Малахитница (сборник)

Ведьма подошла ближе к Златану, всматриваясь в его глаза.

— Ничего, за корнем вернется. Или за тобой. Кровь у тебя горячая, сладкая. А мне силы нужны, — наклоняясь, прошептала она и с ладони сдула зеленую пыльцу Златану в лицо.

Вздохнув, он закрыл глаза и обмяк. Раненый волколак ухватил его за шиворот и потащил в темноту. За ними, ковыляя, следовали подбитые упыри.

* * *

Солнце уже почти упало за лес. Между сосен сгущалась тьма, а небо щедро залило алым. Малика остановилась только у самого берега озера, поросшего камышом. Больше не было сил бежать.

Присев, девушка спросила у своего отражения в воде:

— Что же еще рассказывала Айви про коварную Красаву? Как ее одолеть?

И словно услышала бабушкины слова. «Ведьма живет, пока дар свой передать не может. Еще бы, кто добровольно согласится. Когда ведьме приходит пора умирать, ее злым духам нужен новый дом. Если у ведьмы нет родственников, получить дар может любой смельчак, на свой страх и риск. Согласившийся должен сказать: «Отдай свою силу», и тогда…»

Малика обхватила руками колени, уткнулась в них лицом. Вздохнула со всхлипом, вот-вот разрыдается. Златан ее спасал, на волколака кинулся, а она его что, бросит? Нужно ведьму остановить, пока не умерла бабушка, не погиб Златан и окончательно не утратила силы Малахитница, защищающая людей от нечистой силы.

Всколыхнулась вода, пошла по ней рябь, зашелестела осока. Послышалось звонкое:

— Девица! Ходи колыхаться!

Из кустов показалось бледное девичье личико с широко расставленными глазами. Малика поморгала, но видение не исчезло. А длинноволосая красавица — русалка, не иначе — сердито стукнула хвостом по воде:

— Топиться будешь али нет? — прикрикнула на Малику, а та в ответ не выдержала, разрыдалась.

Смущенная русалка подобралась ближе. Спросила, что стряслось. И Малика сама не заметила, как все рассказала новой знакомой. Та сразу смекнула, в чем дело:

— Летнее солнцестояние, вот ведьма и лютует. А мы гадаем, откуда она в лесу появилась? Волшбой Святобора заманила. Прикинулась Деваной, богиней охоты. Небось рыжей красавицей в куньей шубе старику показывается, а он и рад… Сегодня на дальней поляне свадьбу справлять будут. Златана с детства знаю, дед его тоже из чертознаев. Всегда помогала им рыбачить в озере. Добрые они. Помню, Златан в детстве даже девчонку какую-то спас. Тонула она, а он вытолкнул. Чуть сам не утоп. Жаль, парень ладный да пригожий. Лучше б утоп! Всяко мне приятнее…

— Не хорони его раньше времени.

— Али пойдешь выручать?

— Али пойду! — разозлившись на себя, топнула ногой Малика. — И Златана, и марьин корень, и Малахитницу.

— Ай, молодец!

— Ты плыви, разнеси лесным правду о вештице, попроси помощи Святобора! От меня передай ему бусы малахитовые. Один камешек только отцеплю себе на память. На ленточку для волос повешу.

…Малика бежала, ориентируясь на черный дым, что по-прежнему валил из-за леса. Старалась держаться у озера — чуть что, русалки-сестрицы дорогу подскажут. Сколько бежала — столько слышала за собой шелест воды и сильнее сжимала осиновый кол, что Златан ей вытесал.

Пробралась через лиственный перелесок, спустилась в овраг, и уже совсем недалеко заросшая папоротником поляна, за которой избушка ведьмы. Через минуту глазам ее показалась лесная полуземлянка, сразу навалился запах плесени и гнили. Старая щелястая дверь скрипнула, и на пороге появилась ведьма. Только сейчас она была в образе красивой рыжеволосой девы с цветами в волосах, как русалка говорила.

— Марьин корень ищешь? Ушел на свадебный венок, — усмехнулась вештица. — Святобор теперь все делает, как я скажу. Вы, люди, слабые и тщедушные, кровь — как вода. Ничего, кроме презрения, не заслуживаете. И весь ваш поганый род я переведу. Начну с тебя, малахитница.

Сохранять человеческий облик вештице стоило сил. Это вытягивало из нее жизнь, поэтому она часто отхлебывала из мутной скляницы, что держала в руках.

Малика сильнее сжала за спиной кинжал. Ладонь ощутила необычное тепло.

— Где Златан, гадина?

— Его крови я изопью перед свадьбой. А твоей напою Святобора, чтобы навеки скрепить наш союз.

Малика выкинула вперед руку. Малахит в рукояти горел зеленым пламенем. В другой руке держала она кол.

Ведьма прищурилась на ее камешек на шее:

— Откуда у тебя этот камень? Им, проклятым, когда-то Малашку спасли. Через нее я ведьмой стала.

И тут Малика увидела позади вештицы шатающегося Златана.

— Ой, Святобор! — обманула вештицу Малика, указывая пальцем в сторону.

— Где? — испугалась та, на глазах теряя облик Деваны, и этого мгновения хватило, чтобы Златан толкнул ее с крыльца, а Малика кинула ему кол.

Вештица рассмеялась и оторвалась от земли. Парила в воздухе, покачивалась, призывая упырей. Как под гипнозом выползали они из избушки, похожие на пауков. Поняла Малика, как Златан их одолел: связал своей серебряной цепочкой, как наручниками. Пока те пытались расцепиться, он метнул кол ведьме прямо в горло. И это ее замедлило.

Хрипя, подхватила она Златана, швырнула выбежавшему из чащи волколаку. Тому хватило секунды, чтобы оглушить парня ударом задних лап. И тут Малика догадалась: это же сосед их, Евстратий Колычев! Вот кто ведьме донес, что они в лесу.

Меж тем Златан упал на землю, ведьма сгорбилась над ним на четырех конечностях, будто хищник, поймавший оленя. Из широкой пасти показался змеиный язык, ощупал лицо.

— То, что ищешь, в себе непременно найдешь… — прошептала Малика.

И вдруг почувствовала, что в сердце совсем нет страха за себя. Только за Златана и за бабушку, которая непременно умрет без корня. Сердце девушки будто расширилось, впуская всю любовь мира.

— Отдай мне свой силу! — что есть мочи прокричала она, и страшное эхо вмиг разнеслось по лесу. В ответ где-то вдалеке грохотнуло, словно Святобор посохом по земле трахнул, получив малахит.

Тотчас же хватка вештицы ослабла, волосы встали дыбом, лицо ощерилось, скривилось. Из груди старухи потянулась к Малике еле видимая лазурная ниточка. Она все разгоралась, становилась толще, пока не превратилась в слепящий свет, заливший поляну. И вдруг что-то с размаху ударило Малику в грудь, в то место, где висел на ленточке один-единственный малахит от бабушки.

Поляну окутало зеленым свечением. Злая сила, отрикошетив от Малики, ударила ослабевшую гадину прямо в грудь. Дикий вопль разнесся над деревьями, волколак и упыри пятились к деревьям, готовые вот-вот кинуться наутек.

Не теряя драгоценных мгновений, девушка собрала последние силы, разбежалась и вонзила кинжал ровно в то место, где у Красавы когда-то было сердце. Черная волна отбросила Малику далеко в траву, и больше она уже ничего не слышала.

В ту же секунду из лесу выскочил разъяренный гигантский медведь и попер на исходящую черным дымом ведьму. Зарычав, выпустил он из пасти огненное дыхание.