Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна

– Тринадцатого числа, – ответил барон. – На дороге, поднимающейся к холмам. Он убил горничную во дворе поместья господина Коннока. Мои люди прочесали лес, но тщетно. Перед этим – стадо свиней у Карлы. А еще водовоза на перекрестке Сонта и двух мальчишек, заигравшихся допоздна у озера Лаэра.

– Вы забыли о моем виночерпии, прямо перед убийствами на озере, – подал голос один из помещиков.

– Мои извинения, – кивнул барон.

– Этот зверь – кара, обрушившаяся на наши земли, – заявил епископ. – Говорю вам, это отродье Хаоса. Мы должны собраться у святой аквилы и отогнать тьму. Эта тварь пришла, чтобы испытать нашу веру.

За столом раздалось согласное бормотание.

– Магос, вы религиозны? – спросил епископ.

– Разумеется, ваше святейшество.

– Приходите помолиться завтра в моем храме. Я бы хотел благословить вас перед тем, как вы начнете кровавую работу.

– Спасибо, ваше святейшество.

Входная дверь распахнулась так резко, что пламя свечей заколыхалось. Слуга торопливо подбежал к барону и зашептал ему что-то на ухо. Карн кивнул, и слуга убежал обратно. Спустя несколько секунд на пороге появилась офицер Макс. С ее униформы стекали струйки воды, а через плечо был перекинут ремень дробовика. Значок, который Драшер видел у нее в бумажнике, теперь оказался приколот к лацкану комбинезона.

Она обвела взглядом присутствующих, задержавшись на миг, когда встретилась глазами с Драшером.

– Офицер, – приветствовал ее барон, поднимаясь со стула, – почему вы прерываете нашу трапезу?

– Еще одна жертва, милорд, – ответила она. – Снаружи, рядом с курятниками.

Земли к северу от крепости барона, продуваемой сквозняками, представляли собой низины и полосы топкого грунта, на которых организовали птицеводческое хозяйство. Благодаря неровному свету фонарей, раскачивающихся на ветру, Драшер смог разглядеть сквозь завесу дождя множество птичьих домиков, собранных из корабельной фанеры и проволоки. Стоял сильный запах земли и птичьего клея.

Драшер прошагал за бароном и офицером Макс по дорожкам, покрытым деревянными щитами и обрамленным живой изгородью из дрока. Вместе с ними пошли трое хускарлов барона; фонари, свисавшие с их алебард, раскачивались из стороны в сторону. Погода была просто ужасной. Из-за ледяного дождя щеки Драшера вскоре онемели, и магос попытался поплотнее укутаться в свой старый плащ. Больше всего на свете сейчас мечтал о шапке и теплой куртке, наподобие той, что была сейчас на Макс.

Сквозь шум дождя пробивался странный булькающий звук. Драшер не сразу понял, что это возбужденное кудахтанье тысяч птиц.

Они добрались до курятников и пошли по настилу из металлической сетки между двумя рядами птичьих домиков. Запах птичьего помета стал сильнее и, несмотря на дождь, казался застоявшимся и кислым. К проволочным стенкам клеток тут и там прилипли комки белых перьев. Макс что-то сказала барону и махнула рукой. Впереди виднелся человек с фонарем. Им оказался один из младших арбитров, подчиненный Макс, парень по имени Лассин, судя по надписи на нашивке. Он выглядел взволнованным и, судя по всему, был очень рад увидеть хоть кого-то еще.

Дверь в один из птичьих домиков оказалась открытой. Макс направила луч света внутрь. Драшеру удалось рассмотреть перья и какой-то металлический цилиндр на полу.

Следом за Макс и бароном магос прошел внутрь.

Он раньше никогда не видел мертвецов, если не считать Дядюшку Рудигера, который преставился, когда Драшер был еще ребенком. Они всей семьей ходили в часовню на церемонию прощания, и дядюшка Рудигер выглядел так, будто спал. Валентин с детской наивностью ждал, что покойник вскочит и рассмеется им в лицо. Дядюшка Рудигер очень любил такие шутки.

Тело в птичьем домике совершенно точно не собиралось подпрыгивать или делать что-то еще. Оно лежало лицом вниз (к счастью!), а руки и ноги несчастного были неестественно изогнуты – конечно же, вовсе не оттого, что ему вздумалось пошутить.

По всей вероятности, это был один из работников барона, йомен по имени Калкен. В момент смерти он кормил птиц, и металлический цилиндр, который заметил Драшер, оказался контейнером для зерна, до сих пор лежавшим там, где его уронили, прямо в горке рассыпавшихся кукурузных зерен.

Макс присела около тела. Она перевела взгляд на Драшера и кивнула головой на дверь, как бы предлагая ему выйти. Магос решительно сунул руки в карманы и всем своим видом показал, что остается. Пожав плечами, Макс перевернула тело.

– Вы в порядке? – спросила Макс.

– Что?

– Вы в порядке, говорю?

Драшер открыл глаза. Он не помнил, как выходил из курятника, но обнаружил, что стоит снаружи, под дождем, облокотившись на стену сарая напротив, а пальцы вцепились в сетку так сильно, что пошла кровь.

– Магос?

– Д-да, – выдавил он. – Все хорошо.

Драшер подумал, что никогда не сможет забыть то, что только что видел. И кошмарный звук, с которым перевернулось тело. И то, что изрядная его часть так и осталась лежать на полу.

– Дышите глубже, – посоветовала Макс.

– Правда, все в порядке.

– Вы какой-то бледный.

– Я всегда бледный.

Офицер пожала плечами.

– Можете остаться здесь, – сказала она, Драшер решил, что причина тому – не беспокойство о его состоянии, а понимание того факта, что от магоса вообще мало проку. – Мне нужно сделать кое-какие заметки.

– Там были следы укусов.

– Да, – кивнула Макс. – По крайней мере, мне так показалось.

– Замерьте их. И поищите инородные материалы в ранах. Например, в костях могли застрять фрагменты зубов.

– Хорошо, – сказала офицер и отправилась внутрь.

– Как оно забралось туда? – спросил магос, глядя ей в спину.

– Что?

– Как существо пробралось внутрь? Дверь была открыта?

– Заперта. Мы открыли ее, прежде чем обнаружить тело.

– Можно одолжить у вас фонарь?

Макс отдала ему фонарь Лассина и отправилась приступить к своей жуткой работе, в курятник, где ее ждал барон.

Драшер пошел вперед по дорожке между птичьими домиками, светя фонарем в клетки справа и слева.

– Сударь, не уходите слишком далеко! – крикнул ему в спину один из хускарлов.

Магос не ответил. Ему, напротив, хотелось бы убраться подальше от этого места. Сама мысль, что рядом находится окровавленный и расчлененный труп, заставляла его дрожать. Драшер сильно потел, несмотря на пронизывающий ветер.