Магнолия Паркс

— С тобой всё в порядке? — смотрю на нее.

Она поворачивается ко мне, и я начинаю ломать голову, как это исправить, но тщетно. Мне нужна гребанная машина времени.

Ее глаза скользят по мне, а маленький пальчик касается тату на моем большом пальце. Узелок «Forget-me-knot», как в подвеске от Tiffany. Я подарил ей такую на месяц наших отношений, которая вообще-то не считается чем-то значимым, но, видимо, является, когда тебе пятнадцать и ты встречаешь девушку своей мечты. В общем, она его обожала. Но через несколько лет потеряла, а к тому времени они перестали их продавать. Первое тату я посвятил ей.

В общем они все для нее, кроме...

— Это новое, — она касается маленького тату, которое я набил несколько дней назад на груди. Кит. Благодаря Джоне⁹. Он подумал, что это остроумно. Пофиг, татуировка чуть больше монетки.

Я морщусь.

— Проиграл Джо пари.

Она сердито смотрит на меня, затем издает «хммм».

— Что?

— Ничего, — задирает нос. — Просто считаю, что это несколько безрассудный поступок. Вот и все, — Паркс пожимает плечами, словно ей всё равно, но я чувствую, что это не так.

— Предыдущие двадцать две татуировки ты не считала безрассудными.

— Это потому, что другие были обо м... — она вовремя ловит себя на слове и улыбается. Выражение ее лица сдержанное и напряженное.

Остальные татуировки — глубокие мифологические символы наших отношений и то, что понимаем лишь мы двое, и никто посторонний. Мне нравится хранить на себе следы Паркс. Когда-то у нее были и другие способы оставить след. Но больше их нет. Магнолия сжимает губы, колеблется в раздумьях и откашливается.

— Это потому, что предыдущие двадцать две татуировки касаются кое-кого, кто заботится о твоем теле.

Я закатываю глаза. Не только на нее, но и на себя, на нас и на то, что мы, блять, творим с нашими жизнями.

— Я хожу с синими яйцами последние три года, это так ты о моем теле заботишься?

— Би Джей, — она окидывает меня скептическим взглядом, — у тебя, без преувеличения, больше секса, чем у любого из моих знакомых. И если при таком раскладе твои яйца до сих пор синие — обратись к врачу.

И вот я начинаю смеяться, и она начинает смеяться, хотя это не так уж и смешно, потому что она это ненавидит, а значит, и я ненавижу. Но она встречается с другими парнями, а я трахаюсь с другими девушками — и так мы живем. Поэтому, нам остается только смеяться.

Дверь спальни распахивается, и в дверном проеме появляется ее сестра.

— Это я вижу самую неблагополучную пару Лондона?

Бриджит Паркс ухмыляется, сложив руки на груди. Она на два года младше Паркс, у неё карие глаза, кудрявые волосы, она симпатичнее, чем сама о себе думает, но её это не особо волнует. Бридж — лучшая подруга моей младшей сестры

— Фриджит¹⁰, — Паркс кивает ей, выпрямляясь. — Как прошел твой очередной увлекательный вечер в компании книг?

— Мне нравится, как ты насмехаешься над моей учебой, — насмешливо отвечает Бридж, а Магнолия прищуривается, глядя на неё.

— Не забывай что я тоже училась, — отвечает Паркс, задрав нос.

— У тебя степень бакалавра искусств, — смеется Бридж, — что на языке высшего образования означает «я не знаю, что делать со своей жизнью», и ты выплатила Имперскому колледжу значительную сумму денег, чтобы они засвидетельствовали это на бумаге.

— Но всё-таки, — я прищуриваюсь, — она поступила в тот Имперский колледж...

Сестра Паркс закатывает глаза.

— Как будто отец не оплатил её поступление...

— Колледж нуждался в новых меценатах, — говорит Паркс, не проявляя ни малейшей озабоченности по поводу обвинений, — таков уж закон жизни.

Бридж бросает на нее косой взгляд.

— Разве?

Я фыркаю.

— Расскажи-ка мне, Бриджит, как оно, когда в твоей жизни ничего не происходит, кроме университета, рефератов и заданий? — Паркс оборачивается ко мне. — Разве это не жалко? Как думаешь?

Я громко выдыхаю.

— Не впутывай меня.

— Ну, — начинает Бридж, — вижу, вы двое здесь, — она указывает на кровать Магнолии, — опять? Уверена, что хочешь начинать этот разговор?

— Чтобы вести этот разговор, надо иметь хоть немного больше опыта за картофелину, Фриджит.

— У меня есть секс, — рычит Бриджит в ответ.

— С кем?

— С людьми.

— Людьми? — Магнолия моргает, широко и вызывающе. — Во множественном числе? Серьёзно? — она бросает взгляд на меня. — Ты в это веришь?

— Не тебе судить о количестве, — резко отвечает Бриджит. — У тебя секс был только с ним.

Щеки Паркс заливаются румянцем.

— Если с проникновением, то, возможно, и да, но...

— Черт побери, — я стону.

Они такими были всегда. С ранних лет.

Но несмотря на это нет другого человека на планете, которого Паркс любила бы больше своей сестры, кроме, может быть, меня.

— Би Джей, — Бридж кивает на меня, — опять без футболки, — она беззастенчиво подмигивает. — За это тебе спасибо.

— Что это было за подмигивание? — интересуется Магнолия, хотя и так все прекрасно осознает. — У тебя что, на линзу попала ресница?

— Го-о-осподии, Би Джей, — Бриджит игнорирует замечания сестры. — Не мог бы ты сделать нам всем одолжение и довести эту девушку до оргазма, чтобы она перестала быть такой сукой.

— Поверь мне, Бридж, — улыбаюсь, — я пытаюсь.

Магнолия бьет меня своей длинной неуклюжей рукой. Понятно, что от этого удара больно только ей.

Бриджит закатывает глаза и покидает комнату, захлопнув за собой дверь. Я смотрю на Паркс, а она на меня — и то, что происходит между нами каждый вечер, повторяется сегодня. Мы пялимся друг на друга. Мои глаза почти такие же широко раскрыты, — оба застыли в воспоминаниях о том, что когда-то происходило в этой комнате и, слетев со стен, воспоминания кружатся вокруг нас, как призраки прошлого.

Бывало ли у вас такое, что кто-то смотрит вам прямо в глаза, и вы видите все те способы, которыми вы их обидели? Это чертовски изнурительно. Хотя, знаете, она меня тоже обижала.

Паркс дважды хлопает в ладоши. Свет гаснет, тогда она еще несколько секунд смотрит на меня в темноте (обожаю Паркс в темноте). Хотя пофиг, люблю ее при любом освещении, даже в кромешней тьме.

Она ложится, заворачивается в одеяло и высовывает голову.

Мы оба смотрим на потолок. Дыхание Магнолии тихое.