Магия взгляда. Часть 1: Руни

— В чем дело? Что стало со Свельд?

Постепенно обида сменилась сожалением.

— Может, я тоже была слишком резкой с ней? Свельд считает, что многим обязана Орму, но… Но почему же платить должна я? — промелькнула тревожная мысль.

Резко вздрогнув, она отодвинула чашку. Платить… Слово вдруг показалось жестоким и грубым. Платить за жизнь в замке? Но Руни совсем не хотела здесь оставаться. К тому же лесянка прекрасно знала, что, кроме Фланна и златоглазой невесты, под крышей у Орма гостило немало вирдов. Руни слышала, как Эмбала внушала одной из кухарок:

— Какая разница — сколько друзей господина приедет к нам? Ваше дело — принять их достойно! Не мелочитесь, готовьте побольше — и все!

Неужели тому, кто способен задавать такие пиры, будет жалко еды двум лесянкам?… Одежда? Она не носила ее. Размышляя над этим, Руни искренне верила, что платить ей пока что не за что.

— Но справедливо ли слово “платить”? — вдруг подумала Руни. — Об этом ли говорила мне Свельд?

Может статься, сестру задевало не так обращение с Ормом, как пререкания с Ильди? Возможно, несчастной служанке и вправду досталось за то, что она не сумела ее приодеть? Поначалу Руни считала все это глупостью, но…

— Почему бы и нет? Свельд хотела, чтобы я одевалась как все остальные… Возможно, это помирит нас! — промелькнула мысль.

Эта жертва теперь не казалась ей слишком большой.

Встав со стула, Руни направилась к шкафу с нарядами. Платья висели в ряд. Две недели уже притушили чувства ткачих, что невольно вплелись меж волокон нарядных тканей.

— А вскоре они и совсем пропадут! — не забыла отметить она.

Поначалу Руни хотела взять платье сестры, но потом передумала. Ее смущали метания Свельд. Выбирая одежду, лесянка не столько смотрела, сколько старалась почувствовать, что она ей принесет.

Это белое платье с букетами мелких бутонов из голубого атласа было нейтральным. Оно не несло посторонних страстей. Но, надев его, Руни невольно поежилась. Ткань была мягкой, прохладной и пахла чем-то чужим. Застегнув белый пояс, она тут же вынула ленту и заплела косы.

Рядом с кроватью Свельд было несколько мелких коробочек с красками для лица, но лесянка не стала трогать их.

— На сегодня мне хватит и этого! — глядя в большое зеркало, грустно усмехнулась она.

Осторожно повесив лесной наряд в шкаф, Руни плотно прикрыла резные деревянные дверцы. Ей было не слишком уютно и как-то тревожно.

— Наверно, нужно сейчас найти Свельд, — промелькнуло в мозгу.

Но при мысли о пылком восторге сестры Руни стало не по себе. Ей совсем не хотелось выслушивать сто вариантов на тему: “Ты видишь, как хорошо! Наконец-то! Я знала, что скоро ты это поймешь!” Нужно было сначала освоиться, примириться с новым обликом. И помочь в этом мог только Эрл.

— Он не станет таращить глаза, разевать рот и бурно комментировать перемену, — твердила она, очень быстро проходя мимо слуг, ошалело смотревших ей вслед.

Миновав мост, она очень скоро оказалась в лесу, но ей было по-прежнему не по себе. На середине дороги ее охватило дурное предчувствие. Руни захотелось вернуться, но, пересилив нелепый страх, она смело продолжила путь.

Очень скоро мелькнула крыша домика. Руни, решив подойти, вдруг застыла на месте, поскольку впервые Эрл был не один. Рядом с ним на крыльце была девушка. Солнце играло на волосах цвета меди, покрывших ее как блестящий плащ. Руни не знала имени девушки, помнила только, что видела ее в замке.

— Певица! — отчетливо прозвучало в мозгу, отозвавшись в сердце нежданной болью.

Не в силах отвести взгляд, лесянка ясно видела, как Эрл, склонившись к медноволосой, о чем-то рассказывал ей, потом взял из рук букет трав. Вынув несколько стебельков, он возвратил его. Руни сразу же вспомнила песню, в которой влюбленный просит на память цветок из букета, который он будет носить на груди.

Руни могла бы легко прикоснуться к сознанию девушки, чтобы ощутить ее чувства, но что-то сдержало ее.

— Я не вправе вторгаться туда! — очень горько сказала она себе прежде, чем повернуть назад.

Скрывшись в чаще, лесянка присела на бугорок. Сердце жгла непонятная боль, но слез не было. Почему ей было больно? Впервые повстречав в замке Орма златоглазую Бронвис, которую все называли невестой хозяина, Руни осталась спокойной. Ей было известно, что та любит Орма.

— И постоянно живет с ним, — сказала Гутруна ей в первый же день, но это не взволновало.

Теперь же, увидев Альвенн, (имя всплыло само собой, без усилий) Руни чуть не лишилась чувств.

— Почему? Почему я так реагирую? У любого мужчины должна быть подруга… Почему же я… Я не думала… — повторяла она про себя, возвращаясь назад.

Оказавшись в комнате, Руни увидела Ильди. Открыв дверцы шкафа, служанка вынимала оттуда платья Свельд.

— Это в стирку, — сказала она, словно бы пожелав оправдаться, и посторонилась.

Шагнув к шкафу, Руни достала лесное платье, надеясь, что в нем будет легче, и вдруг замерла: из одежды был вырезан крупный кусок. Эта капля переполнила чашу терпения, дальше последовал взрыв:

— Добралась! Не смогла убедить по-хорошему снять, так решила испортить?! Испортить, чтобы я больше его не смогла носить?!

Ильди попятилась в сильном испуге.

— Не смей появляться здесь! Убирайся! Со всеми платьями!

И, схватив ворох одежды, Руни швырнула его. Девушка ринулась вон. Неожиданно вдруг заломило виски. Головная боль остудила гнев.

— Неужели все начинается снова?! — испуганно думала Руни, сжимая лоб.

Приступ быстро прошел, и она, разрыдавшись, упала в кровать. Ей казалось: она потеряла все, чем дорожила. Остались лишь страх и зловещая боль.

— Ну, не надо, Ильди! Ну, перестань! — утешала кухарка подружку.

— Тебе-то легко говорить! — вытирая бежавшие слезы, твердила служанка. — За что мне такая судьба? Налетела, как зверь лесной… А за что? Очень нужно мне трогать дурацкую тряпку!

— Еще бы! Побирушки и то не наденут такой срам!

— А вчера? — вдруг вмешался невольник, принесший охапку дров. — Вы бы видели! Так напустилась на Гутруну, что я подумал: прибьет! У бедняжки до сих пор синяки на руке.

— Не лесянка, а ведьма! — мгновенно поддержала кухарка.