Мальчик в шкафу

С супругом.

Надеюсь, ты там в Раю икаешь не переставая.

Я бы посылала тебе лучи диареи, но меня останавливает мысль, что пребывая на небесах, ты наверняка наблюдаешь за сыном, а значит, находишься прямо над нами.

Дерьма мне в жизни и без тебя хватает с избытком, спасибо.

Лучи диареи я посылаю тому, кто не оставил твоего поганца себе, а приволок нам под дверь и бросил.

Надеюсь, он не очень часто встает с сортира.

Я этот суп на три дня готовила!

НА ТРИ!!!

Что мы жрать будем?

Что ТЫ жрать будешь, гаденыш?

Ты другую кастрюлю найти не мог???

Пришлось привыкать экономить, урезать порции.

А после ужина мечтать, как однажды я смогу, наконец, накладывать сыну и мужу полные тарелки отменного жаркого.

Дни все летели, и однажды Лягушонок-Маугли, удивленно лупая зелеными глазками, рассматривал мой опавший живот и кряхтящий сверток на руках у Вернона.

– Не зыркай мне тут! – загородил собой сына Вернон.

Господи, страшно-то как! Брызгать святой водой на подкидыша бесполезно, по всей видимости магия – просто свойство организма, наподобие дальтонизма. А камней, которыми Супермена усмиряли, нет в свободной продаже.

И продолжился ад.

Безденежье.

Молоко не пришло.

Дадли беспрерывно мучается животиком.

Плачет, плачет и плачет. А стоит мне его укачать, мелкий вредитель начинает стучать и греметь. Я же вижу, что он нарочно!!!

Я срывалась на истерику и визги. Вернон тоже не стяжал святости терпением и всепрощением. Мы срывались уже не только друг на друга, мы уже и на детей орали – дай боже. Мне было стыдно перед сыном: ни выносить, ни родить, ни обиходить нормально не смогла. НО ХВАТИТ ЖЕ КРИЧАТЬ!

Я на все соглашусь, все разрешу, только пусть малыш не плачет.

Стало чуть полегче, когда Дадличке исполнился годик.

Во-первых, Вернон сумел отстоять фирму. И у нас даже начали появляться свободные деньги в семье.

А во-вторых, мне приснился сон: белобородый старец и женщина, в зеленом халате склонились над колыбелькой плачущего сынишки. Вернон валялся рядом на ковре.

Пришельцы что-то капнули малышу в ротик, и проблемы с животиком отступили.

Очень хочется верить, что это был только сон.

Но когда я проснулась, муж похрапывал на ковре.

Может, его просто сморило?

Это был день рождения Дадлички. Годик.

У Вернона как раз образовался выгодный контракт, он принес домой деньги. А тут и повод отпраздновать.

Я приготовила жаркое, десерты, купила фруктов и сока. Испекла торт, чтоб ему в духовке не сгореть?!

И мальчишке торта отрезала кусочек. Ему, конечно, нельзя сладкого, но уж ладно. У него-то, в отличие от Дадлички, желудок луженый. Как и глотка.

Подкидыш старше моего сынули на 2 года (если не больше), а наглости – на целый взвод взрослых.

Слово “нельзя” он не очень понимает. Хоть ты расшибись!

И по-хорошему пробовала, и уговорами, и посулами. Объясняй, не объясняй, кол на голове теши, нет, он все равно свое.

Подзатыльники и поджопники помогают, но далеко не так хорошо, как хотелось бы.

Он захотел еще кусочек, и все тут.

Он же хочет, какое может быть “нельзя”? Поросенок противный! Наверняка весь в мамочку.

Вернон решил убрать десерт со стола, чтобы лишний раз не провоцировать мальчишку на странное.

Пока он вставал и обходил мой стул, Дадличка, мой хитрый карапуз-именинник, воспользовался моментом и залез обеими руками папуле в тарелку, размазав торт по блюдцу. Счастливый по-уши, он принялся облизывать свои маленькие, хорошенькие пальчики.

Я потянулась за фотоаппаратом.

Это, конечно, ужасно, но орать он так и так будет, а снимок замечательный выйдет. Жаль упускать момент.

Момент был что надо, в духе “Воспламеняющей взглядом”. Можно отправлять мистеру Кингу, чтобы использовал, как иллюстрацию.

Первым в воздух поднялся тот нож, которым я разрезала торт. Следом взлетели другие ножи из моей коллекции.

И устремились по прямой к торту.

А между тортом и ножами – стульчик Дадли.

С матерчатой спинкой.

А-а-а-а-а-а-а-а! ГосподиБожеВернон! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Торт летит на пол, муж, слегка контуженный моим визгом, падает, с таким прицелом, чтобы собственной головой и грудью закрыть сына.

“Хорошо, что у него почти не видно шеи из плеч. Тесак бы точно перерубил”, – думаю я, выпуская фотоаппарат из рук.

В полете срабатывает кнопка. Я же говорю, кадр будет запоминающийся.

Дадличка испугался и заревел.

Подкидыш таращил круглые, как у совы глаза.

Ножи вильнули за тортом и воткнулись мужу не в грудь и голову, а в ногу и ягодицы.

Выжил. Мамочки, выжил.

Кое-как, об стеночку, я дошла до телефона и вызвала скорую.

Отметили.

====== Сразу после ======

Что тут началось!

Припомнили мне и мои хождения по инстанциям с невидимым ребенком, и визит к врачу с ним же, и заявление соседей.

Приехавшие вместе со скорой бобби допытывались, как я одномоментно воткнула в мужа столько ножей, кто мне помогал и почему муж не сопротивлялся? И зачем нам 2 детские кроватки, если сын один?

А что я отвечу?

Я укачивала плачущего Дадли и молчала.

В дверях раздался шум. Вошел кто-то в халате.

Соседи прибежали?

Не знаю такого старика.

Поахал над лужей крови, погладил по голове мальчишку невидимку...

Что?

Я встрепенулась.

В глазах промелькнули искры.

Я сидела, укачивала плачущего Дадли и молчала. Бобби заполнял бумаги о несчастном случае с Верноном Дурсль. Медицинская страховка случай покрывала, но фирмочка остается без присмотра и наверняка опять покатится в пропасть.

Странный случай, как Вернон умудрился порезать ногу ножом от торта?

Заражение бы не занес, да вовсе без ноги бы не остался, увалень мой моржовый.