Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

Среди гостей оказался врач, он осмотрел и местами понюхал графа, потом понюхал осколки и предположил отравление. Далее стали решать вопрос о промывании желудка, а Элоиза хмыкнула и достала телефон. К сожалению, он не пережил падения, весь покрылся трещинами и отказывался включаться и куда-либо звонить.

— Себастьен, дайте телефон. Граф скотина, конечно, но это не повод добивать поверженного врага, — тихо сказала она.

Номер она, к счастью, знала на память.

— Доменика? Да, это я с не своего телефона, мой упал и разбился, это не важно сейчас! Ты не в клинике? У тебя там сейчас есть кто-нибудь? Отлично. Да вот почему — ты ведь знаешь персону по имени Корнелио Барберини? Он сейчас на наших глазах похоже что отравился каким-то зельем собственного приготовления. Да, мне его жалко. Везти к тебе в клинику? Хорошо, договорились.

И когда через четверть часа приехала «скорая», Элоиза уверенно назвала адрес клиники Доменики Фаэнцы и сказала, что пострадавшего там уже ждут.

Появившийся Карло принялся горестно сетовать на то, что пропустил всё самое интересное.

— Не переживай, получишь еще своё, — Лодовико кивнул на ящик. — Бери и тащи в машину!

Элоиза поняла, что все ещё держит в руках телефон. Она вышла из списка вызовов в главный экран… и с удивлением увидела на нем свое собственное изображение. Внимательное и серьезное. Такого кадра у неё никогда не было, кажется, его сняли на каком-то из совещаний в кабинете кардинала. Она только хотела спросить, что это, собственно, но Себастьен мягко забрал у нее телефон и положил во внутренний карман.

— Едем домой? — он смотрел на нее как-то очень странно, как будто не видел вообще никого, кроме нее.

— Да, конечно, едем, — она снова взялась за его локоть, они распрощались с хозяевами, взаимно договорились держать друг друга в курсе, если что-то станет известно о бедняге Барберини, и пошли к машине.

В машине Себастьен обхватил ее за плечи и молчал.

— Что случилось-то? — допытывался Карло. — Чего такого он выпил?

— Молчи, Карло, лучше молчи, — тихо сказал Себастьен. — Случилась какая-то гадость, я не могу пока понять, какая. Элоиза, не вертитесь, пока мы дома не окажемся, я вас не отпущу, мало ли что. Лодовико, смотри в оба, понял?

— Да понял, но мне кажется, что ты слегка перестраховываешься. Так, самую малость, — ответил Лодовико.

— Ну и ладно. Доедем — успокоюсь.

Они доехали до палаццо д’Эпиналь без приключений, но дух перевели только тогда, когда за ними с лязгом захлопнулись раздвижные ворота гаража.

— Все в «сигму», ящик туда же, — скомандовал Себастьен. — И Варфоломея позовите, как же без него.

3.21…и о том, что из этого вышло

* 62 *

В «сигме» все расселись, и только тогда Себастьен открыл ящик. Осторожно достал книгу, раскрыл — и тут из нее выпал белый конверт. Лодовико поднял его.

— Тут написано, что это тебе, возьми, — и протянул конверт Себастьену.

Элоиза бросила беглый взгляд. Да, четким почерком на плотной бумаге было написано «Себастьяно Савелли ди Черенция ди Монтеспинелло ди Малапецца деи Марни». Вот, значит, как.

Тем временем он разорвал конверт и достал лист бумаги, исписанный тем же самым четким почерком с двух сторон. Стал читать, и по мере чтения ощутимо мрачнел. Дочитал до конца. Поднял голову, оглядел их всех — Лодовико, Карло, монаха, который к тому моменту успел уже прийти, разместиться в кресле и взять бокал, и напоследок её, Элоизу. Потом протянул лист Лодовико.

— На, посмотри, что пишет этот… — он явно хотел добавить, кто именно, но подумал и не стал ничего добавлять.

Лодовико молча взял лист, так же молча прочитал.

— Ты же сейчас никуда не пойдешь, правда? — он посмотрел на Марни внимательно и пристально.

— Я… я не знаю, в самом деле, — сказал тот очень тихо, почти беззвучно.

— Эй, что было, то было, и всё, — Лодовико хотел было порвать лист, но Себастьен выхватил его и принялся читать снова. — Да хватит уже, ничего нового ты там не прочитаешь!

— Не лезь, хорошо? — отмахнулся тот тихим и каким-то нехорошим голосом, а потом как стукнет кулаком по столу, что на нем подпрыгнула одинокая пустая тарелка, невесть откуда взявшаяся.

— Господа, что происходит? — Элоиза попыталась заглянуть в глаза одному и второму, но они ее как будто не замечали вовсе.

А потом Себастьен встал и пулей вылетел за дверь.

Карло опрометью бросился за ним. Лодовико ругнулся под нос, посмотрел на отца Варфоломея.

— Иди, сын мой, останавливай непотребство, — видимо, в том, что непотребство произойдет, монах не сомневался.

— Дон Лодовико!

Он оглянулся уже от дверей, очень недовольно.

— Что такое?

— Вы сможете привести его обратно?

— Постараюсь, — буркнул тот.

— Скажите ему, что я его здесь очень жду.

— Ладно, — Лодовико исчез.

— И… часто с ним так? — нерешительно спросила она у Варфоломея.

— Меня лично Господь миловал, и раньше видеть не доводилось, но рассказы слышал, конечно. Где эта подметная бумажка, которую он читал?

Элоиза огляделась, но письма не нашла.

— Наверное, или сам утащил, или Лодовико.

— Хоть бы кто догадался сжечь, что ли, негоже такое с собой таскать. Ладно, ждите его, я думаю, Лодовико и остальные справятся. Сил вам и терпения. А я возьму книгу от нечестивца и почитаю на сон грядущий, — Варфоломей благословил ее, прихватил с собой ящик с книгой, и тоже исчез за дверью.

Элоизе же не оставалось ничего, кроме как сидеть и сверлить взглядом ту самую дверь.

Они появились в тот момент, когда в двери уже было положено просверлиться дыре. Лодовико держал друга за руку, и как-то нехорошо держал. Довел до дивана, посадил рядом с Элоизой. Сам сел на стол и мрачно смотрел на Себастьена. Себастьен же смотрел куда-то… в никуда.

— Лодовико, хоть вы скажите, что происходит, если ваш друг сошел с ума!

— Это его тайны, не мои, — пожал плечами Лодовико. — Но он близок к сумасшествию, вы правильно понимаете.

Элоиза заглянула ему в лицо, он этого даже не заметил. Развернула его к себе.

— Себастьен, что происходит? — он поднял на нее взгляд, но как будто не видел ее. Тогда она сама взяла его ладонями за плечи и ощутимо встряхнула.

Лодовико хрюкнул.

— Сдается мне, вы можете ему даже нос откусить, и он не заметит!

— Я попробую обойтись без этого, — отрезала Элоиза и положила кончики пальцев на его виски, сосредоточилась и стала мысленно звать его сюда, в комнату, к ним.

Она не знала, сколько времени прошло. Она мысленно сказала ему всё, что никогда в жизни не собиралась говорить вслух. Сказала о том, как он перевернул с ног на голову ее жизнь, как ей хорошо с ним, как ей в нём нравится всё, как бы ей хотелось быть с ним нежной и ласковой, но она не умеет, она умеет только просчитать, в том числе реакцию организма, но она может попробовать научиться, она бы хотела…