребенок, чтобы «обижаться», — отчеканил он.

Я скептически приподнял бровь, окинул его взглядом. Джозеф, конечно, не зря занимал свою должность, но все же я был старше и опытнее, ему иногда не хватало выдержки, особенно, когда он недооценивал противника, не хватало скромности.

— Она тебя раскусила? — предположил наобум.

Красные пятна, появившиеся на щеках принца, громче слов говорили, что я попал в точку, но он лишь фыркнул:

— Вот еще, я был осторожен в словах, я же профессионал, — он горделиво сложил руки на груди.

— Но?.. — продолжил я.

— Эта дура заявила, что я зря так сильно интересуюсь делами ее матушки. Что она понимает, что у всех мужчин разные вкусы, кто-то любит постарше, но сердце маркизы уже занято, однако, она готова познакомить меня с герцогиней Болмор, если мне нравятся пожилые леди.

Я честно пытался сдержаться, но надолго меня не хватило, я увидел обиженное лицо принца, изо рта послышался первый «фырк», а потом я уже сложился пополам и захохотал:

— Ох, вот она дала, вот уела! Это ж надо так, не ожидал от леди Флоренс, — я поднял взгляд на Джозефа, перед глазами тут же предстала картина его, страстно склонившегося над жабой Болмор, которой он во внуки годится, и я заржал еще громче.

— Дура! — рыкнул принц, — это ж надо придумать такую глупость! Впервые встречаю такую непроходимо-тупую девицу!

Я замер, удивленно поглядев на принца, и заржал снова:

— Флоренс Ярдвиг глупая? Ой, не могу.

— Конечно! Она на все мои вопросы отвечала невпопад, только и может, что глазки строить и приговаривать: «чем я могу помочь вашему высочеству, я все для вас сделаю», — он изобразил жеманный голосок, а я захохотал еще пуще.

— Она раскусила тебя на раз-два и поставила на место, даже не вызвав подозрений. Боже, иногда я жалею, что в наши ведомства не принимают дам.

— Да не может быть! Она же...

— Очень умная, сдержанная, очаровательная и тактичная молодая леди, которая очень любит свою матушку и не любит, когда кто-то пытается навредить их семье. Она не могла отказаться тебе отвечать, и притворилась дурой, чтобы ты больше не спрашивал.

Джозеф задохнулся от возмущения, открыл рот, собираясь что-то сказать... и так и замер. На лице его отразилась быстрая работа мозга, будто он еще раз воспроизводил воспоминания о минувшем разговоре, а потом он выдохнул пораженно:

— Вот ведь стерва!.. — но в голосе его был скорее восхищение, чем раздражение, а на губах заиграла знакомая мне хитрая ухмылка.

Глава 65

Матильда Крантерлот, она же Анна Павловна

Фло отказала рассказывать, о чем говорила с принцем во время танца:

— Да это ерунда не стоит внимания, — отмахнулась она, когда я выловила момент, чтобы переговорить с ней без внимания кавалеров, — не волнуйся, матушка, я была любезна с его высочеством.

— Но все же ты расстроилась, он тебя чем-то обидел? — заволновалась я.

— Что ты, матушка, разве его высочество может сделать что-то плохое? Я очень ему благодарна за внимание.

— Надеюсь, ты в него не влюблена? — тяжела жизнь матери, со всех сторон опасности: не обидели ли твою деточку, не влюбилась ли она в «не того», не будет ли разбито сердце.

— Что ты, я прекрасно понимаю свое место. Дочь провинциального барона не пара его высочеству, но благодаря этой встрече я надеюсь привлечь внимание юношей, которые будут мне под стать.

— Ты очень рациональна, — выдохнула я, хоть и не была уверена, что это хорошо. Но сделанного не воротишь, на сцене нельзя отмотать назад, ляпнул не по тексту — импровизируй дальше.

А бал тем временем шел своим чередом, заводились новые знакомства, танцевались новые танцы. Герцог, извинившись, ушел куда-то по своим делам, а я осталась на месте волноваться за детей. Хотя в целом волноваться-то было не нужно, вот те девицы, что стояли ровным строем подле матушек, не отходя ни на один танец, должны были вызывать больше вопросов, а мои быстро освоились.

Трис совершенно распоясалась, она сверкала ярким огоньком, меняя кавалеров и, кажется, в целом ей было вообще все равно, с кем танцевать, ей просто нравился процесс, она не хотела отдыхать, даже когда перерывы между танцевальными мелодиями были длиннее. В основном молодые люди, что ее окружали, не имели больших титулов: сыновья баронов, виконтов, но они создавали вокруг ажиотаж и суету, с хохотом падали перед ней на колено, подносили напитки и сладости. Трис смеялась открыто, но о приличиях не забывала и не давала поводов для сплетен — не танцевала больше одного танца с одним и тем же кавалером, никому не выказывала своего предпочтения.