Маг имперской экспедиции. Том 2

Накопив достаточно сил, ударил магией. С дребезгом разбитых стекол и треском дерева окно вылетело полностью. Стена из газет оказалась прочнее всей оконной рамы.

Стоп, какой подвал? Мы в квартире всю жизнь жили, на третьем этаже. И не запирал меня батя нигде. Он всегда лояльный был. К тому же я так серьезно не шалил, чтобы меня нужно было где-то запирать. Мистика какая-то. Зелье действовать начало, не иначе. Вот оттуда и внезапные воспоминания.

Я встряхнул головой, прогоняя несвоевременные рассуждения. Высунулся из окна наружу.

Вокруг одного из окон крытого рынка были видны следы копоти. Оттуда изнутри валил дымок. Стреляли из пушки оттуда.

То есть до этого в сторону дворика смотрело заряженное орудие? А если бы пушка выстрелила сама по себе в момент, когда в двор въезжал хозяин? За Кирсновским охотиться даже не нужно. Прав темный дух, что в расчет не берет его. Рано или поздно он сам себя убьет.

Место попадания снаряда выглядело не менее живописно. У ворот во дворик виднелась воронка глубиной в метр. Стоявшую неподалеку карету искорежило и подбросило в воздух с такой силы, что она перемахнула через кучу хлама и упала на землю вверх колесами. Гладкую стену дома оцарапало осколками, а окна рядом и вовсе выбило.

– Ну как? – Раздался неподалеку голос Самуила.

– Да черт пойми, - негромко сказал я.

В окнах соседних домов виднелись испуганные лица жильцов. Хотя бы туда осколки не долетели, чего не сказать о первом этаже. Хоть бы так никто не жил и не пострадал от стрельбы из пушек.

– Что видишь? – Не унимался Самуил.

Все химеры куда-то спрятались. Ни одной звероподобной фигуры на дворике я не видел.

– Кирсновский, где твои ребята? – Негромко окликнул я.

– Они не любят солнце. Им плохо на нем.

– Кому ты рассказываешь? Медведь твой спокойно за мной гонялся днем. Стены рушил, скакал по этажам бодро. Даже вялости не заметил за ним.

– Мишутка не сам был. У Крота, кроме прочего, есть способности для контроля за ними. С его помощью кто-то один может ходить днем. Без него химера растеряется, ослабеет и убежит с солнца куда-нибудь в темноту.

Такой мелкий уродец, а столько полезных свойств. Теперь хотя бы ясно, что это за желтая энергия уходила к голове челмедведосвина во время нашей схватки.

Я перешел на магическое зрение. За одной из карет шевелились змейками желтые энергетические разряды. Они тянулись через весь двор к самой крупной мусорной куче. Так себе место для засады.

Из воронки шел голубоватый дым. По земле тянулись полосы магии в сторону улицы. Он уходил за край дома.

Взобравшись на подоконник и ухватившись за стену, высунулся всем телом наружу. Голубоватый след вел в сторону человека в черном костюме. Дальше полусотни метров зрение не позволяло видеть магию. Все сливалось в непонятную пелену. Но чутье подсказывало мне, что тот мужчина замешан в этом деле.

Он приподнял шляпу в знак приветствия. Головного убора у меня не было, поэтому просто помахал ему ручкой.

Дым в воронке зашевелился. В считанные мгновения он приобрел формы человеческих силуэтов.

– Человек во дворе!
– закричал Кирсновский.

– Да не человек это, а люди. Не меньше десяти. – Хмыкнул я.

Спрыгнул с подоконника на пол. Не хватало еще свалиться со второго этажа в лапы фантомных людей.

Человек в конце улицы управляет ими. Нужно как-нибудь добраться до него. На расстоянии у него определенно есть преимущество.

– Вдалеке, у магазина с желтой вывеской, мужчина с шляпой, - обратился к моим горе-соратникам я, - расправиться бы с ним. Он контролирует тех, кто во дворе.

– Нет, во дворе человек. Один, а не много. И это не фантом, - сказал Кирсновский, прячась за худощавой светловолосой кицунэ.

Фантомы приобрели человеческий вид. Каждый из них был одет в черный плащ, тонкий серый шарф и надвинутые на глаза фуражки. Они подняли из воронки длинный широкий ящик. Земля ссыпалась с него. Это был гладкий блестящий от лака деревянный гроб. Взвалив его на плечи, фантомы двинулись дальше по двору.

В окне крытого рынка мелькнула вспышка. Грохот от выстрела пушки слился со звуком разрыва бомбы под ногами фантомов.

Свист около моего уха и скрежет металла о кирпичную стену заставили меня отшатнуться назад.

– Сейчас Мишутка их… - Зашипел Кирсновский с маниакальной ухмылкой.

Я высунулся из окна. На ногах стоял только один фантом, а остальные расползлись по земле рядом синей энергией. Ни одной царапины не осталось на лакированной крышке гроба, будто бы в паре шагов от него не упал снаряд из пушки.

Из засады с яростным воем выбежал медведь, на ходу махая лапами. Быстро же у химер раны зарастают. А ведь только вчера об его плечо сломали стальную трубу.

Не сбавляя хода, химера протаранила фантома. Человек превратился в облако дыма, не оказав никакого сопротивления. Видно медведь не ожидал такого расклада и не смог вовремя остановиться. Со сдавленным стуком он врезался в стену.

Какой страшной силы этот толчок должен быть, если тряхнуло дом немного сильнее, чем от взрыва снаряда. Из шкафа посыпалась на пол посуда. Последняя целая табуретка подскочила в воздух и свалилась на бок.

Профессор с кряхтением ухватился за стену, чтобы не упасть. Кирсновский повис всем телом на бедной кицунэ, но та не повела и ухом.

– Вот это я понимаю, - заулыбался Самуил, - двести три миллиметра. У этого барашка в сарае стоит крупнокалиберная пушка с крейсеров, а он молчит.

– Орудие класса «Медведь», - хмыкнул я.

К моему удивлению, стену проломить химере не удалось. Хороший дом, лет сто простоит. Окна слабоваты, конечно, но если их заклеить чудо-смесью Кирсновского, то будет вообще отлично.

Лакированная крышка гроба откинулась. Оттуда ловко выпрыгнул человек в багряном жилете и белоснежной рубашкой. Рост у него был не больше полутора метров только за счет пышный густых волос, зачесанных к затылку.

Мишутка взревел и бросился на коротышку. Человек не думал отступать в сторону. Он в боксерской стойке ожидал приближение огромного человека с медвежьей головой.

В этот раз химера не стала со всей дури влетать таранам во врага. Подбежав поближе, он замахнулся лапой. Едва когти коснулись человека, рука Мишутки рассыпалась в пыль по плечо. Следом последовал еще один удар, после которого зверь остался полностью безруким.