Мальчик нарасхват

Хмуро откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Прислушался. Тихо.

Неужели пацан все же ушел? Или дуется где-нибудь в уголке. Он все-таки еще ребенок, как ни крути.

Но внезапный, хоть и робкий, стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Поднявшись, распахнул ее, вопросительно уставившись на пацана. Тот, избегая моего взгляда, неуверенным тихим голосом выдавил из себя:

– Это… Н-не могли бы вы мне сказать, где находится моющее средство? Я… Я помою посуду, только… не выгоняйте меня, пожалуйста!

Пацан замолчал, насупленно изучая пол. Его руки были сжаты в кулаки и немного подрагивали. “Не выгоняйте меня”, значит? Хм…

– Блин, - я провел пятерней по волосам.

Артем ожидающе поднял голову. Он хмурился, но во взгляде читалась надежда.

– Я уже, кажется, говорил, чтоб ты не выкал мне тут. Ощущаю себя рослым дядькой, в самом деле.

– А, извини.

– Ладно уж, извиняю. Насчет моющего средства…

– А! Я искал на кухне, но не нашел. Думаю, что вы… ты лучше меня знаешь, вот и пришел.

– Ну конечно лучше! Я ведь здесь все-таки живу, - важно проговорил я, умолчав о том, что сам некоторые предметы ищу аж по нескольку дней.

Отодвинув пацана в сторону, прошел в зал. Вдруг замер, прислушался к интуиции… Артем выжидающе смотрел со спины. Я нахмурился.

– Хм… По-моему, это должно находиться здесь.

И быстро преодолев небольшое расстояние до прихожей, присел на корточки возле тумбочки с зеркалом. Открыв дверцу, задумчиво выгреб из нее всю обувь. Откуда-то из самой глубины достал заветную бутыль с моющим средством. Проверил, что она не пустая, и вручил ее пацану. Тот очумело хлопал глазами.

– А-а что моющее средство могло делать в тумбочке с обувью?

– Слушай, пацан!
– я вновь недовольно нахмурился.
– Не слишком ли много вопросов? Иди лучше, вон, посуду помой.

Оставив парня наедине со своими мыслями, ушел в спальню. Зевнул. Подремать, что ли, а то ведь не выспался-то толком.

***

Пацан уже как с неделю живет у меня. Несколько раз звонила Света, проведать, не обижаю ли я “Алининого друга”. Я только скрипел зубами. Отчего-то пацан начинал раздражать еще больше при мысли, что он может оказаться “другом” моей сестры.

Знаю я, каким именно другом! Увижу - пришибу. А сейчас могу лишь раздраженно передёргивать плечами и думать, как бы поскорей спровадить мальчишку.

Кстати, в первые дни у меня появилась прекрасная мысль: будить пацана в несусветную рань. Например, встать рано утром, вскочить с кровати и ворваться в комнату, где все еще спят, с воплем: «Ага! Еще спишь?! А ну вставай!» Это уж точно должно было взбунтовать пацана. Лето же, каникулы. Спать можно до обеда, а тут на тебе!

Лелея свою прекрасную идею, я даже завел будильник на семь часов. И все-таки… Вставать рано утром оказалось выше моих сил. Стоило будильнику лишь пискнуть, он тут же полетел в стену, закончив свое недолгое существование. Но все же я действительно выскочил в комнату, где спал Артем с криком: «Спишь?!» Ну так вот, пацана на диване не оказалось, он удивленно выглянул из ванной комнаты и сказал:

– Нет, не сплю.

Вот тогда я почувствовал себя если не идиотом, то дураком точно, и, смутившись, ушел спать обратно. Поэтому затею с утром пришлось отодвинуть на задний план, так как пацан все равно просыпался раньше меня.

Ах да! И еще, если бы я в тот раз и принял идею с мытьем рук, то она все равно провалилась бы. Мало того, что пацан перед едой действительно мыл руки, так еще во время еды каждый раз смотрел на меня, как на привидение. Мне даже не по себе стало.

С тех пор за стол я садился редко, предпочитая трапезничать перед экраном телевизора или компьютера. Прознай об этом Света, меня ждет неминуемая смерть.

И все же после того как я посоветовался с другом, умолчав, кстати, о самом пацане и еще подумав денек, начал придираться ко всему без разбора. Если сначала это немного смущало, ставило в неловкое положение, а потом еще и муки совести по ночам мучили, то потом я вконец обнаглел и привык.

«Слышь, пацан, че так жарко? Открой окно!», «Чего ты в ванне застрял? Вылезай давай», «Помой посуду, твоя очередь», причем в очередь Артема в раковине всегда возвышалась гора посуды, а мне обычно доставалось пара тарелок да кружек с ложками.

Но, странное дело, пацан ни на что не жаловался. Это меня удивляло, раздражало и раззадоривало еще больше. Удивляло потому, что условия для спокойного проживания были невозможными из-за меня. Хотя пацан и частенько отсутствовал, все равно мое поведение должно было под корень срезать хорошее настроение.

Раздражало, потому что пацан никак не хотел сдаваться, а значит, турнуть его из квартиры раньше времени не получалось. Не сказать, в общем-то, что он слишком мне мешал. Нет, даже, скорее всего, наоборот – холодильник оставался полон, в квартире чисто и опрятно, да и вел себя Артем тише воды, ниже травы.

Но все же мне почему-то не хотелось мириться с его сожительством. Не знаю, почему. Может быть, я такая врожденная сволочь.

Раззадоривало его поведение еще больше, потому что хотелось посмотреть, когда терпение Артема лопнет, и он, крича от негодования, хлопнет перед моим носом входной дверью.

О да, я уже предвкушаю этот момент.

К концу недели примерно часов в пять-шесть вечера в дверь внезапно позвонили. Кто-нибудь из девчонок, пронеслось у меня в голове. Я удивленно оторвался от игры и потер красные из-за долгого сидения возле компьютера глаза. Раздраженно крикнул пацану, чтобы он посмотрел, кто пришел. Сам же обратно уткнулся в монитор. Иногда игры поглощали меня полностью, что настораживало и даже несколько пугало.

Послышались нетерпеливые шаги. Скрипнула дверь. Пацан заглянул в спальню и, наткнувшись на меня взглядом, сказал:

– Там какой-то человек. Говорит, что твой друг.

Я хмуро оглянулся на пацана.

– Имя не сказал?

Парень отрицательно покачал лохматой головой. Тогда я кинул прощальный взгляд на компьютер, выключил игру и со вздохом ответил:

– Иду. А ты можешь пока за компом посидеть.

Артем, плохо скрывая радость, занял нагретый мной стул. Увидев его улыбку, я только хмыкнул. Конечно, как же тут не обрадуешься, я его только второй раз за компьютер пустил. Чтобы не мешался.

Моргая болевшими зеньками, вышел из комнаты. В дверь теперь трезвонили и стучали без перерыва. Потирая уши, чуть ли не бегом отправился встречать незваного гостя.

Никогда не любил громкие и резкие звуки, и если бы Света не уговорила меня установить дверной звонок, я бы никогда этого не сделал!

Даже не заглянув в глазок, как обычно, распахнул дверь и хмуро уставился на человека. Передо мной стоял эдакий Казанова с осветленными волосами и в солнечных очках, яркой футболке и летних шортах. Он упорно продолжал жать пальцем на звонок, смотря себе под ноги и пиная дверной коврик, который мне спихнула все та же заботливая тетя.