Магия и пули

– На сей счет иллюзий не питаю. Скажите другое. Меня действительно стремятся выкрасть, а не ликвидировать?

– Судя по их действиям, именно так. Не спрашивайте – почему. Ответа у меня нет. Заставить вас работать на рейх и конструировать оружие? Слабое предположение. Труд творческий, не рабский, из-под палки не получится. Ради давления на князя Юсупова? Но он не родной отец вам. Ваш союз – чисто по расчету, без взаимных личных чувств, я правильно информирован?

– Вполне.

Авдеев сложил руки на животе и постучал большими пальцами друг по дружке.

– Могу с уверенностью утверждать одно: в России вы также не можете рассчитывать на безопасность. Разве что отправить вас в тайный зауральский острог.

– Не надо! – поспешил Федор.

– Иного не ожидал, – улыбнулся полковник. – Тогда вот что. Из Киева получено телеграфическое послание: тамошние авиаторы пришли в восторг от аэроплана дель Кампо. Вы в курсе, князь, что император назначил начальником Главного воздухоплавательного управления РИА своего дальнего родственника Михаила Александровича Романова? Тот как раз обретался в Киеве. Наказал аппаратом не рисковать, снять с него крылья и прямиком отправить в Гатчину по железной дороге под охраной. Смекаете?

– Понимаю ваше предложение. Я умею управлять «Фарманом» и обслуживать «Авиатик». Но, право дело, куда лучше разбираюсь в ручном огнестрельном оружии, и до войны с германцами у меня множество неоконченных дел в Туле. Так что, ваше превосходительство, вынужден отказаться.

– Наверно, вы поняли не вполне, – Авдеев, до этого разговаривавший с некоторой полуулыбкой, вдруг стал серьезен, а голос его – тверд. – В Туле вас убьют или похитят. Мы не можем позволить себе роскоши держать ради вас батальон охраны с дюжиной боевых магов, как около великих князей. Простите за искренность, чином вы не вышли. Поэтому ходатайствовали перед ГАУ об откомандировании к нам. Допустим, авиатор вы пока неумелый, но инженер-то замечательный. Изобретатель опять-таки. Почему бы не послужить Отчизне на новом поприще?

– Федор, вот думаю иногда, зачем нам это надо? – зазвучал в голове возмущенный голос Друга. – Пусть не гоняют нас здесь столь беспардонно, как Кузьмин-Караваев, но совершенно точно – ценят не более, чем ординарного офицера. Долг перед Россией мы выполнили. У нее есть ручной пулемет, лучший в мире, и пистолет-пулемет, тоже лучший, опередивший свое время лет на тридцать. Может – ну его? Снимем все деньги, купим другие документы – и айда через Владивосток в Североамериканские Соединенные Штаты. Там еще раз переменим личность. Английский знаю… Ну?

– Испытываешь меня? – мысленно вздохнул Федор. – Говоришь-то правильно. Прежде я б послушал. Только многое изменилось. На мир глянув и узнав, что к чему, я отвечу: нет. Долг перед Россией – странная штука. Сколько бы ни отдал Отчизне, а она, неблагодарная, вместо «спасибо» норовит одни неприятности устроить, да все равно – долг остается и его надо исполнять. Особенно когда знаешь – вот-вот разразится война, и она будет страшной.

– До весны российский аэроплан сделать не удастся.

– Еще бы. Сложная штука, это не пулемет. Но пытаться стоит. Как считаешь?

– Если ты готов – остаемся. Но потом не жалей и не жалуйся, и не жди справедливости от судьбы. Минздрав тебя предупреждал.

– Что вы решили, милостивый государь? – напомнил о себе Авдеев, ощутивший, что пауза для раздумий затягивается.

– Питер или смерть… Вы предоставили мне занятный выбор, господин полковник.

– То есть выбор сделан – Питер и Гатчина. Будут пожелания?

– Отдать кое-какие распоряжения моей экономке Варваре Оболенской. Отписаться на завод, а еще – друзьям. Сообщить приемному отцу: наследник рода временно жив.

Полковник улыбнулся. Согласие князя на предложенный вариант вполне его удовлетворило.

– Должен лишь заметить, вашу тульскую обитель непременно взяли иль возьмут под наблюдение. Напишите туда раз и отдайте мне корреспонденцию. Отправим ее… например, из Воронежа. А потом вы пропадаете для всех знакомых, по крайней мере, до начала войны.

– До апреля-мая будущего года… – буркнул Федор.

– Адъютант мой вас проводит, даст письменные принадлежности. И хочу заметить. Когда немцы убедятся: оборвались ниточки – те, что к вам вели, они непременно вспомнят об аэроплане, перелетевшем из Парижа в Киев. Это редкий случай путешествия, и о нем в газетах написали. Может быть, проверят, кто летел с дель Кампо. Этот аэроплан будет в Питере, как и вы. Поэтому – другие документы и личина, некоторое изменение внешности. Бороду отпустите, волосы покрасьте.

Он зачитал целую инструкцию, из которой выходило, что капитану гвардии предстоит временное перевоплощение в партикулярного инженера, прибывшего из Америки и отправленного в Воздухоплавательный отряд. Дескать, разбирается в аэропланах, потому его сманила русская разведка. Но диплом остался у работодателя, потому как был с ним незаконченный контракт. Дар свой надо тщательно скрывать.

Пока Федор старательно выводил строки письма Варваре, вспотев от подбора соответствующих выражений: «любезный друг мой» вполне возможно, а вот «ненаглядная» или «душа моя» никак нельзя, Друг развеселился.

– Знаешь, есть такая мудрость: бойся грез своих, иногда мечты сбываются.

– Ты о чем?

– Помнишь, как грустил, что нас усыновил Юсупов. Говорил: лучше бы остаться инженером. Так возрадуйся! Именно в инженера, да еще с сомнительным дипломом, предстоит перевоплотиться. Деньги, особняк и титул никто не забирал. Только вот извольте-с жить на двести пятьдесят рублей, в маленькой квартире. Мечта сбылась, Федя! В моем мире это называли словом «дауншифтинг», потому что «жопа» неприлично.

Федор мысленно ругнулся и продолжил сочинять эпистолу. Буквы складывались в строчки – неровные, корявые. Писать пером красиво он до сих пор не научился.

* * *

Сосредоточие силы. Именно такое ощущение приходило к кайзеру всякий раз, когда он входил в Зал баронов в Вевельсбурге. И особенная мощь охватывала в центре мозаичного рисунка на полу в виде круга с рунами.

Именно там великие магистры боевых орденов рейха проводили свой обряд, наделяя магическими свойствами амулеты, способные усилить дар настолько, что без него как будто отрубили руки. И еще здесь происходят ритуалы, абсолютно неизвестные противнику. Из-за них боевые маги Германии, пусть – не столь многочисленные как в России, обладают несравненной мощью.

Вевельсбург считается главным храмом империи, формально – католической державы, поэтому руководитель этого учреждения именуется скромно – настоятель, и всегда носит черную мантию, никогда не надевая свой мундир с погонами генерал-полковника.

Кайзер стал в центр круга и закрыл глаза. Сосредоточившись, он уловил мельчайшие колебания силы, бурлившей вокруг, вошел с нею в резонанс, ощутив тепло, а потом – и нестерпимый жар… И немедленно разорвал соединение, ибо кровь в жилах закипит. Это не фигура речи. По преданиям, двести лет назад позабывший осторожность маг вспыхнул прямо в круге и сгорел дотла.