Македонский

Полководцы предатели спешно покидали поле боя. Пердикка удержал Лисимаха, который несмотря на ранение хотел броситься в погоню.

— Уходим.

Наемники в конце улицы перегруппировалиьсь, поднимали луки, натягивали тетивы, удерживаясь на своих жеребцах без рук, и готовились ринуться в новую атаку. Если мой отряд рассчитывал отступить, самое время сделать это. Пердикка бросился к ближайшему дому. Дверь оказалась заперта на замок, но Пердикка засунул ксифос между дверным полотном и створкой, используя словно рычаг. Послышался щелчок и дверь открылась.

Мы проскочили в дом. Пердикка тут же подпер дверь скамьей. В дверное полотно с обратной стороны ударили пущенные наемниками стрелы. Бедуины пришли в ярость, из их рук с легкой руки Пердикки ускользал обещанный Антипатром куш. Телохранитель разом щелкнул по носу целый отряд. Слышался стук копыт, ругань.

Пердикка подперев дверь, попятился и уперся спиной о стену в противоположном конце комнаты. У телохранителя совсем не осталось сил, он держался на морально-волевых. Лисимах выглядел хуже, опустился на пол, бледный и изнеможенный. Я подошел к нему, коснулся его плеча, но Лисимах одернулся. Боль была нестерпимой.

— Уходите, я прикрою, — прошипел он.

— Он прав, повелитель, — Пердикка, которому потребовалось несколько минут, чтобы продышаться, выпрямился в полный рост и подошел к нам. — Нельзя здесь оставаться.

— Своих не бросаю, — отрезал я.

— Оставь мне право умереть в бою, повелитель, — Лисимах вгрызся в меня пронзительным взглядом. Превозмогая боль, поднялся и перехватил ксифос. — Я задержу их, даже если сюда зайдет сам Арес!

Жажда обещанного полководцами золота свела бедуинов с ума и они, не задумываясь о последствиях начали ломиться внутрь дома. Всадники на то и были наемниками, чтобы затем восстановиться, гульнуть на полученное богатство и вновь примкнуть к новому отряду сорвиголов.

— Пора, — бросил Пердикка.

— Своих не бросаю! — уперся я.

Пердикка вдруг яростно схватил меня за край хитона и потянул к себе.

— Если боги дают тебе один шанс за другим, умей воспользоваться ими, пока они не отвернулись от тебя, — зашипел он. — Мы должны уходить.

— Оставь мне право умереть в бою, — повторил Лисимах.

Пердикка на прощание обнялся с Лисимахом, похлопал его ладонью по спине и указал мне на проем в потолке, который выводил на крышу.

— Уходим, — отрезал он.

Мы забрались на крышу одноэтажного дома, когда совершенно озверевшие бедуины доламывали дверь. Мужался Лисимах, ожидая свою последнюю битву. У него в отличии от Птолемея не было даже мифического шанса выжить. Смертельно раненный, он с минуты на минуту окажется в одной комнате с дюжиной разъяренных головорезов.

Как только мы оказались на верху, Пердикка захлопнул люк.

— Быстрее, — зашептал он.

В паре кварталов отсюда на покинутые посты возвращались отряды городской стражи. Прежде, чем это произошло мы спрыгнули с крыши и бросились к городским стенам. Выход из Вавилона оказался открыт.

Глава 20

***

Вавилон остался позади. Нам удалось вырваться из города, который упорно не отпускал их из своих цепких лап. Теперь, когда мы бежали подальше от городских стен и оказались на небольшой возвышенности, город предстал будто на ладони.

Заночевать решили прямо на холме за одним из гигантских валунов. Я сидел на земле, опершись на камень и задумчиво рассматривал Вавилон. Роксана завалилась спать без задних ног. Пердикка не находил себе места, полагая, что за ними выслали погоню. Напрасные опасения, имхо. Полководцам не до нас. Им только предстояло взвесить случившееся, а потом действовать дальше. В их стане произошел раскол. Архон выжил, но большинство предателей сорвали с себя маски и показали истинное лицо, когда обозначили, что не хотят иметь с Архоном дел. Им следовало разобраться на своей кухне, а уже затем решать, что делать со мной. Сегодня ночью в дворце закипят нешуточные страсти и неизвестно кто выйдет победителем из этой чехарды.

— Не смею указывать повелитель, но мне кажется, что тебе пора на боковую, — Пердикка видя, что я не собирается спать и вообще ни в одном глазу, уселся рядом.

— Я все равно не засну… — я устало вздохнул. — Как под бустерами.

— Болят раны? — спросил телохранитель.

Раны болели. Это в былу схватки повреждения не замечаешь. Теперь же ныло вывихнутое плечо, болела ключица, жгло в боку. На душе скребли кошки. Осадок, не проходивший с тех пор, как в царские покои ворвались предатели.

Я покосился на Пердикку. Как бы не мужался телохранитель, глаза его слипались. Очень кстати Пердикке мог бы прийтись крепкий здоровый сон, которого он заслужил и в котором нуждался.

— Ложись, я не усну, — лицо телохранителя исказилось в гримасе возмущения, поэтому я добавил. — Это приказ.

— Пожалуй ты прав, не будет погони, мой повелитель, — он зевнул. — Но, если тебе вздумается вздремнуть, буди меня.

— Иди уже, разберусь, — заверил я.

Пердикка зашел за валун, разлегся на горячей после дневной жары земле. Не прошло и минуты, как телохранитель забылся сном, а над опушкой раздался его богатырский храп. Я уселся поудобнее, растер сбитыми кулаками глаза, красные от недосыпа. Уставился на небо, усеянное мириадами звезд. Небо в этом мире ярче. Понять бы — есть у меня шансы что-то изменить…Легко быть крепким задним умом, фактически же я понимал, что своими действиями предатели положили конец могуществу империи Александра…

У городских стен Вавилона зажглись огни. Я нахмурился, всмотрелся внимательней, с трудом увидел в темноте как открылись городские ворота древнего города. Подумалось, что полководцы пришли к какому-то единому мнению и высылают за бежавшим царем карательный отряд. Я было повернулся к Пердикки, чтобы разбудить своего телохранителя, но решил повременить и понаблюдать за тем, что произойдет дальше. В Вавилоне что-то действительно произошло, вот только вместо отряда карателей из ворот вышли войска. Система тотчас дала подсказку:

Пешие друзья педзетайры

Бойцы македонской фаланги.

Численность — 9000 человек

Делятся на 6 таксисов по 3 лоха

Отпали сомнения — полководцы выводили из города части, готовые к утреннему построению. Однако никто не собирался выстраивать фалангу у городских стен. Войско плавно потянулось к западу, уходя от Вавилона. Я, как завороженный наблюдал за происходящим, силясь понять куда предатели уводят педзетайров.

Скоро мелкие фигурки растворились во тьме. Не горел ни один факел, делалось все так, будто армия покидала город как воришки, желающие избежать наказания. Никто не дождался рассвета. К чему такая спешка? Чем она оправдана? Вопрос повис, из города вышли новые соединения теперь уже кавалерии.

Гетайры.

Конная гвардия.

5 гиппархий по 512 всадников

Гетайры двинулись совершенно в другом направлении, обогнули город, ушли на север. Когда через несколько минут из городских ворот вышла новая группа. Империя раскололась. Если предположить, что полководцы не нашли общего языка и отвернулись от Архона, все становилось по своим местам. Антипатр, Певкест, как и все остальные уводили свои части войска под покровом ночи. Как они предали своего царя, теперь они предавали Архона, желавшего занять место Александра. Войско распалось, раскололось и во главе с полководцами предателями разбрелось в разные части необъятной империи. Архон, ожидавший триумфа, похоже остался ни с чем.