Малахитница (сборник)
Шрифт:
— Некому запрещать было. Она сиротой росла у мастера в доме, а у него учеников аж трое было, вот и не уследил, когда девочка взялась за фрезы. Пришлось учить, чтоб не покалечилась.
Тёпка вздохнула еще раз. Отец тоже вздохнул.
— Да упрямая она была, как черт! — рявкнул вдруг он. — Мастер, как ни бился, не смог переупрямить. Красиво резала, не поспоришь. Но в тридцать пять уже вся седая была, понимаешь ты или нет? Все, иди к себе. Разговор окончен.
Девочка хотела что-то сказать, даже рот открыла. Но посмотрела, как отец вертит в руках папку, а потом, размахнувшись, кидает
Проревевшись, уснула и не слышала, как вернулась мама, как отец шепотом кричал на кухне про упрямую дочь, которая вся в прабабку, чтоб ей на том свете, как мама таким же шепотом упрашивала дать девочке шанс, вдруг все-таки сила проснется, и как тихо плакала потом. И тем более не могла слышать, как отец злился и молча смотрел в окно, а мама стояла рядом, прислонившись к его плечу, и ждала, когда он успокоится.
Потом родители долго стояли все у того же окна и о чем-то тихо шептались, обнявшись. Но это уж тем более не для детских ушей.
Утром, когда Тёпка спустилась на кухню, все было как обычно. Мама с укладкой и макияжем, но в халате, готовит завтрак. Папа завязывает галстук и воспитывает Басю, которая опять утащила ручку за холодильник. Бася ест и ни на кого не обращает внимания. А на столе лежит подписанное разрешение на участие в конкурсе камнерезного искусства.
— Кам-не-рез-но-го, — на всякий случай по слогам прочла Тёпка и завизжала: — Правда, можно? Можно, да? Я иду на конкурс, ура! Спасибо, спасибо!
Повисла на шее у отца, аккуратно обняла маму и помчалась к себе.
Вернулась обратно через пять минут уже умытая, в школьной форме и с рюкзаком.
— Мам, я так есть хочу, скоро уже? Пап, я с тобой поеду, можно? Видишь, я уже готова, меня ждать не надо.
Родители переглянулись, улыбаясь.
Тёпка к машине шла вприпрыжку, почти бежала. Отец в одной руке нес дочкин рюкзак, во второй свою папку и думал, стоит ли заглянуть на пару слов к директору школы. Пусть не вышло из него камнереза, так может хоть Тёпке повезет, надо обеспечить ей шанс. А потом можно ехать на свою скучную бумажную работу.
К директору ее вызвали после шестого урока.
— Можно, Николай Викторович? — осторожно заглянула в кабинет девочка.
За большим столом сидели незнакомые люди. Трое седовласых — это мастера, сразу поняла она, проверяющие из академии и кто-то лысенький с потрепанным портфелем.
— Проходи. Вот, уважаемая комиссия, знакомьтесь: ваша «Демидова Эс», камнерезный конкурс.
— Но позвольте, — тут же возмутился лысенький, — мы ждали мальчика. Тут у меня записано «Демидов Станислав, 16 лет». А это кто?
— А это девочка, Демидова Степанида, 13 лет, — невозмутимо ответил директор.
Комиссия заволновалась:
— Девочка? В камнерезный?
— Это зачем еще?
— Да она же не справится!
— А вам какая печаль? — пробухтела под нос Тёпка, устав стоять под не слишком добрыми взглядами.
В этот момент неожиданно стало тихо, так что ее слова расслышали все. Директор встал рядом с Тёпкой и положил ей руку на плечо.
— В правилах нет запрета на участие девочки, —
напомнил он. — Традиции не рекомендуют, но запрета нет. Ребенок хочет участвовать, родители согласны. Школа в моем лице также не возражает.Лысенький с головой занырнул в портфель, пытаясь незаметно открыть и прочесть правила конкурса.
— А ведь девочка права, уважаемые коллеги, — заявил вдруг один из мастеров. — Нам с вами какая печаль, если — Степанида, верно? — не справится? Если верит в свои силы, пусть пробует.
— Если мастер Михаил не возражает, то нам-то что же…
— Действительно, пусть пробует. Тем более, там прапрабабушка…
— Так-то оно, конечно, — лысенький вынырнул из портфеля, не найдя в нем ничего полезного, и распорядился: — Покажите ей ожерелье, директор. Пять минут на изучение, все по правилам.
Директор достал из сейфа плоскую коробку, похожую на книжку, и бережно открыл. Тёпка смотрела во все глаза. В коробке так сильно переливались шлифованные грани камней, отражая солнце, что она даже не сразу поняла, на что именно смотрит.
— Это конкурсное ожерелье. Последняя работа мастера Михаила, — пояснил директор, видя состояние Тёпки.
Мастер Михаил величественно объявил:
— Ученики должны нарисовать украшение к нему в пару. Проявить свой художественный вкус и чутье, продемонстрировать талант. И, конечно же, нельзя повторяться.
— Время пошло, — сказал лысенький и опять нырнул в портфель — как оказалось, за секундомером.
Тёпка смотрела, протянув руку к ожерелью, но не решаясь дотронуться. И когда уже почти решилась, услышала:
— Время вышло.
Коробку закрыли, ожерелье убрали. В кабинете стало немного темнее.
Мастер Михаил протянул Тёпке какой-то листок:
— Держи, Степанида, это список изделий, которые уже выбрали другие участники. Повторяться нельзя, помнишь? Все, иди, дома посмотришь.
Девочка, не глядя, взяла список. Кивнула и вышла, забыв попрощаться. Так и шла к выходу из школы со списком в руке — и только на первом этаже вспомнила, что нужно прочитать. Остановилась. Серьги малые, серьги висячие, кольца, браслет, широкий браслет, брошь. Все занято! И что тогда ей остается?
Развернулась и помчалась наверх, в библиотеку. Если где и можно найти подсказку, то только там. Нужен какой-то редкий тип украшения, про которое никто не вспомнил.
В библиотеке она взяла самую толстую книгу — альбом с работами старых мастеров. Быстро заполнила карточку и очень долго убеждала библиотекаря, что не потеряет, не уронит и точно-точно не будет вырывать страницы.
С большим трудом упихнув книгу в рюкзак, Тёпка шла по пустым школьным коридорам и думала о том, что никогда еще так не задерживалась. Мама, наверное, заждалась. Придется сократить путь через этаж малышни, оттуда ближе к выходу.
Услышав впереди голос, втянула голову в плечи и замерла тихой мышкой в углу, за напольной вазой. Да, ее здесь быть не должно, и лучше бы ее никто не заметил. Но ведь как интересно!
— …девчонку какую-то мелкую, в последний момент, представляешь?
Говорил кто-то взрослый, но так тихо и вкрадчиво, как будто и его не должно быть здесь. И голос вроде знакомый.