Магия и тайна Тибета

Преподают следующие предметы: философию и метафизику – в колледже Ценнид; ритуалы и магию – в Гьюд-колледже; медицину по китайским и индийским методикам – в Мен-колледже; санскритские тексты – в До-колледже. Грамматике, арифметике и нескольким другим наукам обучают вне стен этих учебных заведений частные преподаватели.

Среди студентов, изучающих философию, как младших, так и старших, регулярно проводятся дискуссии, часто на открытом воздухе: обширные тенистые сады за стенами всех больших ламаистских монастырей как раз и предназначены для таких целей.

Ритуальные жесты, сопровождающие полемику, – неотъемлемая часть дискуссий. Существуют особые способы: располагать определенным образом ожерелье из черепов на руках; хлопать в ладоши и топать ногами, задавая вопросы; другие, предписанные способы – прыгать, давая ответы и отвечая на то или иное возражение. Все это, несмотря на то что слова, которыми обмениваются спорящие, обычно представляют собой заученные цитаты и делают честь лишь памяти оппонентов, – иллюзия горячих дебатов создается гримасами и вызывающими позами.

Но не все студенты философского колледжа просто попугаи. Среди них встречаются замечательно образованные люди и тонкие мысли; они могут приводить цитаты из бесчисленных книг, но способны и рассуждать, толковать старинные тексты, делать выводы из своих рассуждений. Примечательная особенность этих публичных состязаний: по завершении их те, кто признан победителями, носят на плечах тех, кто проиграл, вокруг собравшихся зрителей.

Самый роскошно обставленный из всех схоластических институтов в гомпа обычно колледж ритуальной магии, а его студенты, называемые гьюд па, обретают высокое уважение окружающих. Считается, что они знают особую технику, позволяющую умиротворять рассерженных богов и подчинять себе злых духов; этим студентам обеспечена защита их монастырей. Гьюд па принадлежат к двум великим Гьюд-колледжам, которые находятся в Лхасе и поддерживаются государством. Их первая обязанность – обеспечивать процветание Тибету и его правителю и хранить их от всех дурных влияний и злобных происков.

Гьюд па поручено также славить и служить местным богам или демонам, чью добрую волю или нейтралитет удалось ранее приобрести в обмен на обещание постоянного поклонения и помощи в их нуждах. Кроме того, с помощью своего магического искусства гьюд па должны держать в плену неприрученных злых духов.

В английском языке нет другого слова для обозначения гомпа, кроме «монастырь», и мы вынуждены им пользоваться, но нужно помнить, что ламаистские монастыри ничем не напоминают монастыри христианские. Обитатели гомпа дают обет безбрачия, а сами монастыри обладают собственностью – вот и все, что можно найти общего в христианских и ламаистских религиозных орденах.

Что касается обета безбрачия, все монахи секты Гелугпа, как фамильярно называют секту «Желтых шапок», дают такой обет. Но в разных сектах «Красных шапок» обет безбрачия дают только полностью посвященные в сан монахи, которых называют гелонгс. Женатые лама и трапа владеют за пределами гомпа своими домами, где живут их семьи. Имеют они жилища и в своих уважаемых монастырях – там останавливаются время от времени, особенно во время религиозных праздников или когда удаляются от дел в период религиозных занятий или медитаций. Женам запрещены интимные отношения с мужьями в пределах монастырей.

Ламаистский монастырь означает – точно так же, как вихарас на Цейлоне или монастыри в любой другой буддийской стране – прибежище людей, которые преследуют какую-то духовную цель. Эта цель ни строго определена, ни навязана в качестве общей для всех жителей гомпа; скромная или возвышенная, она – тайна каждого монаха, и для ее достижения он выбирает любые удобные ему способы. Обитатели монастыря не имеют ни обязательных для всех задач, ни унифицированных религиозных практик. Единственно безусловные для исполнения правила – светского характера: они связаны с поддержанием порядка, хозяйственной деятельности монастыря и посещением собраний – ежедневных или по особым случаям. Эти собрания сами по себе не имеют ничего общего с отправлением культа, когда каждый из присутствующих объединен с другими определенной целью и ожидает в результате получить для себя большую выгоду. Ламаистские монахи собираются вместе в зале для собраний: слушают сообщения о решениях высших духовных сановников, принимают участие в организуемых в пользу монастыря, государства или постоянных или временных спонсоров гомпа чтениях священных текстов; считается, что такие чтения приносят процветание, предупреждают болезни и бедствия, отвращают злых духов.

Относительно ритуальных церемоний: все они носят магический характер и тоже проводятся с целью, в которой духовные лица не заинтересованы, – есть даже поверье, что эти церемонии нельзя проводить ради себя самих; ради собственных нужд; самые искусные гьюд па вынуждены звать для этого коллег.

Магия в личных целях, медитация и тренировки связаны с духовной жизнью и выполняются монахами в собственном жилище. Никто, кроме учителя, которого монах себе избрал, не имеет права вмешиваться в такие дела. Никто не имеет также права спрашивать у ламы отчета о его взглядах: он верит в любое учение, которое ему представляется истинным, или даже ни во что не верит, – это касается только его самого.

В ламаистских монастырях (как уже объяснялось выше) нет ни церкви, ни часовни для молитв, в которых принимали бы участие миряне или прихожане.

Кроме зала для общих собраний, существует множество лха кхангов, то есть «домов богов». Каждый из них посвящен одному божеству или нескольким буддийским святыням, историческим или мифическим. Те, кто желает, приходят и совершают поклонение статуям этих высоких особ: зажигают в их честь лампу или ароматные палочки, приветствуют тремя падениями ниц и удаляются. При этом часто просят об одолжении, но не всегда, и большое количество таких визитов вежливости – результат совершенно бескорыстного уважения.

Перед статуей Будды поклоны не обязательны, так как будды проходят мимо «мира желаний», собственно, мимо всех миров. Но даются обеты и высказываются духовные пожелания, как, например: «Пусть я буду способен – в этой жизни или в следующей – раздавать много милостыни и способствовать благосостоянию многих»; «Да пойму я, что значит учение Будды, и стану жить по нему».

Немало людей, зажигая маленькую лампаду в качестве подношения перед статуей Будды, действительно просят лишь о духовном прозрении. Возможно, они и не делают больших усилий, чтобы добиться его, но мистический идеал – спастись через просветление – все еще жив среди тибетцев.

Полная духовная свобода ламаистского монаха соответствует почти в равной степени свободе материальной. Обитатели монастыря не живут коммуной, у каждого есть собственный дом или квартира, в зависимости от того, что он может себе позволить. Бедность не считается добродетелью, как у ранних буддийских монахов. Надо сказать даже, что лама, добровольно практикующий нищенство, не приобретет за это никакого особого уважения – скорее наоборот; только отшельники могут позволить себе такую «эксцентричность».

Кроме того, абсолютная реинкарнация, как ее понимают в Индии (и вероятно, только в Индии) не совершенно чуждый идеал для тибетцев, они отдают дань ее возвышенности. Истории о молодых людях из хороших семей, которые покинули свои дома и стали жить жизнью религиозных аскетов (особенно история о Сиддхартхе Гаутаме – Будде, оставившем свое поместье и титул принца), пользуются глубоким уважением и вызывают восхищение. Но эти истории относятся к фактам, имевшим место в давно прошедшие времена, их всопринимают как события, относящиеся к другому миру, не связанному ничем с их богатыми и почтенными ламами.