Mad Love in Gotham

В любом случае, было жутко интересно посмотреть на то, какое шоу все они несомненно устроят в конце.

— Хорошее начало, — хвалил Галаван «джентльменов», сидящих за столом и с удовольствием уплетающих непривычно вкусную еду, — Мы привлекли внимание Готэма, а значит, настало время «маньякам» выйти на сцену.

— А до этого что было? — недоумевает Валеска, крайне довольный уже проделанной работой.

— Лишь прелюдия, — отвечает босс, явно планирующий то, что должно вызвать у «маньяков» полный восторг, — наши зрители замерли в ожидании. Занавес поднимается…

— А дальше что? — нетерпеливо интересуется Джером.

— Дальше мы представим Готэму первородный страх, — Галаван встает позади парня и одобрительно кладет ему руки на плечи, — мы отнимем у них всё, что дорого и свято.

— А дальше что? — с фирменной злобной улыбкой спрашивает тот, предвкушая новые слова, обещающие желанный хаос.

— А после даруем им спасение, — завершает Тео, совсем чуть-чуть разочаровывая безумца, — И они будут наши.

— Тогда за дело, чувак, — одобряет Гринвуд, уплетая булку, что удивительно, с фруктовым джемом, а не человеческим фаршем.

— Терпение, — босс остужает его пыл, — Для начала вам надо научиться выступать на сцене.

— На сцене? — с ноткой страха в голосе недоумевает каннибал.

— Вас покажут по телевизору, — объясняет Галаван суть своей мысли, — Ваш образ должен быть стильным, ярким. Допкинс, скажи: «Добрый вечер, леди и джентльмены!».

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — говорит Арнольд так, будто те, к кому он обращается — призраки.

— Еще раз, с улыбкой.

Ничего особо не меняется.

— Гринвуд, ты попробуй.

Вторая попытка вышла получше — представительно, зловеще. Просить Хельзингера никто даже не стал.

А Джером все это время думал, как можно быть настолько бездарными и демонстративно зевал.

— Джером, — пришла его очередь.

Принимая вызов своему актерскому мастерству, предвкушая восхищение и признание его таланта, сражение всех наповал, он запрыгивает на стул, встает, как на маленькую сцену и звонко, с каждым словом переходя от высокого голоска к басу, произносит, активно жестикулируя:

— Леди и джентльмены, добрый вечер!

Он немного опускает голову, как бы кланяется, и исподлобья глядит на публику, ожидая ее реакции.

Реакция — восторг.

Джером смеется и его маниакальный хохот тоже нравится боссу.

А девушки в это время развлекались по-своему. Табита, заливисто смеясь, била плетью по спине похищенного мэра. Тот убегал от нее, из-за чего вскоре пришлось переместиться в комнату мужчин. Следом за мисс Галаван шла Барбара и тоже хлестала несчастного.

— Я очень рад, что вы поладили, — обратился к ним Тео, — но мы немного заняты. Может, оставите мэра в покое?

— Нам скучно, — ответила ему сестра.

— Да, — поддержала ее Кин, — почему всё веселье достается мальчикам?

— Ваш черед скоро придет, — с неизменным умением красиво расписывать планы на будущее, ответил Галаван, — Я же говорил. Подождите немного. Где Хейли? Берите пример с неё.

— Она все пытается научиться вставлять патроны в пистолет. Наверно, это не её конек, — разочарованно проговорила Табита.

— Она ещё ребенок, — Барбара положила руку на её плечо, — дай ей шанс и покажи хороший пример.

Вдруг послышался громкий звук выстрела. Из соседней комнаты с криками зашагала Хейли:

— Как же эти чертовы стволы меня задолбали!

Оказавшись рядом с женщинами, она со всей силы бросила пистолет в стену. Тот остался невредим, но громко ударился о твердую поверхность.

— Как грубо, док! — шутливо погрозила пальцем блондинка.

Девушка только сейчас поняла, что вышла за пределы комнаты, в которой находилась ранее и тут же пришла в себя: выпрямилась, сложила руки за спиной и виновато посмотрела на босса:

— Простите.

— Ничего, — понимающе кивнул тот, — я боялся, что ты так и просидишь в стороне до тех пор, пока тебя не придется убить за ненадобностью.

Эта фраза вызвала смешанные чувства.

За столом послышался тихий смех. Джером такого не ожидал. Та девчонка, которую он вчера избил, та, что, очнувшись, до вечера испуганно бегала ото всех без исключения, а особенно смешно делала это, когда Гринвуд дарил ей очередной шлепок по мягкому месту, та, что вчера ежеминутно поправляла черную юбку и докторский халат, а так же заводила за ухо выбившуюся из косы прядь, сегодня была в облегающих брюках из черной кожи, таких же сапогах и свободной красной рубашке. Ее волосы собраны в небрежный низкий хвост, на вздернутом носике нет очков, губы накрашены алой помадой, а большие глаза — черными тенями. Новые подруги хорошо постарались и теперь она, несомненно, выглядела куда привлекательнее. Но Хейли по-прежнему жутко раздражает его, с видом нашкодившего щенка стоящая рядом с Галаваном. Противно осознавать, что эта недоделанная мозгоправка выбрала своей жертвой именно его. Но что-то заставляло его не схватиться за пистолет и не оставить дыру в её лбу, залить алыми струями её бледное миловидное личико. Может, безупречная улыбка, а может осознание того, что эта девчонка сделает для него все.

А девушка не была идиоткой и прекрасно понимала это, как и то, что интересом психолога её отношение к рыжеволосому безумцу, которого она встретила три дня назад, не ограничивается. Возможно. Да чёрт её и его вообще знает, в этом балагане её скоро нельзя будет отличить от бывших пациентов.

Единственное, что она неоднократно слышала — будто у рыжих нет души. Адекватной частью разума она понимала, что это — чистая правда, но нежелание признавать это было сильнее.

***

— Нет! Я точно кого-нибудь пристрелю! — отпиралась Хейли, не желая учиться обращаться с оружием.

Неизвестно откуда босс принес целую коробку с разными мечами, пушками и даже шлемом и парой наручников.

— Тогда возьми нож. Им ты точно никого не подстрелишь. — пыталась сделать из балласта бравого воина Барбара.

— Очень смешно, — обиженно отозвалась девушка и с восхищением посмотрела на Табиту, ловко вращающую в руках ножи, — Зато я могу угнать машину, нормально её водить и взломать какой-нибудь компьютер.

Допкинс сидел на полу в шлеме, Валеска восхищался самурайским мечом-«блестяшкой», который у него тут же отобрал Гринвуд.

— Отдай его, — Джером зло посмотрел на мужчину.

— Я первый заметил, — как ребёнок ответил тот.

— Вовсе нет. Я сказал, отдай. — с еще более гневным выражением лица прохрипел рыжий.

— А ты заставь, сосунок! — Роберт приставил меч к его шее.

«Ууу!» — Допкинс заулыбался, понимая, что назревает замечательный конфликт.

— Вы прекрасно владеете клинком, Гринвуд-сан, — привычно превращая всё в шутку, ответил парень, — Но со мной вам не сравниться, — он достал из коробки ничто иное, как бензопилу, — Готовься к смерти!