Маленькие слабости владык ситхов

На пятом деле красуется восклицательный знак. Что тут у нас? Ого! Пятый — мятежник Кассиан Андор. И он капризничает. Формальное прошение о помиловании и обещание впредь законы империи не нарушать подписать отказался. Редкостный наглец. Лорд коснулся сенсора вызова.

Явившийся вместе с арестованным Андором полковник Юларен доложил о всех известных подвигах пленника. Тот слушал молча с нагловатой полуулыбкой.

— Почему вы полезли спасать крейсер, Андор? — наконец обратился к нему Вейдер.

— А с чего вы взяли, что я спасал ваш сраный крейсер?

— Ну, по факту вышло именно так.

— Допустим, надеялся, что капитану хватит благоразумия отключить дефлекторы во избежание взрыва. Тогда был шанс захватить ИЗР целым. Почему бы этому не поспособствовать.

— Вы это серьезно?

— Да нет. Не будь вас на борту, может быть. А так, командир «Опустошителя» не самоубийца. Точнее, самоубийца, предпочитающий погибнуть вместе с кораблем, а не быть придушенным киборгом-фанатиком.

— Тогда почему?

— Допустим, вспомнил, как несколько лет назад, учась на инженера-технолога, спорил с однокурсниками о том, можно ли дырку в реакторе брезентовым пластырем заткнуть. Мы тогда так ни до чего путного не доспорили, а тут такой шанс узнать, кто же был тогда прав.

— Лжёте. Вы с шести лет по тогда еще республиканским шагоходам камнями с баррикад кидали. Вам не то, что в высшую, и в начальную школу ходить некогда было.

— Верно, — не стал спорить все так же безмятежно ухмыляющийся мятежник. — Но сидеть и ждать казни оказалось скучно. Решил разнообразить обстоятельства собственной смерти. А в то, что реактор в результате не рванет, я особо не верил.

— Тогда, почему отказываетесь просить о помиловании?

— Не хочу получить жизнь из ваших рук. И если я о чем и сожалею, так о том, что в результате моих действий вы все еще живы.

— Это — само собой, — самодовольно хмыкнул лорд.

— Только вы опять лукавите, — воспользовался паузой Юларен. — Не гордость вами движет, а страх. Вам после комплексного ожога морду-то подлечили, а с глазами проблема. Пораженную сетчатку в тюремной санчасти на место не прилепят, это долго и дорого. Денег у вас нет, а ослепший — вы даже дружкам своим недобитым нужны не будете. Вот вы и предпочли казнь жизни калекой. Я не прав?

Улыбка на лице Андора на миг сменилась звериным оскалом, но он быстро сумел взять себя в руки и лишь плечами пожал. Теперь уже вполне равнодушно.

— Слабак.

От единственного слова, вернее — от ледяной волны презрения, которая вдруг вырвалась из-под привычной черной маски, полковник Юларен отшатнулся. До этого как-то не задумывавшийся о причине, по которой глухой шлем стал лицом лорда Вейдера, офицер принимал это как данность. А тут вдруг пришло острое понимание того, что с такой горечью и презрением мог отреагировать только тот, кто сам уже много лет живет, преодолевая непреодолимую немощь… Впрочем, эту мысль полковник предпочел отогнать от греха подальше.

— С чего вы взяли, Андор, что вас просто расстреляют? У меня может появиться и время, и желание заняться вами лично, — теперь рокот вейдеровского вокодера ворчлив и спокоен.

Андор побледнел. Страшные истории про то, как вдумчиво и неторопливо умеет убивать своих врагов Дарт Вейдер он, естественно, слышал. К себе, правда, не примерял. Вновь гордо промолчать показалось проявлением слабости.

— Это за что же мне честь-то такая? Неужели из-за едва не прибитого мной сопляка, про которого болтают, будто он ваш троюродный племянник? Так вы сентиментальны и чадолюбивы, лорд Вейдер.

— Племянник? — словно даже растерялся главком. — Нет, Скайуокер мне не племянник.

— Заткнись, сволочь, — заорал Юларен, сбивая арестованного с ног кулаком.

Только получивший в ухо Кассиан Андор тут ни при чем. Страшно стало полковнику Юларену. Очень. Пазл в мозгу сложился. Без всякого усилия, скорее — вопреки желанию хозяина головы, сложился. Теперь Юларен знает имя, данное при рождении Дарту Вейдеру, и то, что Люк Скайуокер — не племянник. Сын. Только с жизнью такое знание может оказаться несовместимым. Вот контрразведчик и пытается отвлечь внимание агрессивной активностью по отношению к мятежнику.

— Оставьте его, полковник. Он прав: убивать эту погань лично — много чести. Распорядитесь отправить его на «Звезду смерти». Там у гранд-моффа какая-никакая гражданская администрация вкупе с судом имеется. Так пусть все будет по закону.

Андора увели. Теперь прятать опасные мысли не за кем. Юларен нервно передернул плечами. Но главком затягивать паузу не стал.

— Про генерала-джедая Энакина Скайуокера вы все поняли правильно. Только не загоняйтесь на этом слишком. Хотя, и лишнего не болтайте. Хватит слухов про племянника.

— Прикажете разобраться?

— А смысл? Если об этом уже в тюремном блоке болтают, да так, что зеки в курсе, то на БЧ эта новость — уже не новость.

Глава седьмая. Раздвоение личностей или дело ясное, что дело темное

Адмирал Пиетт лениво рассматривал серый борт боевой станции за иллюминатором. Последние дни все шло так, как и должно идти, когда работает имперский флот. Не сражается, именно работает. То, как они перемололи атаковавших «Звезду смерти» мятежников, так назвать вернее всего будет.

Впрочем, отдать дань уважения противнику адмирал готов. Повстанцев хватило на три самоубийственных атаки. Некоторым даже удалось добраться до зоны поражения зенитного огня планетоида. Вон, как раз соответствующий обломок проплывает. Зачистку кубатуры поля боя от разрозненных кораблей противника провести успели, убрать обломки — еще нет.

Пиетт недовольно нахмурил бровь. Непорядок. Его величество на борт станции уже прибыл, а за окошком срач. Однако, благостного, победно-расслабленного настроения эта мысль не разрушила. Об уборке прилегающей территории пусть у гражданской администрации голова болит. У гранд-моффа Таркина, то есть.

А вот от мысли о Таркине настроение сразу испортилось. Даже смотреть на серый бок его «Шарика» расхотелось. Словно от него могильным холодом пахнуло. Нервы все это, но бороться с неприятным наваждением адмирал не стал, просто развернул кресло так, чтоб смотреть в противоположный иллюминатор. Там радовал глаз свежеокрашенный борт «Разорителя». Вот, совсем другое дело.

Растекшийся по креслу адмирал Пиетт вообще глаза прикрыл, наслаждаясь свалившимся на него покоем. Лорд Вейдер отбыл к императору на станцию. Флот изображает ее почетный эскорт. Дело непыльное. Так отчего не расслабиться, пока…