Магнит

— Тогда я поеду сам, — пожав плечами, ответил я, собираясь уже покинуть комнату, но тут Сидни вскрикнула:

— Нет! В смысле… вдруг с тобой что случится?

— Ну, вы же не хотите ехать.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-то произошло, — покачав головой, отрезала она.

Билли посмотрел ей в глаза.

— Да, Томас, я тоже. Так уж и быть, поедем. Правда, Сидни, ты же не собралась сопровождать Сайфера в одиночку?

На этих словах он попытался взять её за руку, но та увернулась с каким-то отвращением на лице. Её раздражало всё, однако она всё равно решилась ехать. Это казалось мне немного странным.

Не отрывая взгляда, Билли пошёл в сторону двери, а потом и вовсе отвернулся и снова засвистел какую-то пресловутую мелодию. Сидни закатила глаза и повернулась ко мне, словно собираясь что-то сказать, но потом передумала.

Бри, все это время сидевшая в кресле, наконец, решила высказать своё мнение по поводу происходящего. Она ещё не начала говорить, а я уже был уверен, что без своих знаний во всех областях науки она не обойдётся.

— Мы не в двадцатом веке и уж тем более не в Средневековье, — заметила она. — Ошибочное погребение заживо сейчас возможно лишь в очень редких случаях.

— Значит, Лекса — и есть этот случай! — недовольно ответил я.

— Томас, у неё нет возможности жить в этом гробе! Даже если её похоронили заживо, то она сразу же задохнулась! Сейчас нет никакой надежды, что она жива.

— Тогда с кем я, по-твоему, разговаривал?

Бри устало провела тыльной стороной ладони по лбу и встала.

— Томас, ты же умный. Включи, пожалуйста, голову. Лекса не вчера умерла. И я видела, что там произошло. У неё нет никаких шансов. Почему ты веришь тем, кто водит нас за нос уже не первый день?

— Потому что я любил Лексу, — просто ответил я, даже не моргнув.

— А я любила Джо. Может, не так, как любят на самом деле, может, не любила даже, а он мне просто нравился. Но поверь мне, оно того не стоит. Мёртвые остаются мёртвыми, живые продолжают жить, и их пути могут пересечься лишь одним способом. Не стоит пытаться нарушить эту границу между двумя мирами.

— Такое ощущение, будто она уже нарушена.

Я вспомнил Шарлотту и Хейли. Казалось бы, стоило и Чарли напомнить о том, что её подругу не вернёшь из мёртвых и надо бы уже оставить её в прошлом. Но как забыть о прошлом, если оно вторгается в настоящее, да ещё и грозится попортить тебе будущее?

Но Хейли из мёртвых не восстанет. Если восстанет, то это будет уже чересчур, и я не поверю. Уж что-что, а такое точно может случиться только в книге, или в фильме, или в сериале. Или в компьютерной игре, но точно — не в реальной жизни.

— Ты точно думаешь, что спустя столько времени она не могла прийти в себя? — спросил я, не теряя надежды. Бриджет покачала головой.

— Франческо Петрарка в своё время пролежал двадцать часов в роли мёртвого. С гибели Лексы прошло даже больше, чем сорок восемь. Здесь нет никаких шансов.

Ну конечно, Сайфер. Всё же очень просто, достаточно применить элементарные знания той же биологии и понять, что свежего воздуха, да и вообще воздуха, ей там не хватает, значит, она даже если и была погребена заживо, то сейчас всё равно уже мертва.

Лекса мертва. Мертва. Лекса мертва. Лекса Грейс Вудли мертва.

Но с кем ты говорил, Томас?

И в этот момент, как всегда вовремя, мой телефон зазвучал своей едкой трелью. Я молниеносно подбежал к столу, схватил его и снова обомлел. Не как при звонке, звонок был отдельным подарочком судьбы, сыгравшим не одну бурлящую мелодию на струнах моей души, если таковая вообще существует.

— Опять сообщение от этого придурка, — выдохнул я, снимая блокировку.

— Что пишет? — глухо поинтересовалась Сидни.

Присланный файл грузился как назло медленно. Где-то примерно минуту.

А потом нам открылась коротенькая видеозапись с подписью. И на этом видео Лекса отчаянно кричала, била руками по стенкам своей нынешней обители. Подпись гласила:

ОСТАЛАСЬ ПАРА ЧАСОВ. ПОТОРОПИТЕСЬ, ЕСЛИ ХОТИТЕ УВИДЕТЬ ЕЁ ЖИВОЙ.

— И после этого кто-то ещё сомневается, что Лекса жива?! — поперхнулся я. Бриджет взяла телефон у меня из рук.

— Если это монтаж, то он очень качественный, — поразмыслив, сказала она. — И всё равно я слабо верю.

— Последнее время столько всего происходит, что верить начнёшь всему, — проговорила Сидни. — Съездим.

— Съездим.

И плевать, что полсвета будет против, но мы бросим вызов миру мёртвых. Ради живых.

***

Лопата, и не одна, нашлась у Билли, усталость и измождённость — у Сидни, здравый смысл — у Бри, надежда — у меня.

А у Чарли — нездоровая мания к кладбищам.

Так подумал я, когда мы подъехали к ограде. Солнце уже практически село. Честно говоря, когда мы увидели чью-то тень, я сразу подумал, что это Шарлотта. У меня и мысли не возникло о том, что это может быть кто-то другой. Кто-то чужой.

Билли, выйдя из машины, хотел было окликнуть её, но я подал ему знак этого не делать. Никто не знал, что сейчас у неё было на уме, а потому лучше было не встревать. Из-за ограды было хорошо видно её лицо, зато она нас не видела. Вернее, создавалось ощущение, словно она никого не видела. Брови нахмурились, глаза были устремлены куда-то вдаль, губы поджаты. Ступала она резкими, но медленными шагами. Трава так и хрустела у неё под ногами. Ладони то и дело сжимались в кулаки.

— Что с ней происходит? — еле слышно спросил Билли, а в ответ я пожал плечами. Тем временем Чарли отошла на достаточное расстояние, чтобы на кладбище прошли мы. Сидни распахнула калитку, и мы двинулись за ней. Заходя, я чуть не споткнулся из-за лопаты, которую держал в руках. Держал неуверенно; у меня даже будто пальцы подрагивали, как осиновые листы. Потому что я не понимал, что собираюсь делать дальше. Потому что одновременно и знал, и не хотел верить в то, что моя подруга мертва, и ничего это е изменит.

На риск людей толкает надежда и вера. Если на риск идут, чтобы выпендриться, то это не риск. Хотя, может, и риск — ведь они верят, что смогут показать себя перед другими. Наш риск не отличался к разряду таких, наш риск был вызовом не остальным людям, а чуть ли не самим небесам и природе.

Едва Билли ступил на территорию кладбища и невольно чертыхнулся, ударив себя по ноге калиткой, как Шарлотта тут же обернулась и посмотрела на нас. От этого взгляда у меня внутри всё обжигающе похолодело. Будто она смотрела прямо в мою душу. Будто на меня смотрела не она.