Магия госпожи Метелицы

– Что тут происходит? – возмущался Константин. – Я плачу вам деньги, а за парнем присмотра нет?

Андрей протянул красному от гнева мужику визитку.

– Мои сотрудники сейчас обыскивают школу. Если мальчик здесь, мы его найдем.

– Конечно, Эдик в здании, – залепетала Карелия. – Нет ему смысла без смысла убегать. И зачем так безо всякого смысла поступать? И вот его ранец, одежда.

Я машинально взглянула на красивую куртку с капюшоном, шарф, яркую шапочку, серую вельветовую обувь, смахивающую на кроссовки. По спине побежали мурашки, я выпалила:

– Андрей, Эдик ушел из школы.

– Вы его видели? – оживилась Карелия. – Когда, где? Почему не остановили в процессе совершения глупости?

Я показала на вещи.

– Вас ничего не удивляет?

– Пуховичок, – пробормотала Линькова, – дорогой, модный, неразумно такой покупать ребенку, он жирафой к небу растет, лучше взять что подешевле.

– На дворе декабрь, – перебила я Карелию, – какая обувь была на ногах у мальчика, когда он покинул школу? Уж точно не вельветовые тапки!

Андрей повернулся к Константину.

– Что за обувь была у вашего сына сегодня утром?

Я подавила усмешку. Платонов обратился не по адресу, мужчины редко знают, что носят их дети.

– Понятия не имею, – фыркнул Обозов.

– Можете у кого-то уточнить? – попросила я.

Константин вытащил телефон в золотом корпусе.

– Сергей, назови… хотя иди лучше сюда. Живо.

Не прошло и минуты, как в кабинете материализовался плечистый парень в костюме.

Хозяин показал пальцем на вещи.

– Шмотье Эдика?

– Да, Константин Эдуардович, – почтительно ответил охранник.

– И тапки тоже? – уточнила я.

Сергей покосился на хозяина.

– Отвечать немедленно! – заорал тот. – Четко, конкретно.

– Ботинки Эдика, – подтвердил шофер, – но это сменка, по улице мальчик в сапогах на меху ходит. Они темно-коричневые, на молнии сбоку, внутри цигейка, змейка в ней заедает, я ее постоянно свечкой натираю. Сапоги Эдику не нравятся, он хотел зимние кроссовки, но врач запретил, сказал, что от них плоскостопие развивается и…

– Заткнулся! – скомандовал Константин.

Сергей замолчал.

– Ребенок надел уличную обувь, бросил на скамейку рюкзак, убрал верхнюю одежду в шкафчик и убежал? – побледнела Карелия. – Но он не покидал школу собственными ногами! И охрана никогда не выпустит голого ученика зимой на мороз. Наши секьюрити крайне ответственно относятся к учащимся. Старшеклассники иногда во время большой перемены норовят без ничего выскочить, но их всегда остановят, попросят куртку набросить. Если кого с сигаретой заметят, мигом классному руководителю стукнут. Эдик где-то здесь, рядом, хотя, может, и далеко, на третьем этаже.

– А зачем тогда Обозов сапоги на меху надел? – спросила я.

В кабинет заглянула светловолосая девушка.

– Андрей Николаевич, можно вас на секундочку?

– Говори, Лена, – приказал Платонов.

Сотрудница отрапортовала.

– Собака след взяла. Дошла до скамейки около гардероба, сунулась в учительскую, спустилась по ступенькам к центральному входу, сошла вниз, пробежала по двору до калитки, двинулась на улицу и около знака «Осторожно, дети» заскулила.

– Спасибо, Елена, – поблагодарил Платонов, – увозите пса, больше ничего от него не получим.

– Значит, он удрал! – заорал Константин Обозов. – Ваша охрана …! Я их …! Всех …! И вас…

Платонов сдвинул брови.

– Сейчас нужно сохранять хладнокровие. Пока мои сотрудники не перещупали в гимназии каждый гвоздь, выводы делать рано, псина может ошибаться. Давайте попытаемся выяснить, когда Эдик исчез. Карелия Алексеевна, сколько сегодня уроков было у мальчика?

– Шесть, – всхлипнула завуч, – математика, два труда, ОБЖ, история и биология. На труде школу украшали.

– Позовите всех учителей, – потребовал Платонов.

Через полчаса выяснилось, что никто из педагогов ничего особенного не заметил. Но на биологии Эдик отсутствовал.

– Обозов сказал, что ему надо к стоматологу, – пояснила Нина Максимовна, – подошел заранее, еще перед первым уроком. Я ему пожелала безболезненного визита и отпустила.

– Вот так просто? – заревел Константин. – Ах ты …! Мало ли что ребенок придумает!

Федотова втянула голову в плечи.

– Записка была от матери, вот она!

Андрей взял из дрожащей руки учительницы листок и прочитал вслух:

– «Уважаемая Нина Максимовна! Прошу вас отпустить Эдуарда Обозова с вашего урока. Он записан к дантисту. Визит отложить невозможно. С уважением…» Текст набран на компьютере. Дальше закорючка. Константин Эдуардович, это росчерк вашей жены?

Бизнесмен схватил бумажку.

– Хрен знает, как она расписывается!

– Вы никогда не видели подпись супруги? – удивился Платонов.

Обозов насупился, я поняла, что он сейчас опять заорет, но ошиблась. Константин сник и устало пояснил:

– Пару раз она при мне документы заверяла, но не помню подписи, вроде она простая, без завитушек.

– Я ни при чем, – заплакала Федотова, – была записка от матери. Теперь я понимаю, что это странно, но сразу не насторожилась.

– Что необычного в записке? – тут же спросила я.

– Родительница Обозова с учителями никогда на контакт не шла, – всхлипнула Нина Максимовна, – все проблемы Эдика решал Сергей. Вот водителя я хорошо знаю, он, если мальчика ждет и меня во дворе видит, всегда из машины выйдет, спросит: «Как там Эдька? Не балуется? Учителей слушает? Я во дворе нахожусь, вы мне скажите, если парень безобразничать будет, проведу с ним воспитательную работу». Сережа очень хороший, заботливый, ответственный.

– Ступай, Нина, выпей чаю, успокойся, – приказала Карелия.

Я откашлялась.

– Извините, Константин Эдуардович, за мою бестактность, но я должна кое-что рассказать. Я застала мальчика в кабинете директора, Эдик рылся в шкафу с личными делами. Он достал папку, вынул оттуда конверт, вытащил из него бумагу, прочитал, потом засунул ее на место. В момент, когда он ставил скоросшиватель на полку, у меня зазвонил телефон. Паренек испугался, пошатнулся, схватился рукой за полку, вывалил ее содержимое и удрал. Я не знала, что в кабинете директора хозяйничал без спроса Обозов, лица его не видела, хотела понять, кто безобразничал, стала перебирать скоросшиватели. Желтый конверт нашелся лишь в одном, где хранилась информация об Эдике. Ну зачем кому-то изучать чужие бумаги? Скорей всего в кабинет проник Обозов. Я открыла конверт, кстати, он не был запечатан, и нашла справку, извещающую о том, что биологический отец Эдуарда лишен родительских прав в связи с разводом с его матерью, которая тогда не была еще женой Константина Обозова. Второй муж усыновил ее ребенка.