Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

Постепенно она начала различать слабое синеватое сияние.

Дверь холодильника была приоткрыта, и свет от стазисных полей проникал в коридор.

– Нейл? – произнесла она в микрофон, – Дверь холодильника не заперта. Здесь кто-то был?

В ответ она услышала лишь шипение статики.

– Нейл, отвечайте.

И снова странные помехи.

Макс замерла на несколько секунд. Ей хотелось вернуться сюда с подкреплением, но, если бы она отправилась за Нейлом и своими подчиненными, вход в погреб пришлось бы оставить открытым. Маршал прикрепила фонарь к кронштейну под стволом дробовика и двинулась вперед, держа оружие наготове.

Замок на двери холодильника оказался цел. Засовы на наружной стороне были открыты. Медленно и осторожно она приоткрыла дверь чуть шире стволом дробовика и заглянула внутрь. Помещение с белеными стенами освещал призрачный голубоватый свет генераторов стазисного поля. Каталки все так же стояли в несколько рядов, зеленая пластековая пленка скрывала под собой останки.

Только семнадцать из них.

Одна каталка, в самом центре, пустовала. Смятый пластековый мешок валялся на полу у колес.

Одно из тел исчезло.

Макс шепотом выругалась. Она шагнула вперед и медленно опустилась на корточки, так, чтобы заглянуть под каталки и пошарить лучом фонаря но полу. Ничего. Никакой кучи костей на полу.

И вообще, как эти кости могли свалиться с каталки?

Макс медленно поднялась на ноги, держа оружие наготове. Она поняла, что тяжело дышит, и заставила себя успокоиться. Маршал осторожно вернулась к дверям и вышла в коридор.

– Нейл? – прошептала она в микрофон на воротнике.

По-прежнему ничего. Макс, удерживая дробовик одной рукой, закрыла дверь холодильника и заперла ее на засов.

Где-то рядом раздался крик.

Макс подскочила от удивления и резко развернулась, поднимая оружие. Сердце колотилось, как безумное. Ничего. Она дважды просветила коридор по всей длине мощным лучом своего фонаря. Ничего.

Крик раздался снова.

– Трон! – выругалась она.

Звук доносился из вокса. Из ее проклятого вокс-приемника. Устройство завывало и пищало, выплевывая леденящие душу трели помех.

– Нейл! – рявкнула она, хватаясь за воротник одной рукой. – Нейл, ответь!

Она двинулась обратно к лестнице, ведущей в главный зал.

– Нейл? Кто-то пробрался в холодильник. Один труп пропал. Нейл!

Зашелестела статика.

Она услышала некое подобие своего имени, едва различимое за треском помех.

– Нейл, вы слышите меня?

– Маршал? Повторите…

– Нейл, холодильник открыт. Тело исчезло.

– Понял, – ответ наемника едва пробился сквозь белый шум.

– Встретимся у входа, – сказала Макс.

Тишина.

– Нейл?

Она добралась до главного зала и закрыла за собой дверь в подвал. На миг ей показалось, что она видит кого-то в дальнем конце зала, какую-то фигуру среди теней, но стоило ей направить туда луч фонаря – все исчезло. Просто игра воображения. Она позволила себя напугать, и ее разум начал с ней шутить.

Макс направилась было к главному входу, но потом передумала и свернула в коридор, ведущий к гостиной. Драшер все так же спал в кресле у очага.

– Валентин?

Она потрясла его за плечо.

– Валентин!

Он проснулся и захлопал глазами:

– Что? Уже… Что такое?

– Что-то случилось, – сказала Макс. – Вставай.

– Что? – переспросил он, все еще пытаясь проморгаться. – Какого рода это «что-то»?

– Я не знаю. Просто что-то.

Магос поднялся на ноги, все еще вялый после сна.

– Ты выглядишь испуганной, – заметил он.

– Просто надень уже свою куртку.

– Жермена, чего ты испугалась? – спросил Драшер.

– Заткнись и одевайся, магос! – отрезала она. – Мы идем наружу.

Драшер с трудом засовывал руки в рукава. Макс поняла, что он разволновался. Магос еще не до конца проснулся, и ему все давалось с трудом.

– Одно из тел исчезло, – сказала маршал.

Драшер посмотрел ей в глаза:

– Исчезло? Как?

– Так, что его больше нет там, где оно лежало. Я только что из холодильника. Труп пропал.

– Его украли? – спросил магос.

– Ну конечно! Как еще могло исчезнуть мертвое тело?! Кто-то пробрался в дом.

– Ты видела?..

– Ничего я не видела, но, наверное, похититель все еще здесь, внутри. Торопись.

Драшер двинулся следом за Макс, и они вместе вышли на кухню. В дальнем конце, у самой двери, ведущей в зал, кто-то стоял.

– Господин Нейл? – позвала Макс и направила луч фонаря в сторону неясного силуэта.

Они нашли пропавшее тело.

Оно стояло прямо перед ними: искореженная костлявая фигура, покрытая комьями грязи и почерневшими лоскутами ткани. Оживший мертвец медленно заковылял в их сторону.

Некоторые вещи преследовали Валентина Драшера всю его жизнь. Одной из них была бедность, другой – разочарование. Недостаток уверенности в себе. Болезненное чувство постоянной опеки. Все эти вещи появлялись в его жизни с завидной периодичностью.

Но страх был его постоянным, извечным спутником.

Страх Драшера мог принимать разные формы. Иногда – абстрактные, например, боязни неудачи или ее мерзкая, уродливая сестра – боязни успеха. Он пугался одновременно ответственности и забвения. Но чаще всего его страх воплощался в простой форме – магос боялся боли. Этот нервный и робкий человек жил в постоянном ужасе в ожидании того, что как-нибудь ночью в его дом вломится агрессивная дорожная банда, или что он случайно попадет в драку, или что его схватят и изобьют представители власти из-за просроченных документов. Он боялся высоты и воды. Он очень боялся, что кто-нибудь ему навредит.

Самым ранним воплощением его страха была злобная собака отца. Этой твари Драшер никогда не нравился. За долгие годы подготовки и обучения он привык жить в постоянном страхе того, что его ужалят или укусят лабораторные или дикие животные, которых приходилось изучать. Даже когда он получил степень магоса, страх никуда не делся, из-за чего работы и исследования Валентина носили по большей части теоретический характер. Он многое знал о повадках животных и представлял себе, как избежать риска при обращении с потенциально опасными формами жизни. Но одним из краеугольных догматов его профессии был факт, что даже магос биологис не сможет предсказать, что сделает животное, если его загнать в угол или застать врасплох Тот проклятый морской хищник жил в клетке много месяцев просто потому, что Драшер слишком боялся приблизиться к нему.