Маленькая хозяйка большой кухни

– Хорошо, хорошо, - сдался он, пока я смеялась в кулак за спиной миледи.

– Вот и славно, - тут же успокоилась она. – Можешь выйти к гостям именно так, - она кивнула, оглядев его с головы до ног. – Этот костюм тебе очень к лицу.

Сейчас на герцоге были светлые штаны и белая рубашка, небрежно расстёгнутая у ворота. Раньше он всегда ходил застегнувшись до последней пуговички, но теперь прятаться за одежду не было смысла. Мне тоже нравилась эта домашняя небрежность, но я засомневалась – прилично ли так встречать важных и чопорных дам среднего возраста.

А вот леди д`Абето ни в чём не сомневалась. Она была уверяла, что её племянник прекрасен в любом наряде, и, вобщем-то, была права.

С того самого дня, когда герцог поцеловал мне руку, мы больше не встречались наедине, но чувство нежности и соприкосновения душ не оставляло меня даже на расстоянии. Пусть поговорить мы могли лишь за столом, да и то в присутствии леди д`Абето, но мне хватало нескольких взглядов, нескольких ничего не значащих слов, чтобы снова и снова вспоминать ту нежность, то хрупкое нечто, что связало нас. И поцелуй жёг мою ладонь всё сильнее и сильнее, будто герцог не поцеловал меня, а поставил огненное клеймо.

Леди д`Абето говорила, что будет рада, если я останусь в Эпплби, и постепенно я сама начала задумываться – а почему бы не остаться? Где ещё могут ждать меня так же нежно, так же трепетно? Где ещё я встречу такое дружеское участие и заботу? Даже мои родственники оказались не способны на это…

К трём часам во вторник начали подъезжать гости. Во дворе стало тесно от колясок и экипажей, леди д`Абето в последний раз поправила причёску и сделала племяннику последнее наставление – «улыбаться, смотреть приветливо и целовать всем ручки», и двери Эпплби гостеприимно распахнулись, приглашая войти.

Я стояла у окна, наблюдая, как гостьи выходят из экипажей, и в какой-то момент перестала улыбаться. Что-то было не так, как я ожидала. Что-то…

Меня словно ткнули иголкой, когда я поняла, что происходит.

Леди д`Абето уверяла, что на чай приглашены её «подруги», и я полагала, что ими окажутся степенные дамы средних лет, но вместо этого из колясок выпархивали юные нимфы – хорошенькие, завитые до тугих кудрей, разнаряженные в шёлк, взволнованные, и румяные без румян.

– Рады видеть вас в Эпплби! – раздался голос хозяйки. – Прошу вас, проходите… проходите… А вот это, - тут голос зазвучал с гордостью, - вот это – мой племянник! Герцог де Морвиль, единственный наследник и пока не женат! – она даже засмеялась, но теперь её смех меня не умилил, а показался похожим, на кудахтанье курицы.

Это было не чаепитие. Добрая тётушка решила продолжить сводничество. Но теперь уже подбирала племяннику не любовницу-служанку, а невесту, барышню его круга.

На мгновение я будто окаменела, но почти сразу пришла в себя и отступила от окна, скрываясь в кухне.

Всё верно, всё так и должно быть. И я прекрасно понимала, что тётя герцога действует правильно, но мне всё равно было обидно до слёз.

Я слышала, как гости поднялись на второй этаж, прошли в гостиную – и всё это с милым щебетом, нежным смехом, под добродушную воркотню леди д`Абето. Герцога не слышно, но он точно там. Смотрит приветливо, целует девицам руки, шутит.

Чтобы подать блюда, мы ждали знака от госпожи Пай-Эстен, и когда она появилась, командуя, что нести сначала, что потом, я незаметно выскользнула в коридор, прошла через прихожую и остановилась на первом этаже, прислушиваясь к весёлым голосам и звуку фортепиано – кто-то из девиц решил помузицировать. Не иначе, чтобы поразить герцога своим талантом.

– Не ревнуйте, Фанни, - леди д`Абето подошла ко мне неслышно и положила руку на плечо, отчего я вздрогнула.
– Вы ведь прекрасно знаете, что он вам не пара. Но я очень вам благодарна, - леди потрепала меня по плечу, потянулась потрепать по щеке, но я отстранилась.

Мне были неприятны эти снисходительные поглаживания. Так похлопывают по спинке собаку, когда она принесла добычу в зубах и теперь перестала быть нужной.

– Вы не останетесь в проигрыше, - утешила меня тётушка герцога. – Я об этом позабочусь.

– Благодарю, вы очень добры, - сказала я, сдержанно.

– Думаю, вам лучше подняться к себе, - посоветовала она, поправляя причёску и колье с сапфирами. – И лучше через чёрный ход, Фанни. Чтобы не встретиться случайно с гостями. Не все в этих местах так прогрессивно настроены к прислуге, как мы. Не хочу, чтобы вас случайно обидели.

«Вернее, не хочешь, чтобы при гостях закатила скандал, как отвергнутая любовница, - мысленно ответила я ей. – И чтобы не встретилась с твоим племянником. Единственным наследником ипокане женатым».

Тем не менее, я послушно прошла чёрным ходом и начала подниматься по лестнице. Чувство было такое, будто к каждой ноге мне привязали по булыжнику. Я прошла второй этаж и остановилась. К бренчанию фортепиано добавилось пение – тонкий девичий голосок выводил мелодию песенки, которая была популярна в столице лет пять назад. Про соловья, влюбившегося в цветущую розу. Я могла бы спеть гораздо лучше. И точно не эту глупую песню.

Мне вспомнился наш дуэт с Винни на маскараде. Тогда, услышав мою песню, герцог нечаянно разбил окно. Может, его не песня поразила? Ведь потом он очень спокойно разговаривал со мной о своём проклятии. Может, его взволновал мой голос? Вернее, голос Сесилии Лайон. А потом волшебница перенесла нас в танцевальный зал, полный сияющих снежинок…

Волшебница.

Сундучок.

И что там у герцога в сундучке?

В последнее время эта загадка перестала меня волновать, но сейчас интерес вспыхнул с новой силой.

Что же герцог там прячет?

И в жилых комнатах сейчас никого нет… Хозяева заняты гостями, слуги обслуживают и хозяев, и гостей… Самое время узнать наверняка…

Свесившись с перил, я прислушалась, но в этой части дома было тихо.

Больше я не раздумывала. Прокравшись по второму этажу, я ещё раз оглянулась, убедившись, что рядом никого нет, приоткрыла дверь спальни герцога и проскользнула внутрь.

Ящик стола не был заперт, и я вытащила злополучный сундучок, и сразу открыла крышку, чтобы не терять время.

Внутри, как и ожидалось, лежали аптечные баночки и флаконы. Некоторые даже с бирками, ещё не распечатанные. Что в них может быть интересного? А может, волшебница намекала мне на болезнь герцога? Ведь тогда я ещё не знала об этом… А может, в сундучке есть потайное дно?

Я начала выкладывать флаконы на стол, чтобы проверить за обшивкой, взяла один из них – и замерла. Этот флакон был мне знаком. Из толстого гранёного стекла, с турмалиновой пробкой, на толстой цепочке, чтобы крепить к поясу.