Магия объединяет

— Может, ему не понравился один из мифов.

Барабас вздохнул.

— Иногда я жалею, что не могу вскрыть его голову и поработать с его мозгом, чтобы вернуть его в нормальное состояние.

Я налила воды в наши чашки и подтолкнула к нему мед.

Дальнейшее хождение вокруг да около, означало бы пустую трату его и моего времени.

— Я вчера была груба с тобой. Прости. Я пытаюсь оставаться самой собой, но в последнее время это трудно.

— Извинения приняты, — тихо сказал он. — Я тоже сожалею. Я знаю, что ты находишься под большим давлением. И ты права, меня там не было.

Ну, это не было неловко. Вовсе нет. Я уставилась в свой чай.

— Ты знаешь, почему я покинул Стаю? — спросил Барабас.

— Нет. — Я никогда этого не понимала. У него там было так много всего интересного. Иезавель, казалось, была поглощена тем, чтобы следить за Джули и прикрывать мою спину. Она с головой ушла в это. Барабас, однако, добился того, что возглавил юридический отдел Стаи. Его считали личным адвокатом Царя Зверей. У него был не самый долгий срок пребывания в должности или самый большой опыт, но люди все равно прислушивались к нему.

— Я зашел там так далеко, как только мог, — сказал Барабас. — Я никогда не буду альфой. Я не хочу быть альфой. Я даже не хотел быть ведущим адвокатом. Мне нравится решать проблемы. Мне нравится преодолевать кризис, разбивать его на управляемые части и находить решение. Мне не нравятся мелочи. Я не люблю бумажную волокиту.

— Тем не менее, тебе же нравятся судебные разбирательства? — Он всегда казался таким взвинченным перед ними.

— Последнее судебное разбирательство, в котором я участвовал, касалось спора об опеке и развода дочери лучшей подруги моей матери и человека, за которого она вышла замуж. Адвокат противной стороны попросил копии налоговых деклараций за последние пять лет. Мы подчинились и отправили их ему. Во время предварительного слушания он не мог понять, куда они подевались, а затем нашел налоговые декларации за первые два года, но не за последние три. Он утверждал, что мы их не предоставили, что не имело смысла, потому что у него были первые два, и все они были в одном пакете. Он предположил, что они могли быть потеряны почтой, несмотря на то, что мы доставили курьером из рук в руки в его офис. Он стоял там, перебирая бумаги, и больше всего на свете мне хотелось вспороть его и пожевать внутренности.

Я рассмеялась в свою чашку.

— Стоять на месте требовало такого усилия воли, что у меня даже руки тряслись. — Барабас улыбнулся. — Один из моих профессоров в юридической школе назвал это великолепной рутиной юридической профессии. У меня было все великолепие, которое я только мог вынести. Работа на Стаю была просто работой на кого-то другого. Это было то, что я делал, ожидая, когда появится что-то еще. Я был прославленным служащим.

— Барабас…

Он поднял руку.

— Я не подразумеваю, что это было результатом чего-то, что сделала ты или Кэрран. Это просто природа должности, и честь в служении великому делу. Но я хотел чего-то, что было бы моим. Отделение от Стаи дало бы мне шанс выяснить, каким это чего-то будет.

— Имеет смысл. — Уход с нами был, пожалуй, единственным способом, которым оборотень мог покинуть Стаю и по-прежнему проживать в Атланте.

— Когда я купил акции Гильдии, мы с Кэрраном стали партнерами. Ключевое слово здесь — партнерами. Мы равны. Мы оптимизируем Гильдию, придаем ей форму, и это работает. Количество наших халтурок неуклонно растет на пять-десять процентов каждый месяц.

Он наклонился вперед, насторожившись, его глаза были яркими и сосредоточенными.

— Это то, что принадлежит мне.

Я кивнула.

— Мне нравится моя работа. Я люблю дом, в котором живу. Я забочусь о Кристофере. По словам моей матери, я был джокером во всех отношениях, которые когда-либо пробовал, всегда искал кого-то, кто мог бы меня успокоить, так что роль опекуна мне идет на пользу. Дело в том, что я, наконец-то, наслаждаюсь жизнью, Кейт. Я не хочу, чтобы это прекращалось.

— Как и я.

— Когда происходят вещи, которые угрожают этому, я встревожен. Прости, что я слишком остро отреагировал. Гильдия — это мое все. Я владею ею, я лелею ее, я заставляю ее развиваться. Итак, я понимаю тебя, Кейт. Этот город — он твое все.

— Он не принадлежит мне.

— И я рад, что ты все еще придерживаешься этого, но факты таковы: ты охраняешь его, ты защищаешь его ценой своей жизни и чувствуешь ответственность за него. Ты хочешь, чтобы он процветал, и ты не хочешь, чтобы твой отец претендовал на него. Отбросив законность и моральные угрызения совести, ты владеешь им, Кейт, и когда твой отец тянет к нему руки, ты бесишься.

— Он не имеет на него права.

— Важно помнить, что ты тоже.

Я почувствовала зуд под челюстью, неприятную потребность стиснуть зубы.

Он очень внимательно наблюдал за мной.

— Трудно с этим смириться?

— Да. — Мне следовало солгать.

— Я думаю, что так, должно быть, начинал твой отец. Я понимаю, что это древняя история, тысячелетия назад, но у него, должно быть, было королевство.

А чего терять? В любом случае, мне больше не нужно хранить секреты.

— Под названием Шинар. Оно образовалось с городов Аккад, Эрех и Калне. Весь этот регион представлял собой серию небольших королевств, все магически могущественные и более или менее равные, управляемые семейными династиями. Они знали о существовании других сил, расположенных на севере Франции и на юге Конго, но были довольны тем, что остались в Месопотамии. Тогда все было по-другому. Там было две реки, климат был мягким, а Месопотамия представляла собой прекрасный сад.

— Как в Эдеме. — Барабас кивнул.

— Не похоже. У реки Эдем было четыре притока — Пизон, Гихон, Евфрат и Хиддекель, которые соединялись в единую реку, прежде чем впасть в море. Евфрат до сих пор никуда не делся. Хиддекель теперь называется Тигр. Пизон был рекой, которая протекала по всей северной Аравии, в месте, известном библейским евреям как Хавила. С тех пор она пересохла. Гихон — это река Карум, которая сейчас намного меньше, чем была раньше. Эти четыре реки соединялись в одну огромную реку, которая текла через долину Эдема в Персидский залив, пока Эдемская равнина не ушла под воду. Королевства были могущественны, но даже они не смогли остановить Фландрскую трансгрессию [3] , когда растаяли ледники и затопили океаны.

3

Фландрская трансгрессия — стремительный период подъёма уровня мирового океана, который наблюдался после конца ледникового периода 6–8 тыс. лет назад. Уровень мирового океана в тот период на 3–6 м превышал современный. Из-за фландрской трансгрессии исчез Босфорский перешее, и образовалось Азовское море. В тот же период времени Британия окончательно откололась от континентальной Европы, образовались Датские проливы и Анциловое озеро превратилось в Балтийское море.

Барабас уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Кейт. Ты пытаешься сказать мне, что твоя семья происходит из Эдема?

— Из того района.

— Значит, Роланд, я имею в виду Нимрод, на самом деле внук Адама? Настоящего Адама?

Я вздохнула.

— Адам не был человеком. Адам — это город.

Он уставился на меня.

— На языке убейдов, которые были там первыми, Эдем означает — плодородная равнина, а Адам — город равнин. Каин, кстати, существовал, но он не убивал своего биологического брата. Он предпочитал сельское хозяйство и был вытеснен охотниками и скотоводами, которые считали, что его методы оказывают слишком большое влияние на их земли.

Барабас молчал.

— Ты спросил, как мой отец стал тем, кто он есть. Я не знаю всех деталей, но в начале он с моей тетей были освободителями. Они несли свободу, цивилизацию и просвещение, но они никогда не останавливались. Они продолжали наступать, захватывая город за городом, а затем подавляли восстания, когда их империя становилась слишком большой.

— Они были героями, — тихо сказал Барабас.

— Пока не стали тиранами. — И я точно поняла, как это произошло.

— Как думаешь, люди пытались их остановить?