Магичка

Единственное, что радовало – оборотни явно не собирались оставаться в стороне. Воины нескольких кланов уже взяли под контроль территорию вокруг храма, и герцог надеялся, что они в случае чего сумеют учуять незамеченное людьми. Кроме того, Л'Эйкер засек нескольких вампиров, гуляющих по теням примерно в том же районе. Может быть, и совпадение, но герцог был практически уверен, что к этому приложила свою изящную ручку Этрин. Недаром же она куда-то бегала из поместья.

Хм, Этрин, снова Этрин. Интересно, чем эта магичка сумела подцепить клыкастых. Кэр – это понятно, долг жизни, а потом та неприятная история, когда девушку обвинили в пропаже Сердца. Исами – о, лунник совсем не так прост, и прежде всего присматривает за одной из ключевых фигур грядущих событий. Судя по тому, что Этрин умудряется оказаться в центре событий, даже когда пытается избежать своего в них участия, ксингец не ошибся. Другое дело, что явно имеет и какую-то личную заинтересованность, уж больно дружно они с Кэром прожигают взглядами вампира, неожиданно приобретшего привычку крутиться рядом с магичкой. В другое время Токрис с немалым интересом наблюдал бы за этой троицей, но сейчас только раздоров и соперничества между своими ему не хватало. Герцог вздохнул. События неслись слишком быстро. Он сейчас чувствовал себя словно старый брюзга, ворчащий на молодых за их шалости, и забывший, что сам когда-то был таким же. Оставалось только надеяться, что мрачные мысли, одолевшие лорда, так и останутся таким вот брюзжаньем. И что молодежь справится. Зря он их, что ли, собрал в одну команду?nbsp;

Глава 27.

«Творческий – это от «натворить дел»...».

– Что за Хаос тут творится? – герцог Брассеро ошарашено смотрел на отряды стражи, взявшие Храм Всех Богов в плотное кольцо. Причем, что удивительно, люди вокруг не выглядели недовольными этим фактом. Возмущение витало в воздухе, но направлено оно было явно не на стражей.

– Что здесь происходит? – повторил вопрос лорд Токрис, несколько отойдя от изумления.

– Кто-то ночью проник в храм, и покрыл стены похабными рисунками и надписями, поясняющими содержание этих рисунков, – сообщил возникший из толпы Файлар. – Художник этот кто-то отвратительный, надо сказать.

– Что? – вот теперь герцог был потрясен просто до глубины души. Не сказать, чтобы в Серетлоке совсем не знали, что такое осквернение храмов, но подобное могло произойти только во время войны и только в отношении одного божества, при наличии сильного покровительства от другого. Устроить подобное в Храме Всех Богов мог только мазохист-самоубийца – от такого никакой покровитель не защитит.

– Это возмутительно, но нельзя не заметить, что как нельзя более вовремя, – заметил подошедший вслед за подчиненным Л'Эйкер. – Патрули все же не гарантировали достаточную надежность. Зато теперь в храм даже мышь не проскочит. Если, конечно, у них нет своих людей в страже.

– Сомнительно, – качнул головой Файлар. – Даже если кто-то и есть, они не рискнут действовать сейчас, слишком велико возмущение. За малейший намек на причастность растерзают.

– Как-то это чересчур вовремя, – нахмурился Токрис. – И мы не имеем к этому ни малейшего отношения... Кто-нибудь знает, где Этрин?

– Да ну, у нее бы безрассудства на такое не хватило, – усомнился Файлар, понявший ход мыслей герцога.

– Учитывая, что после побега из темниц тайной стражи, она спряталась в пыточной – вполне могло бы, – хмыкнул Л'Эйкер.

– Подозреваю, это был все же расчет, а не безрассудство, – не согласился Токрис. – Но что-то мне подсказывает, что подобная выходка как раз в ее духе. При наличии сильного божественного благословения и амулета удачи, наполненного божественными же силами, она имеет неплохие шансы выкрутиться без серьезных потерь. Потому что если не считать возможного наказания свыше, план весьма неплох.

– Судя по довольному лицу Этрин, либо это не ее рук дело, либо карательная молния с небес ей не грозит, и она об этом знает, – сообщил оборотень, сумевший выглядеть в толпе магичку. Кто бы сомневался, что она окажется где-то поблизости, особенно с такой неугомонной подругой, как Фирелла. – И почему-то мне кажется, что второе более вероятно.

– И с чего бы это? – изобразил вселенское непонимание Файлар.

Оборотень пожал плечами:

– Интуиция?

Герцог хмыкнул, кивнул в сторону девушек:

– Зовите уж, узнаем информацию из первых рук, так сказать.

Как и ожидалось, Этрин оказалась не одна, а в компании Реллы, которая при виде герцога почему-то обиженно глянула на подругу. Водница только плечами пожала:

– Я же тебе говорила.

– Но как?

Этрин повела рукой, устанавливая легкий отвод глаз. Герцог Брассеро снисходительно улыбнулся – без амулетов безмолвия и полога невнимания в тайной страже не работали даже аналитики, не говоря уж про полевых агентов. Но подобная предусмотрительность похвальна – мало ли кто может шнырять в толпе.

– Подозреваю, у лорда Токриса хорошая интуиция, а у Кэра – чересчур острое обоняние.

Оборотень качнул головой:

– Твоего запаха там не задержалось, об этом можешь не волноваться. А соотнести те ошметки ауры, которые не затерты, с тобой может только тот, кто близко тебя знает и обладает достаточным восприятием. Насколько мне известно, кроме меня этим может похвастаться только твой вампир.

– Он не мой, – вяло огрызнулась магичка.

– Не важно. Он же не станет тебя выдавать?

– У Лариора нет причин ловить ночного вредителя, статуи Ларайи в этом храме нет, – снова пожала плечами Этрин. – Но даже если он что-то и заметит, то не станет.

– Один вопрос, – чуть склонил голову набок Токрис. – Как ты собираешься избегнуть недовольства богов?

– А никак, – легкомысленно улыбнулась девушка. – У меня было что-то вроде разрешения.

– Хм? – вопросительно выгнутая бровь как красноречивый намек продолжать.

– Мой покровитель выступил своего рода посредником между мной и прочими богами, и вместо кары я получила служение – устранить угрозу Зерна Хаоса. Ну, и рисовала я это все с чувством глубокого почтения...

– Ты не выглядишь особо взволнованной наложенными на тебя обязательствами.

– А на мне все равно это задание висело. Вы же не думаете, что благословение от Атеона досталось за красивые глаза? – выгнула бровь Этрин.

– Ну, глаза-то у тебя действительно красивые, – улыбнулся Кэр.

– Видимо, не настолько, – чуть смутилась магичка. – Хотя за комплимент спасибо. Но у меня есть шикарная новость!

– Балахонники устрашились неизвестного конкурента в лице тебя и решили сдаться? – пошутил Файлар.

– Лучше. Релла смогла засечь Сердце.

* * *

Ой, какие у них всех лица... Только ради этого стоило полночи пыхтеть, занимаясь креативной росписью стен храма. Перетрусила я, конечно, ужасно. Наверное, только то, что я не до конца проснулась, позволило мне благополучно закончить эту авантюру. Ну, и покровительство Арагорна, куда уж без него. Стоило мне заснуть, как я вывалилась к знакомому костру в тумане. И что странно, меня даже не стали подкалывать и выдавать очередные ценные указания. Видимо, как-то загадочно звезды сложились, и Арагорн молча считал мою память, после чего довольно прозрачно намекнул, что прикроет, если вдруг мне вздумается немного пошалить. Я сначала не въехала, что он имеет в виду, но бог вполне доходчиво объяснил. Видимо, и правда звезды как-то нестандартно сложились. Дальнейшие переговоры между божественными сущностями прошли мимо меня, но, судя по довольной морде, Арагорн в накладе не остался. Ну, кто бы сомневался.

И все-таки, в поговорке про наглость определенно есть доля истины. Жаль срабатывает она только один раз, после чего разозленные таким поведением люди яростно лупцуют следующего решившего понаглеть. Радует, что в этот раз первой успела я, а не балахонники. А вот то, что я не заметила втихую повешенный на меня маячок, огорчает, причем сильно. Особенно потому, что его вешала Релла, а не какой-нибудь зубр вроде Шиана, способный сделать меня на чистом опыте. Обидно короче. Правда, саму Реллу чуть кондратий не хватил, когда она увидела, зачем я отправилась на Храмовую площадь посреди ночи. А уж последующие попытки оттащить меня от стен, с бормотанием, здорово напоминающим бессмертное «и тебя вылечат», это вообще что-то. Хотя бы потому, что во время этих попыток мы уляпали краской вдвое больше поверхностей, чем я за время своего свободного творчества. После чего Фирелла впала в панику от мыслей о предстоящем божественном наказании.