Магнолия Паркс

— Мне стало интересно когда, вот и всё.

Я часто моргаю. Это помогает сдерживать поток воспоминаний. Я расстёгиваю пуговицы куртки.

— Ты был со мной почти всю прошлую неделю и мне просто стало интересно, когда у тебя нашлось время охмурить какую-нибудь очень белокожую модель с несомненно очень широко расставленными глазами.

Он ухмыляется, глядя вниз на меня и явно забавляясь моим словам. А Би Джей Баллентайн высокий — метр девяносто.

— Что? — я невинно пожимаю плечами. — Мертвенно бледная кожа с огромными выпученными, как у пришельца, глазами, идеально бы подошла под эстетику Фабио Замбернарди².

Би Джей выдавливает улыбку.

— У тебя тогда был парень, Паркс.

Я игнорирую его, потому что суть не в этом.

Поправляю его куртку и застёгиваю пуговицы.

— Но я была с тобой практически всё время, поэтому не понимаю когда…

— Хочешь, чтобы я поделился с тобой своим календарём?

— Твоим секс-календарём? — резко говорю я, но задумываюсь, сказать ли мне да. Это пригодилось бы для планирования дней мытья головы и просто для того, чтобы знать, где он при любом раскладе обстоятельств, что очень мне нравится, но я не могу в этом признаться. Я просто смотрю на него.

Его глаза сужаются.

— У меня нет секс-календаря.

Я бросаю на него взгляд.

— Что ж, у тебя определенно нет рабочего календаря…

— У меня есть работа, — он закатывает глаза.

— Какая? Снимать футболку для своего фан-клуба в Instagram?

Он почёсывает затылок и робко ухмыляется.

— Я только пытаюсь держаться на плаву, — он игриво пожимает плечами. — Не у всех из нас состояние в 800 миллионов долларов, Паркс

— Ты прав, ты прав, — признаю я. — Расскажи, как идут дела на том маленьком островку на берегу Гренады, которым владеет твоя семья…

Он облизывает нижнюю губу, ухмыляясь.

— Тебе обязательно нужно было сказать «маленький»…

— Потому что он меньше, чем мой, — прерываю его я, и он смеётся.

Он пристально смотрит на меня. Его взгляд блуждает по моему телу, как раньше блуждали его руки, Би Джей резко вдыхает воздух и выдыхает свою любовь ко мне — и, оглянувшись через плечо, смотрит на своё отражение в зеркале. Он проводит пальцами по волосам.

— Что решила насчёт пуговиц?

Я расстёгиваю их снова, он всматривается в меня и ухмыляется.

— Всегда пытаешься раздеть меня.

Я закатываю глаза, но мои щёки краснеют.

— Мечтай.

Я достаю небесно-голубую нубуковую сумку Le Chiquito Noeud от Jacquemus с четвёртой полки шкафа для моих сумочек.

— А я и мечтаю, — он подтверждает и осматривает моё тело, — есть ещё пуговицы, которые нужно расстегнуть?

Я отмахиваюсь от него, смеясь.

— Отвали.

— Пойдем, — он обвивает руку вокруг моей шеи и ведёт на выход. — Мы опаздываем.

— Ну что, Паркс, — спрашивает Би Джей, улыбаясь и прищуривая глаза, — что раздражает тебя на этой неделе больше всего?

— На этой неделе? — я хмурюсь.

Мы сидим за столом всей нашей компанией самых близких друзей, и даже несмотря на то, что иногда что-то случается, и наши миры темнеют, единственное, что мы можем разглядеть — это друг друга.

— Ну, на самом деле я знаю, что раздражает тебя больше всего, — он пожимает плечами.

Я поднимаю брови.

— Знаешь? — он кивает и я стучу пальцами по столу в ожидании. — Просвети же меня.

Мы сидим в клубе Annabel’s³, и если вы как-то окажетесь здесь, то я искренне рекомендую вам взять Dom Perignon Rose⁴ 1995 года.

Но Би Джей сейчас пьет не шампанское. Он, как всегда, потягивает Негрони⁵, если только вечер не складывается не в его пользу — тогда он пьет Don Julio ⁶1942 года.

— Самая раздражающая на свете вещь для тебя это… внимание других девушек ко мне. Конечно же.

После этих слов он поджимает губы, как бы говоря: «Вуаля»

Я фыркаю и уверенно качаю головой.

— Нет. Даже и близко… нет.

Хотя на самом деле это так и на все сто процентов.

Он закатывает глаза, игнорируя ложь.

— Тогда продолжай, что на этой неделе…

— Меня раздражают девушки, которые заявляют, что на фотках в Instagram они «без макияжа», хотя итак очевидно что они «без» него.

— О да, — воскликает Пэйли Блайт, моя лучшая подруга. — Ненавижу такое! — она заправляет платиновую прядь за ухо и морщит свой маленький вздёрнутый носик. — Что они от нас хотят? Медаль за отвагу?

Я киваю в знак того, что полностью с ней согласна, и продолжаю: — Я правда не понимаю, почему быть намеренно неопрятной, теперь является поводом для хвастовства.

— Может им надо посоветовать нанести хоть немного консилера? — предлагает Пэйли. — Или милых кремовых румян.

— Ох, Шарлотта, ты сегодня что, не накрасилась? — спрашиваю я в никуда. — Да, знаю... любой, у кого есть глаза, сразу заметит это.

Би Джей проводит языком по зубам, подавляет смех и качает головой.

— Не все встают с утра с кровати, выглядя как мультяшный оленёнок Бэмби, Паркс.

— Я… — выражение моего лица вздрагивает, — это… это должно быть комплиментом?

— Безусловно, — он кивает.

— Да ладно, — говорит Генри Баллентайн, мой самый давний друг.

Внешностью он очень похож на своего старшего брата, каштановыми волосами и улыбкой, от которой можно забеременеть, но вместо зелёных глаз Би Джея, у него голубые, и он иногда носит очки, хотя никто из нас не знает, нужны ли они ему на самом деле. Он вклинивается в разговор: — Все мы знаем, что Бэмби был первым объектом вожделения Би Джея.

— Эй, Бэмби — мальчик, — воскликает Кристиан Хэммес, его Манчестерский акцент выходит наружу каждый раз, когда его что-то забавляет.

Однажды Кристиан и я встречались. Ну что-то вроде этого. Сейчас бы мы так не сказали, но я думаю, что всё-таки встречались. Это было ужасно, и для меня, и для него (особенно для него), и для Би Джея (особенно, особенно для Би Джея) — ужасно для всех честно говоря.

Кристиан прекрасен. Золотистые волосы, карие глаза, полные губы. Он почти ангелоподобный — внешне, но не на деле. Потому что на деле он порой бывает устрашающим. Я стараюсь не думать о том, что он и его брат делают… Им кажется, что я ничего не знаю. Но я-то знаю. Я знаю всё о моих парнях.