Магистериум морум
Шрифт:
Начальник стражи, разумеется, тоже увидел скопление людей. Он прокричал команду, и два десятка арбалетчиков нестройно встали наизготовку, а за их спинами приготовились заряжающие с крючками на поясных ремнях.
Однако горожане уже смекнули, что выбрали не самую лучшую улицу. Толпа не смогла бы поворотить вспять, но она изогнулась, словно змея, и свернула на улицу Водовозов, что выходила потом на широкую Ярморочную, а следом и на саму Ярморочную площадь.
– Оправиться для пешего! – заорал начальник стражи, командуя готовность идти на перерез толпе, чтобы разогнать гражданских, пока они ещё не наслушались
Фабиус положил ему руку на плечо, развернул к себе, впечатывая драконью кожу в доспех так, что под ней задымилось адская сила, всколыхнувшая на миг и волю.
– Чего тебе, маг? – усатый квадратный начальник стражи навис над магистром.
– Горячку не пори, – тихо сказал Фабиус. – Да пошли часть людей охранять чумных. Как бы их резать не начали. Если наказ мой выполнен, они должны были лагерем встать на Кровавой площади у церкви.
– Десятника слал, должны были встать, как должно.
– Мало десятка,– нахмурился Фабиус.
– Ещё десяток отниму если – сам посмотри, что будет! – поморщился начальник стражи, обводя глазами хилое свое войско из двух десятков арбалетчиков, сотни копейщиков да недоростков, что были на подхвате.
Фабиус знал, что стражи город кормил совсем немного, и у четырёх городских ворот, на площадях да в патруле было сейчас ещё до двух сотен. Более крепких и обученных, но как же мало...
Он мрачно кивнул и добавил:
– Думаю, самые опасные – те бандиты, кто ночевал в Гейриковых ямах. Я слышал, что казематы открыты, а стража взбунтовалась.
Начальник стражи ощетинился, как ёж, огрызнулся:
– Есть и такие, да виселиц в Ангистерне на всех хватит!
– Я не о виноватых, – перебил Фабиус. – А об опаске. Оттуда могут прийти с копьями и с арбалетами. Упреди людей!
Он развернулся, без прощаний зашагал к коновязи. Теперь надо было ехать к церкви, потом в ратушу, посмотреть на торговый совет, да на тех из магов, кто остался в городе...
Его замутило вдруг, он опёрся на коновязь…
– Великий магистр, вам помочь сесть на коня? – выскочил откуда-то мальчишка из тех, что при гарнизоне «подай да принеси» за еду и науку.
– Помоги, – выдохнул Фабиус. – Да смотри, кусается чубарый.
Мальчишка придержал стремя, и магистр кое-как взгромоздился в седло.
– Побежать за вами, а то ведь надо будет и спешиться? – спросил он.
Глаза у мальчика были светлые, тело лёгкое и худое. Говорил он неожиданно чисто.
Фабиус оглянулся, кивнул, беги мол, если сумеешь, и тронул коня.
Чубарый покосился недовольно на мальчика, взявшегося за стремя, укусил удила. Не хотелось ему покидать относительно спокойное место. Но маг потрепал его по шее и твёрдо послал вперёд. Он торопился отправить ворона в столицу, чтобы Совет Магистериума узнал, наконец, что творится в городе.
Ярмарочная площадь шумела. С высокого помоста, уже довольно плотно окружённого горожанами, орали и кривлялись досужие.
Фабиус не видел, кто там ораторствует. Он подозревал своих вчерашних знакомцев, крещёных, да бандитов, что подчинялись бесу под личиной Барбра.
Стражники маячили лишь у ворот ратуши. Их было слишком мало, чтобы разогнать бунтовщиков, и те вяло подначивали горожан... Против кого? Не нужно было иметь камень мудрости за пазухой, чтобы
догадаться!Маг поспешил к церкви отца людей Сатаны, к площади ближней от Ярмарочной, что называлась Кровавой, и где он велел лагерем поставить беженцев.
Он издалека увидел, что и на церковной площади народа скопилось небывало. Беглецы из чумного Дабэна расположились там табором. Они стелили на красный кирпич сено, дерюги. Тут же ели, справляли нужду, а кое-где и спали уже, обессилевшие и словно не слышащие толпы, шумящей на соседней Ярмарочной площади.
Бунтовщики толкались вокруг лагеря беженцев, сбивались в стайки, науськивали любопытствующих горожан на дабэнцев, готовясь обвинить пришлых во всех здешних грехах. Бандиты присматривались к скудному имуществу беглецов. А крещёные, наступая иногда на спящих, ходили прямо по лагерю, ища праздных и пытаясь рассказать им о своём боге.
Фабиус попытался объехать площадь по краю. Крещёные, однако, заметили его, побежали наперерез, загородили дорогу. За ними кинулись и горожане, определив по одежде, что Фабиус – какая-то важная птица, и можно бы для острастки стащить его с коня и повалять в пыли.
Чубарый не был боевым конём. При явной угрозе он тут же занервничал. Пустить его на людей нахрапом, чтобы разметал и потоптал – было бы дурной затеей. Тем более что бунтовщики узнали мага.
И магистр осадил жеребца.
– Чего столпились? – спросил он грубо. – Люди тут нужны не торчать, а помочь посчитать пришлых, чтобы торговый совет выделил хлеба!
– Нетути им хлеба! – тут же заорали горожане, что пришли от Ярморочной, надеясь первыми поживиться дабэнским скарбом.
– Чумных не хотим! Не нать заразу!
– Префекту скажи: не хотим!
– А иде префект, а?
– Та в ратуше!
– Бунту, грят, спужался…
– …та помер!
– Да шоб б издох!
– Префект болен, – громко прокричал маг в толпу. – Будет вам Совет Магистериума, коли вздумали бунтовать!
– От те нате вашей мате!
– Эва!
– Эй! Не пущайте его до церкви!
– Не то ворону пошлёт!
– Не нать нам магов!
Крещёные молчали, столпившись на пути у магистра. И это было хуже бессмысленного ора горожан.
Рыжий патлатый парень попытался схватить чубарого под уздцы, но увязавшийся за магистром мальчик неожиданно ловко оттолкнул протянутую руку, а конь вдруг оскалился и рванул человека за грязный рукав.
Крещёные отступили слегка, не тот был ещё накал, чтобы с самого утра да под кусачую лошадь бросаться.
– Езжай-ка отсюда, маг! – вперёд протиснулся вчерашний знакомец, сутулый, с бельмастыми глазами, главарь крещёных.
Место ему было на Ярморочной, как он оказался здесь?
Магистр нахмурился: похоже, у ратуши блажили сейчас только бунтовщики и воры. А крещёные тогда – что затеяли?
– Тут мы сами решим, наше тут дело, – напирал бельмастый. – Мы видели Его этой ночью. Он спасёт нас всех. И мы снесём церкви Сатаны! Будем жить в мире – и на земле, и на небе! А бесы в Аду пусть сдохнут с голоду без наших душ!
Маг поморщился. Крещёные не только приняли в темноте инкуба за своего бога, но и не прозрели с рассветом. Но что будет, если они и впрямь поведут горожан громить церковь? В огне она не горит, но Сатана может покарать людей за осквернение святыни!