Mad Love in Gotham

А Хейли неподвижно сидела в углу на стуле и ужасалась, слушая Галавана. Она не хотела плакать или умолять нормально отпустить её, нет. Она чувствовала, что все они — другие. Она не понимает их ценностей. Ей захотелось отпустить психов по своей доброте и из-за своего собственного понимания, что они имеют право на реализацию своих идей, хоть и ужасных… Вот идиотка… Что это за бред? Переступила закон ради того, чтобы сумасшедшие убили как можно больше людей и потом сами погибли от рук полиции. А ведь она говорила деду, что эти ненормальные сводят её с ума в буквальном смысле! Но назад дороги уже нет. Нужно вливаться в коллектив. И начать это дело, конечно же, с Джерома. Именно общение с этим психопатом — единственный луч света в темном царстве Тео Галавана. К тому же, парень как раз заскучал.

Собрав всю волю в кулак, Хейли поднимается со стула и решительно направляется в сторону кресла, в которое сел Джером и с демонстративным непониманием и презрением начал листать газету.

— Хей, — только и смогла произнести она.

— Ох, какие люди! — тут же перебил Валеска, — А я уж думал, что ты до ночи будешь в своем уголочке посиживать и изображать паиньку.

— Ты хотел, чтобы я вышла? — смущенно улыбнулась девушка, уже уверенная в том, что рыжий настроен доброжелательно.

— Нет. — отрезал тот и уткнулся носом в газету.

Воодушевление мигом ушло и Хейли просто начала, потому, что нуждалась в этом разговоре:

— Слушай, думаю…

— Думать — не твой конек. — не отрывая взгляд от черно-белых страниц, бросил Джером.

Вот козел. Девушка на секунду застыла с открытым ртом, а в следующую обиженно поджала губы. В третью — выдохнула и продолжила:

— Если мы вынуждены быть коллегами, было бы неплохо подружиться.

— Мы не можем подружиться. — ответил парень, убрав, наконец, газету, — В Аркхеме ты сильно меня обидела.

— И неужели ты собираешься на меня дуться? — спросила доктор, не думая о том, что мужчине не положено обижаться, а лишь пытаясь не давать шансу на нормальное общение исчезнуть.

— Вообще-то да. Ручка до сих пор болит! — он сделал наигранно-жалобное лицо и нежно погладил свое плечо, забыв, что укол был сделан в вену.

— Тогда сделай так, чтобы мы были квитыми!

Валеска изогнул одну бровь, глядя на Хейли. Обдумав предложение расквитаться, он поднялся с кресла и теперь стоял напротив и возвышался над ней.

Высокий, мысленно восхитилась она.

Низенькая, мысленно хихикнул он.

Внезапно Джером со всего размаху ударил её кулаком по лицу. Удар был такой силы, что девушка не удержала равновесия и упала к его ногам.

Такого она не ожидала, но ведь всё правильно. Наверное, ему было настолько же больно. Она не проронила ни слезинки, не издала ни звука.

Парень пинает её по ноге, чуть ниже колена.

И она снова молча отмечает, что будет неплохо, если в одном из холодильников этого дома окажется лёд.

Он делает шаг в сторону и присаживается на корточки, так, чтобы их лица были чуть ближе друг к другу.

— Не хочешь ударить взамен? Плюнуть? Крикнуть парочку плохих слов?

— Зачем? — тихо искренне недоумевает Хейли, мысленно молясь, чтобы кровь из порванной губы перестала, наконец, течь по шее на белоснежный халат, пусть он уже и не нужен. — Я хочу, чтобы мы оставались квитыми.

Джером начинает громко истерично смеяться так, как может только он. Он поднимается и уходит, не прекращая хохотать.

Он понял, что из неё выйдет неплохая марионетка.

Она поняла, что он больше не злится.

========== Часть 3 ==========

— Двое суток назад шестерых психически нездоровых преступников вытащили из психиатрической лечебницы Аркхем. — громко объявляла Комиссар Эссен сотрудникам G.C.P.D. — Так же с ними исчезла одна из работниц медперсонала. Вчера четверо из них проникли в Эллен и похитили семерых рабочих, после чего сбросили их с крыши Газеты Готэма. На данный момент нам не известно, кто организовал побег. Главным в этом деле будет Джим Гордон.

— Вот наши цели, — детектив включил проектор и вот уже все полицейские видели фотографии из личных дел сумасшедших.

На экране появился рыжеволосый парень, злобно ухмыляющийся в камеру:

— Джером Валеска, 18 лет, убил мать.

На следующем изображении был мужчина с глупыми широко распахнутыми глазами:

— Арнольд Допкинс, шизофреник, маньяк-отравитель, насильник.

Высоченный лысый тип со взглядом «Все это хреново, но ты думаешь, будто хоть что-то меня остановит?»:

— Аарон Хельзингер, голыми руками убил всю свою семью.

Лохматый толстяк с кровью на губах, растянутых в улыбку:

— Роберт Гринвуд, убил, а после съел дюжину женщин.

Гордон представил человека, выглядевшего самым адекватным:

— Ричард Сионис, миллиардер, известный бизнесмен, расстрелял 25 человек на площади.

При виде красивой блондинки в синем платье, очень неестественно выглядящей среди остальных, его голос слегка дрогнул:

— Барбара Кин, убила своих родителей.

Вскоре все увидели фотографию из удостоверения работника Аркхема юной девушки с аккуратной прической:

— Хейли Маккарти, 18 лет, стажируется медсестрой в Аркхеме.

Детектив выключил проектор и развернулся лицом к остальным копам.

— В группах будет по четыре человека, — начал отрывистыми фразами давать приказания, — Я буду распределять задачи. Связь осуществляется через Альвареса. Есть вопросы?

Ответом была тишина.

— Тогда за работу.

В полицейском участке все оживились и приступили к своим делам.

Вся эта суета стала главным признаком того, что приветственное шоу от «Маньяков» прошло крайне успешно.

***

Пару дней назад единственным желанием Хейли было бежать. Бежать как можно дальше от этих сумасшедших. Но по непонятным причинам это желание с каждым часом, проведенным в компании Барбары и Табиты, становилось все меньше и меньше.

Психи были не такими, какими казались на первый взгляд. Возможно, девушка была понимающим человеком, возможно, неплохим психологом, но в любом случае она, как и Галаван, еще в начале разглядела в бывших заключенных Аркхема что-то кроме судимостей и диагнозов. Аарон Хельзингер, например, становился истинной милашкой, когда рядом с ним появлялась Барбара, будто ребенок, выросший в плохом окружении и разочарованный во всем мире, встречающий в песочнице соседскую девчонку с бантиками в косичках. Арнольд Допкинс тоже был похож на маленького мальчика, постоянно играющего с пистолетиками и непривычно вежливо разговаривающий. Про Джерома можно было и не думать, так как ему всегда было уделено больше всего внимания доктора Маккарти. Парень отличался блестящим умом, непостоянным, но все же остроумием, а еще поразительной харизмой. О Барбаре — отдельная история. Роскошная женщина и стервозная сучка, уже через пять часов после знакомства целующаяся в коридоре с Табитой. Такого не ожидал никто. Кого забыли? Ах, да, Гринвуда объективно оценить не удалось, так как он так же быстро начал приставать к Хейли. Она начинала жутко громко визжать, когда каннибал пытался залезть под её юбку, вспоминая, чем это заканчивалось до того, как он попал в лечебницу.