Махмуд-канатоходец

— Посмотрите на небо! — вновь прогнусавил шейх Сеид-Алаветдин.— Оттуда высшая справедливость...

— Посмотрите на землю! — снова загремел голос Махмуда.— Посмотрите на землю — где справедливость? Разве нас не обирают богачи и муллы, разве не наш хлеб едят эти жирные кабаны?! Разве вам неведомо, как мулла Мухтар уморил голодом мою несчастную мать?! Кто не знает, как этот старый шакал украл мою невесту и избил ее отца, доброго скорняка Насыра? Где справедливость, если мы трудимся и голодаем, а богачи и муллы бездельничают и обжираются? Где божья справедливость? — спрашиваю я.

— Нет справедливости! — глухо ответила толпа, и каждый стал говорить о своих несчастьях и обидах.

Людей в мечети было много, и все хотели поведать Махмуду о притеснениях, чинимых шейхом и муллами. Только богатые купцы и баи кучкой сбились у мимбара и помалкивали. Их-то аллах защищал хорошо.

В сутолоке и неразберихе шейх с муллой Мухтаром незаметно выбрались через боковой вход, а толпа все гудела и негодовала.

Наконец кто-то хватился виновников несчастий, и возмущенная толпа ринулась вдогонку. По дороге ко дворцу шейха толпа выросла в несколько раз.

Портные выскакивали из лавок с медными аршинами, повара хватали тяжелые половники, земледельцы бежали с кетменями, остальные вооружились кольями и камнями. В одно мгновение была сметена дворцовая стража, но дворец шейха оказался пуст, как тыква, из которой выскребли мякоть. Сеид-Алаветдин напялил на себя женское платье, закрыл лицо чачваном и поспешил удрать. Только мулла Мухтар замешкался в кладовой. Его застали в тот самый момент, когда он, набив за пазуху скопленные деньги, пытался ускользнуть в окно. Мулла пятился задом, ногами вперед, и его живот застрял в узкой раме, ноги свесились, а халат задрался.

Били его с двух сторон — из комнаты и со двора. Никто не смог бы сосчитать, сколько синяков и шишек появилось на жирном теле муллы, но никто и не интересовался этим. Мухтара посадили на ишака задом наперед и выгнали из Хивы. По дороге он проклинал аллаха, всех святых, шейха и ишанов, а в промежутках между ругательствами выплевывал выбитые зубы. Потом, между прочим, говорили, что мулла опять стал проповедовать божью справедливость, стал где-то шейхом и нашел простаков, которые верили ему.

Долго не решался появиться в Хиве и Сеид-Алаветдин, а когда вернулся, то был тише воды и ниже травы.

При упоминании имени Махмуда шейх вздрагивал и начинал молиться с такой быстротой и так неразборчиво, будто у него вместо языка во рту была привязана живая мышь на веревочке.

Пышной и торжественной была свадьба Махмуда и Таджихон. На нее приехали тысячи людей со всего Хорезма, и весь город веселился на улицах и на площадях. В разгар празднества на базарной площади устроили состязание борцов и канатоходцев, и Махмуд показывал свое искусство, а потом взял Таджихон на руки и прошел с ней по канату, натянутому между двумя высокими минаретами. Таджихон было немножко страшно, она закрывала глаза и прижималась к Махмуду, но все видели, как счастливо она улыбается.

В этот день в Хиве никто уже не сомневался в том, кто спас узников шейха Сеида-Алаветдина от голодной смерти, кто приносил им еду. Когда Махмуд и Таджихон сошли на площадь, толпа окружила их и старики сказали:

— Тебя знают на всем Востоке. Тебя зовут Махмуд-непобедимый, Махмуд-поэт, Махмуд — отец богатырей. Отныне мы будем звать тебя еще и Махмуд-канатоходец.

А Махмуд, вежливо поклонившись старикам, поблагодарил их и ответил так, как не раз уже отвечал раньше:

— Зовите меня как хотите. Народ лучше знает, какое имя найти для каждого человека, но не нужно забывать, что я к тому же и Махмуд-скорняк, Махмуд-шубник.

Вместе с молодой женой Махмуд поселился в своем доме. Переехал туда и старый скорняк Насыр-ата, а Юсуп перестал скитаться по базару и стал учеником шубника. Жили они все вместе, одной семьей.

Не было отбоя от заказчиков, желающих ходить в шубах, сшитых у Махмуда, да не было и шуб лучше тех, что шил Махмуд. Каждый вечер во дворе под карагачем собирались люди, чтобы послушать стихи Махмуда и его рассказы о дальних странах, приходили за советом в самых разнообразных делах.

Махмуд для каждого находил доброе слово и каждому был рад помочь. Таджихон угощала гостей пловом и чебуреками, дынями и персиками. Юсуп разносил зеленый чай и внимательно прислушивался к разговорам взрослых.

Однажды к Махмуду пришел какой-то молодой человек и сказал:

— Я много слышал о ваших знаниях и мудрости и хочу просить совета. Мне двадцать три года, но я не знаю, как мне следует жить: что делать и чего избегать, что говорить и о чем молчать. Я прочитал много толстых книг, но ни в одной не нашел прямого и ясного ответа.

— А кто вы? Пастух, земледелец или ремесленник?— заботливо спросил Махмуд.

— Нет,— ответил гость.— Я сын богатого бая. Я ничего не делаю, а только думаю, чем бы мне заняться.

Махмуд внимательно посмотрел на него, помолчал и убежденно сказал:

— Хорошо. Я дам вам только один совет, какого не давал никому. Следуйте ему и будьте спокойны. Никогда не ешьте мясо трехцветной козы. Это для вас самое главное.

Гость ушел довольный, а Юсуп спросил:

— Дядя Махмуд, я понимаю почти все, что вы говорите. Вы подробно рассказываете людям, как и где лучше копать арыки и каналы для орошения полей. Вы объясняете, что нужно делать, чтобы уберечь скот от падежа, а садовые деревья от болезней, но этот совет мне непонятен.

— Видишь ли,— сказал Махмуд,— этому здоровому бездельнику идет уже третий десяток. Если он до сих пор ничего полезного не делал и ничего не хотел делать, то и впредь от него никакого толку не будет. Вот я и сказал ему: «Не ешьте мясо трехцветной козы». Теперь он, по крайней мере, знает, чего ему не делать. Видал, какой он довольный пошел? Большего этот бездельник не заслуживает. Дело нужно выбирать себе с детства. Вот ты, например, уже научился метать петли и пришивать карманы, тебя можно послать за нитками, и ты не принесешь гнилых... Да, скажи-ка мне, что нового ты узнал в городе и на базаре?

— Большие новости! — Юсуп обрадовался вопросу; ему показалось, что он может рассказать много интересного.— Из Золотой Орды пришел караван с дорогими мехами, а из Персии — с шелковыми тканями. На базар приехал китайский фокусник. У него такая круглая шапка, он вынимает из нее всякие ленты, платки и даже живую курицу.

— Ну, а что ты узнал сегодня из книги Абу-Рейхан аль-Бируни?

— Там нет больших новостей. Там написано только, что Земля и другие звезды кружатся вокруг Солнца. Я еще не читал дальше, но, кроме этого, пока ничего не узнал.