Магия растений: убийцы и целители

Ландыш часто упоминается в европейских народных сказках. Наряду с другими растениями с белыми цветками, такими как подснежники и белая сирень, ландыш считается предвестником смерти или несчастья. В Девоншире в Великобритании считается, что он принесет смерть в течение года любому, кто посадит клумбу с этими цветами, в то время как в графстве Сомерсет думают, что если ландыш приносят в дом, он влечет с собой смерть, особенно для молодых девушек. Местная народная сказка «Корзина лилий» рассказывает о женщине, которая так любила эти цветы, что посылала свою дочь собирать их и приносить домой. Все предупреждали ее об опасности, но она не обращала внимания, и в конце концов ее дочь заболела и умерла.

Две другие истории рассказывают о том, как появился ландыш и почему он цветет в мае. В Сассексе (Англия) легенда повествует о битвах между святым Леонардом и драконом, который не давал людям покоя. Каждая битва загоняла дракона все дальше и дальше в лес, где он наконец исчез. Каждый год места сражений покрываются большим количеством ландышей, которые растут там, где пролилась кровь святого Леонарда.

Согласно другой, более печальной легенде, ландыш цвел круглый год, пока не влюбился в соловья, который день за днем наполнял лес прекрасной песней. Но как бы ни тосковал цветок, он был слишком застенчив, чтобы признаться в своей любви, и когда наступила зима, соловей покинул лес. Из-за разбитого сердца ландыш перестал цвести; цветы появляются только в мае, когда соловей возвращается.

М

Мак Мак снотворный (Papaver somniferum)

Средь полей, на всем пути

Маков алые цветы

В жаркий полдень золотой,

Качая сонной головой,

Усыпляют пчелок рой.

Мэдисон Джулиус Кавейн. Страна сердец, ставшая целой

Мало что еще так ярко напоминает ленивый летний полдень, как вид маков, покачивающихся на легком ветерке. Они являются привычными постояльцами лугов и полей, парков и придорожных обочин, обеспечивая всплеск цвета и обильный источник пищи для насекомых, зависящих от пыльцы, таких как пчелы, мотыльки и бабочки. Их склонность к росту на поврежденной почве – например, на полях сражений – также привела к тому, что мак стал символом памяти для ветеранов и тех, кто погиб в конфликтах, причем для этой роли выбран именно мак самосейка (P. rhoeas).

Цветок также славится успокоительными свойствами и ролью в производстве опиума. Мак, ответственный конкретно за это, – мак снотворный, хлебный мак или, как его еще называют, опийный мак (P. somniferum). Еще древние римляне знали о его способности вызывать сон, и они верили, что Церера, стремясь заглушить горе из-за потери дочери Прозерпины, создала мак как средство даровать себе забвение. Английский поэт XVII в. Уильям Броун говорит об этом творении:

«Мак, приносящий сон, Церерой освящен. Потерей Прозерпины была удручена, Промучилась всю ночь, проплакала она, И никакая сила никак не помогла, И только мак действительно облегчил ее сон. Поев крупинок маковых, тот сон приобрела, Обманув все горести, что пережила».

Много веков назад врачи использовали мак в качестве лекарства для пациентов, которым требуется успокоительное или седативное средство. Из-за того, что в более жарком климате можно получать два урожая в год, мак был доступнее, чем другие снотворные средства, такие как мандрагора, для созревания которой требуется 3 года. Высушенные чашелистики или сами семена смешивали с чаем, чтобы облегчить боль, кашель и стимулировать сон. Поль де Рапен описал это так:

«Маковый сок, что из семени спелого льет, В медицине известен и всем он дает Приятного отдыха в трудную ночь И кашель и боли в груди уберет».

Только в 1805 г. из мака извлекли морфин, и по существу опиум, который делается из высушенного млечного сока семенных коробочек. Он использовался в качестве обезболивающего и для успокоения беспокойных младенцев. Гомер упоминает об опиуме в «Одиссее», называя его nepenthes, «разрушителем горя». Он приписал его открытие египтянам, и это вещество действительно упоминается еще в 1550 г. до н. э. в папирусе Эберса как метод предотвращения «чрезмерного плача детей». Удивительно, но использование побочных продуктов из мака в качестве лечения детей с коликами продолжалось вплоть до последних 50 лет.

С XVI в. опиум чаще всего применялся в виде лауданума – смеси опиума и алкоголя (обычно бренди) – который назначался в качестве обезболивающего средства. Обычно его принимали взрослые от боли и бессонницы, а также его давали с ложечки беспокойным младенцам. Позже лауданум был использован в популярном в начале 1700-х гг. препарате Годфри, в котором обезболивающее сочеталось с сахарным сиропом и предназначалось в качестве успокоительного средства специально для детей. А те, кто не мог позволить себе ортодоксальные лекарства, пользовались другим способом. Как отмечалось в 1800-х гг., в Болотном крае Норфолка и Кембриджшира (где опиумная зависимость была особой проблемой), он заключался в следующем: сырые семена мака заворачивали в муслин и замачивали в чае или сахарной воде, затем сверток давали пососать больному ребенку.

Возможно, это приносило уставшему родителю некоторую передышку, но риски использования производных мака для лечения или укачивания детей были серьезными, а показатели детской смертности от употребления опиума – высокими. В 1600-х гг. врач Николас Кульпепер отметил по этому поводу: «Передозировка вызывает неумеренное веселье или глупость, покраснение лица, отек губ, расслабление суставов, головокружение, глубокий сон, сопровождающийся беспокойными сновидениями и судорожными приступами, холодный пот и часто смерть». Неудивительно, что маковый чай и опиум применялись и в более гнусных целях. В 1800-х гг. можно было стать жертвой «одурманивания»: политические сторонники в ночь перед выборами подмешивали в напитки избирателей оппозиции лауданум, чтобы те проспали выборы [71] .

71

См.: Charles Dickins, Pickwick Papers; Thomas de Quincey, Three Memorable Murders.

Из Бейсингстока (Англия) приходит еще одна история, которая с другой стороны раскрывает опасность седативного действия мака. Она начинается со знака, установленного на кладбище Саут-Вью: Миссис Бланден, жена Уильяма Бландена, была похоронена заживо на этом кладбище в июле 1674 г. Парламент оштрафовал город за халатность.

Элис Бланден была, как гласит надпись, похоронена заживо – не один раз, а дважды, до ее безвременной кончины. В записях говорится, что, пока ее муж был в отъезде по делам, Бланден выпила такое количество макового чая, что впала в глубокий сон, и никто не смог ее разбудить. Врач при помощи зеркала проверил дыхание и объявил ее мертвой. С ее мужем связались, и тот попросил отложить похороны до его возвращения, однако лето было жарким, и остальные члены семьи решили не тянуть с похоронами, чтобы тело не начало разлагаться. Элис была крупной женщиной, и они с трудом втиснули ее в гроб, придерживая руки и ноги, чтобы закрыть крышку.

Через два дня после похорон двое мальчиков, игравших на кладбище, услышали приглушенный голос и крики, доносившиеся из-под земли. Мальчики побежали в школу и рассказали своим учителям, но так как они славились озорным поведением, им не поверили, и директор наказал их за ложь. Однако на следующий день директор отправился туда сам и услышал мольбы женщины. К тому времени как собрали людей с полномочиями для вскрытия могилы, наступил вечер. Когда гроб наконец открыли, покрытое синяками тело Элис Бланден практически выпрыгнуло. Люди решили, что синяки появились из-за недостатка места в гробу. Когда тело осмотрели, то не обнаружили никаких признаков жизни.

Поскольку труп хранить было негде, а коронер должен был приехать только на следующий день, Элис вернули на ночь в могилу. Ее не стали засыпать полностью, и приставили охранника, но в ту ночь пошел сильный дождь, и охранник покинул пост. Наступило утро, и жители вместе с коронером «обнаружили, что она оторвала большую часть покрывала, расцарапала себя в нескольких местах и так разбила губы, что весь рот был в запекшейся крови» [72] .

По крайней мере, на этот раз Элис определенно была мертва. Поскольку выявить виновных не представлялось возможным, город был оштрафован за халатность, а метод проверки дыхания при помощи зеркала, широко используемый в то время, исключили из рекомендуемой практики.

72

См.: Francis Baigent and James Millard, A History of the Ancient Town and Manor of Basingstoke.