Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга
Шрифт:
— Каковы перспективы ваших напряженных взаимоотношений с Верховным Советом? Что вы скажете о повторяющихся предложениях по вашей отставке?
Такие вопросы задал в апреле 1993 года главный редактор газеты «Куранты» Анатолий Панков министру иностранных дел России Андрею Козыреву.
— Скажу честно, — ответил министр. — Я даже испытываю некоторое внутреннее удовлетворение. Раньше было как — враг номер один, естественно, Ельцин. Следующий — Бурбулис, теперь его нет. Потом был Гайдар, его тоже нет. И я был где-то на третьем-четвертом
— Поздравляю, ваш рейтинг повышается.
— Я это воспринимаю как своего рода признание того, что мы на правильном пути.
У идеи присоединения России к программе НАТО много как сторонников, так и противников. На думских слушаниях по этому вопросу председатель комитета Госдумы по международным делам Владимир Лукин горячо воскликнул:
— Предлагающих России присоединиться к программе «Партнерство ради мира» можно сравнить с насильником, который прижал девушку в углу и предлагает выбор: или изнасилую, или согласись, и получится то же самое. При этом, правда, девушку заставляют за это еще и деньги платить!
Присутствовавший на слушаниях представитель МИД директор департамента общеевропейского сотрудничества Юрий Ушаков обиделся:
— МИД себя такой девушкой не считает!
Николай Константинович Байбаков сорок лет провел в советском правительстве. В 1955 году возглавил Госплан СССР. Спустя десять лет стал заместителем Председателя Совета Министров СССР. Работал при Сталине, Хрущеве, Брежневе, Андропове. И Горбачева помнит — еще по ставропольскому периоду.
— Когда я был председателем Госплана, — рассказывает господин Байбаков, — и искал себе хорошего заместителя, мне порекомендовали Михаила Сергеевича. Он был тогда первым секретарем Ставропольского крайкома партии. Приехал, побеседовали. Горбачев увлекался овцеводством, разработал программу, как из овцы не два, а шесть килограммов шерсти получить. Когда я ему предложил должность, сказал, что не справится. И уехал. Потом вот ведь как все повернулось — стал генсеком. А может, лучше занимался бы он шерстью...
Комментируя наиболее громкие события января- февраля 1994 года, Михаил Горбачев вспомнил скандальный «лагерный иврит» Михаила Полторанина:
— Мне не менее примечательным показалось другое его высказывание — как он здорово доказывал, что без него бы перестройка не состоялась.
Михаил Сергеевич имел в виду неоднократные заявления Михаила Никифоровича о том, что именно его статьи в «Правде» в бытность сотрудником парт- отдела и надоумили молодого генсека н^ необходимость перестройки.
— Это же не он первый. Первыми были те, кто с Лениным бревно на субботнике несли. Оказалось, что бревно было два километра длиной — столько народу плечи под него подставляло...
— Я был поражен высказыванием Юрия Карякина,— признался Михаил Горбачев.— «Россия сдурела» — это идеологическая реакция. Ведь они собрались праздновать победу — настолько были самоуверенны, и они верили в тот народ, который им окажет доверие, тогда они были хорошего
мнения об этом народе, иначе бы не собрались. И вдруг этот народ, оказывается, «не разобрался», что к чему. И они его сразу предают анафеме. Что, опять не повезло с народом?— Для России неприемлемо, что ее похлопывают панибратски по плечу, — такие слова произнес Михаил Сергеевич американскому телевидению, которое попросило его прокомментировать визит Клинтона в Москву в январе 1994 года.
Сообщив об этом российским журналистам, экс- генсек развил свою мысль:
— Когда президент Рейган на одной из первых встреч попытался мне какие-то советы давать с оттенками нравоучений, я сказал, что он не учитель, а я не ученик, — и больше этого не повторялось.
Задумался:
— Знаете, все это байки, что Горбачев — рохля, кисель и т.д.
Решительно:
— Что-то боятся российские власти опубликовать беседы Горбачева — они все в архивах у них лежат, там видно, какие позиции отстаивал Горбачев, как там насчет паритета, насчет уважительности, национальных интересов и сотрудничества. Нет, никогда я этим не поступался, и для меня это неприемлемо.
В России памятен день 13 марта 1988 года, когда в газете «Советская Россия» была опубликована статья преподавательницы из Ленинграда Нины Андреевой. Появление ее вызвало большие споры о роли тех или иных политических деятелей в ее написании, о том, кто из членов Политбюро был «крестным отцом» антиперестроечного манифеста.
— Оппоненты выбрали своей мишенью даже заголовок статьи, — смеется бывший редактор отдела науки газеты «Советская Россия» Владимир Денисов. — Почему-то они высмеивали само стремление отстаивать принципы. Не откажу себе в удовольствии сообщить критикам, что заголовок «Не могу поступаться принципами» взят из выступления Горбачева на пленуме ЦК КПСС: «Мы должны... действовать, руководствуясь нашими марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами».
Известие о том, что председателем Государственной думы избран Иван Рыбкин, коммунист, Михаил Сергеевич прокомментировал со знанием дела:
— А кто у нас не коммунист? Все же бывшие коммунисты — начиная с президента и далее по списку.
Михаил Полторанин представил депутатам Госдумы проект постановления «Об освещении деятельности Думы федеральными телекомпаниями».
Призывая коллег не обижаться на критику со стороны бесцеремонных газетеров, Михаил Никифорович произнес:
— Иногда наша Дума похожа на такого хилого петуха, который делает первую, вторую, третью попытку прыгнуть на курицу, у него не получается, но он хочет, чтобы писали, что у него получилось все три раза!
Депутата Госдумы Тамару Токареву рассердило присутствие социологов в кулуарах:
— Кто пустил сюда этих людей, кто их обозначил? Как будто нам лезут под юбку и смотрят, что там такое!
У Валерии Новодворской спросили, как она относится к депутатской фракции «Женщины России».