Магические Перпендикуляры 2. Порох и золото

– Это чего такое?

Я мельком глянул на Буцина. Это я думал, что мельком гляну, а тут…

– Это бинокль, господин поручик. Как подзорная труба, только для обоих глаз сразу. Вон туда смотри! – и я снова показал на ту же берёзу.

– Куда? – завертел башкой он.

– Вон туда! Берёзу с кривым сучком видишь?

– Ага! Как близко-то! Прямо рукой достать можно!

– Чуть ниже смотри. Траву примятую видишь? Не отвлекаться, бойцы!!! Следить за лесом! – одёрнул я не в меру любопытных.

– Вижу.

– Это мы там ходили. Лесину сучковатую видишь? Ей ещё тебе по ноге чуть не попали.

– Вижу.

– А ДРУГИЕ ДРОВА ВИДИШЬ???

– Не-е-ет… других дров не вижу…

– ВОПРОСЫ ЕСТЬ? – рявкнул я, вырывая бинокль у заигравшегося как мальчишка офицера.

– А куда они делись? – растерянно спросил он.

– Уходим! – сказал я вместо ответа.

– А как же дрова? – поинтересовались справа.

– Чёрт с ними, с дровами! – крикнул я, и только потом понял, что именно на самом деле я только что сказал.

Сначала все, как и приказано было, пятились, потом начали поспешать, просто оглядываясь, а под конец чуть на бег не перешли, но завидев Синюхина, темп сбавили. Кто-то из остававшихся в тылу встретил нас вопросом:

– А где дровишки потеряли?

– Нету дровишек, – хмуро, но громко ответил ему мой недавний сосед справа.

– А иде шь оне?

– Вона, явоброть сказывал, медведь сожрал! Сходи, поищи, можа и тебя сожрёт!

Синюхин принял стойку, сильно походившую на строевую, ожидая доклада от Буцина, а тот только плечами пожал.

– Что случилось? Почему вернулись без дров? – холодно и сухо поинтересовался командир.

Я, тоже приняв строевую стойку, начал доклад:

– Товарищ капитан! – и чуть не поперхнулся.

Вот она, волшебная сила привычки! Но не смутился и, поправившись, продолжил:

– Ваше благородие! По прибытии на место группа обнаружила пропажу запаса дров. Было принято решение отступить.

Синюхин замотал головой:

– Подожди, подожди! Вы может, куда-то не туда зашли, а дрова в стороне лежат?

Буцин очнулся от оцепенения:

– Да нет, подошли прямо к тому месту. Там, понимаешь, дерево приметное стоит, и одна коряга из наших валяется. Нет-нет, дошли правильно. А дров-то и нет… – и он опять впал в прострацию.

Капитан подождал немного и спросил:

– Куда же они в таком случае делись?

Буцин из своей комы ему не ответил. Пришлось мне:

– В данной ситуации выяснение способа исчезновения и место теперешнего нахождения дров считаю нецелесообразным.

Синюхин скривился:

– Слушай, прапорщик, а ты по-русски говорить умеешь?

– Да я только это последнее время и делаю.

– Ну, вот и объясни мне, чего ты там только что протараторил, но уже по-русски.

Я вздохнул:

– Если я правильно понимаю, товарищ капитан… Виноват! Господин капитан! Если всё правильно понимаю, то никаких людей в лесу сейчас быть не должно. Или я ошибаюсь?

Отец-командир потупился и произнёс:

– Не должно это верно… Хотя… – он не договорил.

– Господин капитан, – выждав паузу, произнёс я. – Исходя из того, что противник наш – это нечистая сила, а с ней шутки плохи, и расслабляться нельзя, – я чуть было не вернулся к армейскому стилю изложения информации, глубоко вздохнул и продолжил: – Если бы наши дрова стащили бы люди, они бы не смогли это сделать незаметно, мы бы по-любому какое-нибудь движение уловили. Но мы ничего не заметили. Получается, что кто-то нам глаза отвёл. Вот так.

– Умар! – окликнул капитан верхового. – Конь у тебя себя как вёл? Не беспокоился? Никого не почуял?

– Ни-е-ет, вашабродя, Тизжил спокойно. Никакой шуралей не был. Никакой медведь не был.

Синюхин повернулся ко мне:

– Видишь? Не было.

Я над этим уже тоже подумал:

– Умар, а на каком расстоянии у тебя конь может шуралея почуять?

Умар непонимающе смотрел то на меня, то на Синюхина.

– Далеко почуять шуралея может? – спросил я, указывая на коня.

– Далеко может, сажен полсто может, медведь может, волк может. Шуралей тоже может.

Ну, всё понято.

– А отсюда может почувствовать?

Умар огляделся, подумал и сказал:

– Отсют сажен сто может.

Я победно посмотрел на капитана:

– А до леса саженей триста или даже четыреста. Так что не мог конь отсюда шуралеев в лесу учуять. Вот и всё.

– И зачем им дрова понадобились? Уж не греться ли собираются? – не поверил мне капитан.

– Не дрова им нужны, а мы. Придём, увидим, что дров нет – за новыми полезем, а они тут как тут, из рояля в кустах повылазят.

– Из какого рояля? – вмешался Буцин.

– А-а-а… – я махнул на него рукой.

– Что предлагаешь предпринять? – холодно поинтересовался капитан.

– Валить отсюда надо. Широкими и частыми шагами, а то придут они, как стемнеет, по наши души…

Синюхин огляделся.

– Мы уже костры запалили, – произнёс он. – Посмотри, вокруг. Куда здесь, как ты выражаешься, валить?

– Куда угодно, только бы от леса подальше.

– Темнеет. Ну, отойдём мы версты на две, на три, дальше всё равно не успеем, что это изменит? Ты думаешь, ночью с такого расстояния они не увидят огонь?

Тут он был прав.

– Андрей, даже я в темноте пламя костра за пять вёрст увижу, а уж они и подавно.

Он замолчал, я тоже. Действительно, так мы от них не спрячемся. Хотя, на ночь я бы предпочёл отсюда свинтить. В темноте мы с ними, конечно, нигде не справимся, но всё-таки…

– Андрей, – окликнул меня, вернувшийся в реальность Буцин. – Люди и так устали, зачем над ними ещё и бесцельной ходьбой взад-вперёд измываться?

Не чем мне было им свою правоту доказать, и я не стал спорить, тем более что я не просто не командир отряда, так ещё и не зам. А раз уж наши Папа и Дядя решили остаться здесь, то, значит, так тому и быть.

– Только тогда караул удвоить надо, – сдался я.

– Ты считаешь, что двоих мало? – удивился Буцин.

– Считаю, мало. Пусть вчетвером дежурят.

– Хватит и двоих, – возразил поручик.

– Не вашим, не нашим, – махнул рукой Синюхин. – Трое.

Ну, хоть что-то.

После ужина Буцин распределил смены караула, не забыв сообщить бойцам, что именно я способствовал увеличению количества действующих лиц. Кое-кто даже пробурчал нечто вроде:

– Раз боится – сам бы и стоял.