Магония

Девушка, пятнадцати лет.

«И триста шестидесяти дней», – мысленно добавил я.

Для полного вскрытия не было причин. Мы все понимали, что произошло. Все равно коронер не знал, как проводить исследования тела человека с такой болезнью, как у Азы. Так же как никто не знал, как помочь ей выжить.

Лёгкие передали в лабораторию по работе с редкими нарушениями. Остальное кремировали. Тех отчётов я ещё не видел. Прошло всего четыре недели. Наверное, где-то в холодильнике хранятся образцы тканей. Честно говоря, не могу об этом думать.

Аза вздыхает и потягивается, выгибая спину. Её движения непривычно плавные, грациозные. Снова на ум приходит сравнение с птицей, расправляющей крылья. Аза достаёт что-то из кармана джинсов. Протягивает мне толстую пачку сложенных бумаг, и меня начинает трясти. Я их написал. И привязал к шару в день её похорон.

– Я получила твой список извинений. Очень длинный.

Получила? Она копается в другом кармане, достает обрывок бумаги поменьше и протягивает мне.

Записка, что я дал ей на день рождения. Мятая, потрёпанная, с заломами и пятнами. В уголке след зубов, и я знаю, откуда он взялся. Это Аза нервничала.

В последний раз этой отметки тут не было. Точно знаю, потому что сам вложил записку в руку Азе. Понимал, что другого шанса не выпадет. Сжал её пальцы, чтобы Аза унесла эту записку туда, куда уходила. Со всеми круглыми и квадратными скобками.

Тело охватывают какие-то непонятные эмоции.

– Ладно. – Слёзы, что копились внутри меня четыре недели, подступают к горлу и, хотя к этому времени я уже должен был их выплакать, льются из глаз. – Ладно, Аза, – выдавливаю я между всхлипами. – Ладно.

Она смотрит так, будто никогда раньше не видела плачущего человека. Я вытираю лицо подолом футболки.

Затем иду на кухню, умываюсь холодной водой и пытаюсь взять себя в руки.

– Ты заходила к себе домой? – спрашиваю сквозь шум льющейся воды. – Заходила ведь?

– Ещё нет.

Я оборачиваюсь. Аза стоит прямо за мной. Я не слышал, как она подошла.

Аза суёт пальцы под струю, отдёргивает и смеётся. Затем смотрит на меня, наклонив голову.

– Почему нет? – спрашиваю я.

– Не говори моим родителям, что я здесь. И своим тоже.

– Но твои папа и мама думают, что ты мертва.

Вытаскиваю сотовый из кармана, нахожу нужный номер, показываю ей, но она отбирает телефон и кладёт его на стол немного резко, немного подчёркнуто.

– Ты мне веришь? – спрашивает Аза. – Тогда слушай. Мне нужно узнать, что ты нашёл за время моего отсутствия. Нужно, чтобы ты всё мне рассказал. Это важно. Предметы, даты. Всё. Ты что-нибудь нашёл, Джейсон Кервин?

– Я…

– Что-нибудь падало с неба? – перебивает она и мило улыбается. – В день моих похорон? Расскажи, что знаешь. – И снова наклоняется ко мне. Я отшатываюсь к раковине. – Что, если я скажу: в небесах был корабль? Что ты ответишь, Джейсон Кервин?

Я секунду молчу и говорю:

– Магония.

За окном раздаётся шум подъезжающей машины. Мамы. Я выглядываю и вижу, как они достают пакеты с покупками.

Оборачиваюсь – Аза пропала.

Нет. Она скрючилась под столом и смотрит на меня огромными глазами.

Я опускаюсь рядом на колени.

– Всё в порядке. Это просто Ив и Кэрол.

– Кто?

– Мои мамы, кто же ещё?

Аза отчаянно трясёт головой:

– Никто, кроме тебя, мне не поверит. Им нельзя знать, что я здесь.

Я протягиваю ей ключи от машины. Аза мгновение непонимающе на них смотрит, затем яростно кивает:

– «Камаро».

Она произносит слово осторожно и странно. «Ка-марр-о».

– Ага. Уходи через заднюю дверь. Встретимся в машине, – говорю ей, а сам иду к парадной двери, чтобы встретить мам. Вроде бы случайно рассыпаю покупки, выигрывая ей время.

Затем возвращаюсь на кухню. Ни следа пребывания Азы.

Украдкой смотрю в окно. На улице всё ещё шторм. Деревья гнутся, моросит дождь. Смотрю в небеса – там ничего. Ни кораблей, ни молний. Лишь мягкое серое ничто.

Аза горбится на переднем сиденье машины, возясь с ручками. Бормочу мамам, мол, забыл что-то в школе. Они приятно удивлены, решают, что я передумал, прислушался к ним и прекратил упрямиться.

– Я же тебе говорила, всё образуется, – обращается Ив к Кэрол, затем вопросительно на меня смотрит.

Я не обращаю внимания, хватаю ноутбук и сумку и выскакиваю наружу. Стучу в дверь водителя. Аза непонимающе на меня смотрит, затем, будто что-то вспомнив, указывает на пассажирское сиденье.

Она не умеет водить. Я…

Я обхожу машину и открываю пассажирскую дверь.

– Едем к твоим родителям.

– Я ещё не готова, – отвечает она. – Им нельзя ничего знать. Если только они уже не знают?.. Они знают о Магонии, Джейсон? Что ты им сказал?

– Я ни с кем не говорил о Магонии с тех пор, как мы смотрели видео с кальмаром. Твои родители знают, что ты умерла. Давай просто съездим проверим, дома ли они?

Она вздыхает:

– Корабль станет меня искать. Скорее всего, уже ищет.

Никак не могу привыкнуть, что она говорит без труда.

Аза заводит машину, включает «дворники». Затем поворачивает руль – вообще без усилия, хотя он тугой. Её руки расслаблены.

Мы отъезжаем от моего дома. Аза колеблется.

– Налево, – подсказываю я, и она слушается. – Теперь направо.

Аза резко поворачивает направо, не обращая внимания на запрещающий знак.

– Я люблю тебя, Джейсон.

Смотрю на неё.

– Ты меня любишь?

– Конечно, – отвечает она после секундного замешательства. – А ты меня нет?

Я всё смотрю на неё.

Она едет быстрее, чем разрешено, и не обращает внимания на дорогу. Только на меня.

– Здесь налево, – говорю я.

Мы приближаемся к дому Азы.

Эли выходит на крыльцо. Я жду, что Аза притормозит, но нет. Эли видит мою машину, приподнимает руку и машет.

Аза не останавливается, не смотрит налево – вообще никак не реагирует, просто едет.