Малакай и я
Шрифт:
Еще шаг, и его черные волосы стали длиннее, темные глаза сузились, и вот он, одетый во все черное, стоит за порогом Дворца Небесной Чистоты20.
А я во Дворце Земного Спокойствия. 21
Он держал меч в своей руке, а я в своей.
Пока Малакай шел ко мне, я наблюдала за тем, как мой разум разрывается между двумя реальностями — современным Нью-Йорком и Пекином семнадцатого века. Той же рукой, которой он машинально подписывал книги всех, кто преграждал ему дорогу, он разил стражей, вставших на его пути в Зале Союзов22. Рука
— Эстер? Принцесса?
Я слышала оба имени, ощутила обе ладони, взявшие меня за руки, и, обернувшись, увидела те же два лица Ли-Мей, тогда и сейчас, с разницей лишь в цвете ее волос. Я снова повернулась к Малакаю и увидела, что он не может продвинуться дальше из-за огромного количества окруживших его людей, ровно как не мог он и в прошлом. Передо мной появилось еще больше стражей, вынуждая его и тех, кто был с ним, отступить, и за мгновение до этого он взглянул на меня.
— Ты делаешь это все более заметным, тебе не кажется? — спросила меня Ли-Мей.
Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы второй мир исчез, и я снова оказалась в настоящем. Но эмоциями пока не удалось овладеть, я все еще ощущала ужас внутри себя, который только рос от осознания, что расстояние между нами даже больше неизмеримого космоса во вполне измеримых обстоятельствах. Принцесса и мятежник.
— Мы другие, — прошептала я себе.
— Что? — спросила меня Ли-Мей.
Я покачала головой и, стряхнув ее руку, пошла вперед, все время повторяя эти слова — мы другие. Мы были ими, но это был не Пекин семнадцатого века, и я не была принцессой воином, дочерью императора, казнившего его отца, а он не был воином мятежником, который помогал свергнуть империю. Я Эстер, издатель, а он Малакай, автор, мы в одно и то же время оба и значительные, и несущественные. Теперь мы в открытых отношениях, поэтому, когда я сказала: «Уверена, у нас есть и другие авторы, о которых нужно позаботиться!», все вокруг него расступились, и я смогла подойти прямо к нему.
Он улыбнулся.
— Осторожнее, а то люди подумают, что ты моя девушка или типа того.
Хотелось ответить шуткой, но все, что мне удалось — протянуть руку. Его улыбка немного померкла, но как только он взглянул в мои глаза, увидел там что-то, и что бы то ни было, я благодарна, потому что он тут же взял меня за руку и притянул к себе.
— Мы другие.
ГЛАВА 21. БЕСПОЩАДНЫЙ
МАЛАКАЙ
Город проплывал мимо сплошным пятном, а она молча смотрела из окна. Заходящее солнце золотым блеском отражалось на стеклянных башнях вокруг нас, мерцало в проулках, словно изо всех сил старалось пропустить свой свет сквозь город еще раз, а потом скрыться за горизонтом.
— Эстер, — позвал я, и она слегка подпрыгнула, прежде чем взглянуть на меня. — Где ты сейчас?
— Здесь, — ответила она, выпрямившись, и взяла меня за руку, когда машина припарковалась. —
Я здесь, с тобой.Я взял ее руку и поцеловал, затем открыл дверь и вышел к ее дому.
— Знаешь, я никогда раньше не приводила домой парня. Дедушка бы отделался от него, — засмеялась она и подтолкнула меня к вращающейся двери.
— Я уже был тут, помнишь? — напомнил я ей, позволяя себя вести.
— Тогда было по-другому. Ты пришел без приглашения. — Она кивнула охраннику, прежде чем увести меня к лифту.
— Я не виноват, что каждый раз, как ты видишь меня, то падаешь прямо в руки, ай!
— Это было только два раза! — Она подняла два пальца, чтобы я видел.
— Два раза в этой жизни, — поддразнил я ее, входя в лифт. — Должен сказать, ты не такая легкая, как мне запомнилась.
Она приоткрыла рот, и я уже чувствовал, как затевается буря. И все же я счастливо улыбнулся, и пока закрывались серебряные двери, я успел заметить быстрый взгляд на нас охранника, и как он потом взял телефон и стал набирать номер. Не знаю, почему я обратил внимание на это, но инстинкт говорил мне... что-то было не так.
— И не вынуждай меня рассказывать об этих чертовых корсетах, которые изобретены мужчинами, чтобы приводить нас в чувство после обморока от недостатка кислорода. Ты вообще слушаешь? Малакай?
— А? — Я взглянул на нее. Она пристально смотрела прямо на меня. — Прости, ты такая красивая, что все влетает в одно ухо и вылетает из другого.
Она пыталась сохранить серьезный вид, но фыркнула, а потом прикрыла рот и рассмеялась.
— О, как банально!
— Это классическая романтическая фраза, спасибо тебе большое! — усмехнулся я.
— Ага, из 1910-х, — пробормотала она, поднимая взгляд, когда мы добрались до ее этажа. Но прежде чем она вышла, я шагнул вперед нее и столкнулся лицом к лицу с женщиной, похожей на Эстер, только на двадцать лет старше. У нее были короткие черные волосы, одета в бархатный комбинезон без рукавов. Она вздрогнула, увидев меня, но собралась, взглянув на Эстер. Женщина закинула на плечо лямки своей красной сумочки, сжала челюсть, взгляд ее стал более напряженным.
— Мама... — голос Эстер затих, пока она смотрела на женщину перед нами.
— Эстер. — Она глубоко вздохнула. — Я пришла просто повидаться с тобой...
— Тогда почему ты только что вышла из моей квартиры? — спросила Эстер, выглядывая через плечо матери на дверь, не закрывшуюся до конца.
Как бы то ни было, мать полностью проигнорировала Эстер и взглянула на меня.
— А ты, черт возьми, кто такой? Твой дед умер, поэтому ты просто стала приводить мужчин?
— Что ты взяла?! — резко произнесла Эстер, шагая вперед меня и потянувшись за сумочкой матери.
— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! — прокричала она, пытаясь отдернуть сумочку. В тот момент Эстер ничто не могло остановить. Ее словно ослепила ярость, она схватила и так резко потянула сумочку, что застежка отломилась, и сумочка упала на пол. При падении она открылась, и из нее выпали все часы Альфреда и кое-какие украшения.
Обе застыли на мгновение, потом Эстер прикусила губу. Она кивнула мне, утирая нос.
— Малакай, зови полицию.
— Полицию? — засмеялась ее мать, отходя назад и глядя на меня. — Ну, вперед, бледнолицый, зови полицию. Прошу. Давай, зови полицию, и что ты скажешь им, дорогуша? Что я забрала свои вещи из дома своего отца?!