Мальчик-убийца
Шрифт:
«Не иначе, как кто-то из американской программы „Звездные врата“ консультировал», — подумал он тогда.
Ситуация с необычным мальчиком из Днепропетровска не совсем подходила под такие понятия, как «паранормальные явления», которые базируются на нарушении физических законов и является слабо проверяемыми. Именно такие явления изучали ученые в США. Причем, в американской группе работали даже Нобелевские лауреаты.
В рамках этой «паранормальщины» там были выделены, во-первых, телепатия, то есть — получение информации или влияние на поведение другого разума при отсутствии физических коммуникаций, во-вторых, видение на расстоянии или, точнее, восприятие физических объектов или событий вне получения известных физических сигналов, и, наконец, прекогниция или ясновидение —
Подобные явления изучались и в СССР, причем, не только в КГБ, а и в различных НИИ Академии наук СССР. В том же институте геофизики, например, изучали НЛО и прочие «полтергейсты». К тому же после второй мировой войны и в СССР, и в США, и в некоторых других странах антигитлеровской коалиции усиленно штудировали наследие немецкой Аненербе — лаборатории по изучению древних сил и мистики, тайного наследия германской расы. И хотя в 1970 году по распоряжению ЦК КПСС была создана специальная комиссия по расследованию паранормальных явлений, несмотря на поставленную задачу развеять сложившийся за рубежом «миф» о существовании в СССР парапсихологического движения, ученые, несмотря на «давление сверху» решились заявить, что «феномен есть». И даже опубликовали свое мнение в виде статьи в журнале «Вопросы философии» N 9 за 1973 год. Так что, несмотря на секретность, о паранормальных явлениях в Советском Союзе граждане знали.
В 1972 году Госкомитет СССР по делам изобретений и открытий зарегистрировал заявку сибирских ученых — академика Казначеева, кандидата медицинских наук Шурина и кандидата биологических наук Михайловой, которые обнаружили эффект «дистантного межклеточного взаимодействия». Ученые помещали культуры живых клеток в две изолированные камеры, разделенные стеклом. Одну группу клеток подвергали воздействию яда или вируса и клетки погибали. А через некоторое время, несмотря на полную герметизацию, погибали и незараженные клетки, словно между изолированными живыми объектами существовала незримая связь… Обнаруженный эффект позволил предположить, что и между людьми возможно такое же дистанционное взаимодействие. А это объясняло и телепатию, и другие парапсихологические феномены.
Так что Комитет госбезопасности не только принимал участие в изучении подобных явлений — самая мощная и профессиональная спецслужба мира возглавила все процессы по выявлению любых феноменов и взятие под контроль людей, проявивших необычные способности. Школьник из Днепропетровска не был ни телепатом, ни ясновидящим, но его поразительные успехи в области применения приемов различных видов единоборств, прогресс в спорте и резкий рост интеллектуального развития позволял зачислить этот феномен в разряд «контроль человеком своего тела и лечение», что делало возможным его изучение и применения в военном аспекте.
«Вот только изучать объект, похоже, теперь надо будет хирургам и реаниматологам… Лишь бы не паталогоанатомам, тьфу-тьфу-тьфу», — мысленно сплюнул суеверный генерал, в руках которого была сосредоточена вся служба Комитета по изучению любой чертовщины в СССР.
Одним словом, ситуацию надо как-то разруливать. И ведь что самое идиотское — пока спасали мальчишку, пока вызывали прикрытие, пока все это тщательно легендировали и укрывали происшествие от рядовых граждан, маскируя под обычную уголовщину, один из напавших на объект уголовников скрылся. Конечно, сразу пробили — кто такой, откуда взялся и все прочее, но что толку? Провели чистки среди воров, допросили всех, кто что-то знал, перевернули весь это блатной мир. Только что махать кулаками после драки? Парня не уберегли, один нападавший мертв, второй скрылся. И, судя по докладной Владимира Сафонова, такого случая в нашей истории еще не было.
Нет, были одаренные, точнее, особо одаренные дети — но в, так сказать, привычных ипостасях. Ясновидящие, целители, умевшие притягивать к себе металлические предметы, видящие сквозь стены. Короче, колдуны и маги. Был даже до 1938 года в СССР целый
Институт мозга. Так что были необычные дети, были. Но этот… этот особенный. Не от мира сего — вот точное определение. Сафонов пишет — связь между разными мирами… Надо с ним провести беседу, подробно расспросить, что именно он имел в виду…Генерал еще долго ломал голову, как поступать в данной ситуации, но к определенным выводам в этот день так и не пришел…
…Старший спецгруппы Центрального следственного управления КГБ СССР, майор КГБ Виктор Игоревич Шардин понимал, что задание он с треском провалил. И его судьба решается даже не в днепропетровской областной больнице имени Мечникова, где лежит сейчас в коме четвероклассник Максим Зверев, а в кабинете начальника Днепропетровского областного управления КГБ УССР, где сейчас сидит один из приданных его группе сотрудников — Владимир Сафонов. Именно от его разговора с московским начальством сейчас зависит судьба майора. Не только карьера — после таких провалов из органов просто вышибают с волчьим билетом, а вообще вся его жизнь.
Шардин представлял себе, на каком уровне идут разборы полетов и ничего хорошего для себя не ожидал. Не надо было так заноситься и отвергать помощь этого милицейского опера. И ведь этот майор, как его — Красножон — таки искал его, чтобы предупредить, чтобы его, Шардина, жопу спасти. В любом случае, надо будет оперу этому хотя бы сказать спасибо. Если б сейчас сам не был в заднице, обязательно переманил бы его к себе. Нормальный мужик этот майор, и опер толковый. Но, увы… Только спасибо пока что можно сказать, даже в ресторан не сводишь — какой сейчас к черту ресторан?
А ведь того же старлея можно было приставить к этому пионеру, подождали бы эти беседы с родителями. А он, Шардин, расслабился… Мол, такой этот пацан боец, кто ему что сделает? Но ведь тот же Колесниченко предупреждал, что пытались на этого Зверева какие-то малолетние хулиганы давить, надо было тогда еще проанализировать ситуацию, сделать выводы. Да что уж теперь…
Шардин, как квалифицированный оперативник, осознавал, что его карьера и дальнейшая судьба зависит от двух факторов — жизни и здоровья пионера Максима Зверева и расположения начальства, которое курирует эту операцию. И он, Шардин, может сейчас только повиниться и…
Впрочем, а почему повиниться?
Внезапно майору Шардину пришла в голову идея, которая, при достаточно грамотной ее обработке, могла стать новой версией и пропуском в дальнейшее, если не счастливое, то, по крайней мере, не такое мрачное будущее. И не где-нибудь в Заполярье в качестве начальника особого отдела убогого тральщика на Северном Флоте, а в Москве, в Центральном аппарате и при прежней должности. Надо только все грамотно будет обставить…
И майор КГБ Виктор Игоревич Шардин схватил ручку, листок бумаги и стал что-то быстро-быстро писать…
…Владимир Иванович Сафонов вытер испарину со лба. Нет, не то, чтобы он сильно переволновался, хотя, конечно, этот боевик с драками и выстрелами ему был противопоказан. Но дело разве в нападении? На его глазах тот самый ключик ко многим замкам, которые ранее уже встречались на его пути, был безжалостно сломан. И неизвестно, будет ли возможность его починить. Он прекрасно видел, что мальчик этот находится при смерти. Не надо было даже щупать пульс или производить какие-то другие манипуляции — Сафонов видел, что Максим Зверев уже не находится в этом мире. А вот где он находится, в каком измерении — этого он понять не мог. Это как пытаться рассмотреть под водой без плавательных очков на большом расстоянии какой-то предмет — очертания расплываются, где конкретно он находится, неясно. А если перед ним там же, под водой, будет лежать открытая книга? Тот же эффект — шрифт не виден, а близко поднести его к глазам не получается, потому что слишком глубоко эта книга лежит… И при этом плющит голову многометровая толща воды, давит на уши, сжимает грудь так, нечем дышать…