Магадан — с купюрами и без

Она была сугубо деревенская и набожная, отказалась от карьеры партийно-советского работника из-за православия, а посылали ее на курсы в город, к сатане в лапы. Чтобы потом протолкнуть в начальницы. А это грех.

Я тоже не вступил в партию, но это позже, в сознательные годы, а на исходе детства Господь испытал меня тяжелой, почти смертельной болезнью, значительно ослабившей способность концентрировать внимание. Память поблекла, потекла, как жареный лед.

Пришлось засесть за учебники, но, увы! Как говорится, поздно пить боржом. Я даже не смог бы стать, как моя мать, как мой отец и как моя крестная, — бухгалтером, пришлось пойти в журналисты, нарушив обязательства перед погибшим другом: оба мы собирались в электротехнический, где раньше учился бывший артиллерист Михаил.

Тогда мы слыхом не слыхивали о сатанистах, педофилах, каннибалах, маньяках, да ведь незнание жизни не освобождает от оной. Чижов вполне мог умереть невинным — чистый мальчик, отличник, мой друг. И тогда его кровь могла стать предметом интереса посланцев ада. Наверное, он был невинный, да разве узнаешь? Я не спросил о том у девушки, похожей на Ларису Лужину, да как можно — умрешь со стыда. Такое уж было время — целомудренное до идиотизма, никто не думал догонять Америку по правам человека и не изображал проституток на киноэкране, как Джулия Робертс. Впрочем, и сама Америка была куда скромнее, судя по многочисленным их обмолвкам.

Мы с Чижовым чуть ли не за день до его гибели бродили по дождю под тополями на тихой окраине большого города. Я молчал, опасаясь что-то ляпнуть невпопад и поссориться с ним, хотя уже тогда обладал красноречием и мог во время обсуждения в кругу мальчишек, проводивших лето в велосипедном седле, доказать, что «Великолепная семерка» — здоровский фильм, а спустя полчаса погнать обратную волну и убедить всех и каждого в отдельности, что лента отвратительно вредная. Лишь на похоронах я познакомился с его девушкой — типичной сельской толстушкой: полные икры, совместные лишь с полусапожками, вполне уже сформировавшаяся грудь и лицо, залитое слезами, покрасневший утиный нос. Что он в ней нашел, какие прелести? И почему прятал от меня?

Соломенная вдова Валерки «Лариса Лужина» и его сестренка «Анжелина Джоли» подружились, снисходительно включили в свою компанию и меня. Какое-то время мы ходили втроем под ручку по райцентру, готовясь к похоронам, и я до сих пор краснею от неловкости. Лида, наверное, над гробом брата приняла решение стать врачом — сильная, бесстрашная. Мне кажется, она бы на месте брата дала злодеям отпор, выкрутила им лампочки.

Последняя наша встреча с Лидой была странная, как картина Пикассо. Она уже училась в медицинском и видела смерть вблизи, поскольку не только проходила практику в больнице, но и подрабатывала санитаркой в хирургии. В тот вечер, к моему разочарованию, она уже не пахла смородиновым листом. Легкий, но неистребимый аромат больницы заставлял ежеминутно помнить погибель брата. Мы были с Лидой одни: моя мать уехала с паломниками по святым местам, и я был рад выразить девушке свое приятие в невербальной форме. Она, как в детстве, принялась выкручивать свою руку, словно лампочку Ильича, да так, что я понял: она и голову открутит, если разозлится. Когда я отказывался от попыток соблазнить девушку, она томно распускала губы. Голос ее сводил с ума, подобно голосу диктора Левитана, когда он читал сводки Совинформбюро. Ну, разумеется, если бы Левитан был женщиной. Лидия ушла так же внезапно, как пришла, велела не провожать. А зачем приходила?

Конечно, я не мог предвидеть, что через много лет на мировом небосклоне появится Анджелина Джоли и завладеет мной изнутри. А может быть, и хорошо, что у нас не пошло с Лидой? Иначе бы не смог потом влюбиться в американскую актрису. Ведь это со мной произошло впервые, односторонний кинороман, а в жизни надо все испытать.

С ужасом читаю об американском фанате, выбросившемся с 17-го этажа и отделавшимся легким испугом. В Магадане нет 17-этажных домов. Звезда, наверное, прислала неудавшемуся самоубийце открытку с сердечком на день Валентина. А моя крестная Валентина не признает их праздника.

Читаю сообщения про американку не один месяц и боюсь, хотя и сильно желаю, натолкнуться на сенсационную информацию: мол, Анджелина одно время жила в сибирском городе Черепаново, был у нее брат, погибший при загадочных обстоятельствах.

«Джулия Робертс» — моя сестренка Валя — стойкая женщина, двоих подняла. Один артист, второй физик, солнце изучает. Женечка. Я его младенцем нянчил. Младенцем чуть не умер от пневмонии. Откачивали из легкого жидкость. Валентине сон был, чтобы следила за вакуумным насосом. Простенький такой — комбинация стеклянных и резиновых трубочек, подключенная к водопроводу. Мальчик выживет, а муж погибнет — такое было виденье. Когда сон сбылся, он изменил молодую женщину. То все жаловалась на жизнь, на мужа, ссорилась с ним, устраивала сцены. И вот погиб. С мостового крана сорвался. Может, наказание такое? Может, в сердцах пожелала плохого, а есть такие женщины, которых лучше не злить. Они и сами не рады своему дару, да тут обратного хода нет.

Младший весь в отца. Миша-артиллерист математиком был сильным. Женя еще сильнее. Рос баловником, а как лишился отца, взялся за ум. И в шахматы стал играть, как батя, и задачи решал лучше всех в школе, и музыку освоил — это от мамы, артистки нашей. Учился в Академгородке. В Италию на стажировку ездил, а потом махнул в Канаду на ПМЖ. У него двое детей. Мои двоюродные внуки. Он сейчас в том возрасте, до которого дожил отец. Сорокалетний. Вылитый Михаил, царство ему небесное! А вот поехал бы Михайло в Канаду — я не знаю. Валя много раз отказывалась — слишком тепло, как обливаться ледяной водой? А умрешь — не на чужбине же лежать! Но потом поехала погостить. И только в январе несколько дней смогла побродить по снегу среди вечной зелени.

Надюша, другая двоюродная сестра — латышка, если по отцу. Он погиб в сталинских лагерях. В тридцать седьмом проходила комсомольская конференция в Новосибирске. Все участники снялись на групповое фото. И сразу же оказались врагами народа. Кто-то настучал из любви к художественному стуку.

Надежда не похожа ни на одну артистку, и это не диво, я тоже не похож, правда, еще в школьные времена одна девчуха спутала меня с Магомаевым, анекдот, да и только. Нет двойника, и нет базы отсчета. Ума не приложу, как о ней рассказывать? Латыши, завидев Надю, сияют, как майская роза. Узнают родню. Она в молодости любила путешествовать, ездила в Ригу, так эти латышские стрелки роем вились вокруг нее, просили бросить все — Сибирь, строительный институт и русского парня Юру, поющего басом, остаться в Риге, слушать орган в Домском соборе, пить кофе по-турецки с бальзамом. А ухаживать за женщинами они умеют в сто раз лучше, чем русские медведи.

Надя всегда была легка и беспечна, не понятно, чего больше. Сумела стать мне другом и занималась воспитанием во мне мужского начала: как подойти к девушке, как завести разговор, приохотила к театру: там бывают интересные встречи. Не без влияния Нади завелась у меня одна начинающая актриска: в дальнейшем из-за трудностей с французским языком она пошла по административной линии. А я не люблю начальниц.

Кстати, до 27 лет, пока не переехал с женой в Магадан, я не смотрел телевизор, его не было в материнском доме. Театр с живыми актерами я люблю и поныне, за 35 лет жизни в Магадане был на трех спектаклях.

Зато одна артистка жила в нашем подъезде на Кольцевой. Красивая женщина, чем-то неуловимо похожая на Дженифер Лопес, которая свои ягодицы застраховала на многие миллионы. Выгуливала собаку, та не только погрызла туфли у половины города, но и не по делу дергала поводок. Хозяйка красиво упала и сломала ногу, лечилась около года. Никак не срасталась кость. А ноги у нее не были застрахованы. Сняли гипс — идите, не бойтесь. Шагайте, шагайте! Она и шагнула. Что-то щелкнуло, сахарно хрустнуло, нога так и поехала сама по себе. Упала красотка, вне себя от боли. Прямо на руку и ее сломала. Так и не выкарабкалась, унесла ее таинственная хворь. А муж, тоже артист, рассказывал потом, что ночью к нему в форточку просовывалась рука, удлинялась, как телескопическая антенна, через всю комнату и лезла в трусы.

Сестра Надя не была фанаткой, не простаивала у выхода в филармонию с букетом для артиста. У нее горячо любимый муж — второй Шаляпин. Стажировался в филармонии, такие басы показывал, что все ахали. В солисты его не взяли — завистники и пакостники, они везде, даже в храме искусства. Видите ли, не умеет двигаться по сцене. Медведеподобный. И гримасы корчит непроизвольно. А ведь красавец писаный. Очень похож на Жана Маре. Ямочка на подбородке и выражение такое: вот-вот заплачет. Или засмеется.