Маленькие женщины

– Мальчик забросил сейчас свои занятия музыкой, и я даже рад этому; боюсь, он слишком увлекался ею. Но для рояля вредно стоять без употребления. Может быть, кто-нибудь из ваших девочек захочет иногда забежать к нам и поиграть, просто для того, чтобы рояль оставался настроенным, вы ведь понимаете, мэм?

Бесс шагнула вперед и крепко сжала руки, чтобы не захлопать в ладоши; это предложение оказалось непреодо­лимым искушением для нее, и при мысли о том, что можно будет играть на замечательном инструменте, у нее перехва­тило дыхание. Прежде чем миссис Марч ответила, мистер Лоренс, странно кивнув, продолжил с улыбкой:

– И нет необходимости спрашивать разрешения или говорить с кем-либо, пусть заходят в любое время. Я сижу в своем кабинете в другом конце дома, Лори почти все время отсутствует, а слуги после девяти часов не появляются в гостиной.

Лучшего нельзя было и желать, и Бесс решилась заго­ворить. Старик поднялся, собираясь уходить, и сказал:

– Так что, пожалуйста, передайте вашим девочкам о том, что я сказал, но, конечно, если у них нет желания, то… что ж – ничего не поделаешь.

Здесь маленькая рука скользнула в его ладонь, и Бесс, подняв к его лицу глаза, полные благодарности, сказала как всегда серьезно, но робко:

– О, сэр, у них есть желание, очень, очень большое!

– Ты любишь музыку? – спросил он без всякого пу­гающего «Хм!» и посмотрел на нее очень ласково.

– Да. Я Бесс. Я горячо люблю музыку, и я приду, если вы уверены, что меня никто не услышит и я никому не помешаю, – добавила она, боясь показаться невежливой, и, говоря это, задрожала от собственной смелости.

– Ни единой душе ты не помешаешь, моя дорогая. Дом полдня пуст, так что приходи и барабань на рояле сколько хочешь. Я буду тебе только благодарен.

– Как вы добры, сэр!

Под его дружеским взглядом Бесс зарделась как роза, но теперь ей было совсем не страшно, и она с чувством пожала его большую руку, так как не могла найти слов, чтобы поблагодарить его за сделанный ей драгоценный подарок. Старик нежно отвел волосы с ее лба и, склонив­шись, поцеловал ее, сказав тоном, который немногим дово­дилось слышать от него:

– Прежде у меня тоже была маленькая девочка, с та­кими же глазами, как у тебя. Благослови тебя Господь, дорогая. До свидания, мадам. – И он торопливо вышел.

Бесс излила свой восторг матери, а затем бросилась к себе в комнату, чтобы поделиться восхитительной новостью с семьей кукол-калек, так как сестер дома не было. Как радостно распевала она в тот вечер и как все смеялись над ней, когда ночью она разбудила Эми, играя во сне пальцами на ее лице, словно на рояле. На следующий день, увидев, как оба соседа, старый и молодой, вышли из дома, Бесс, после двух или трех отступлений, благополучно вошла в боковую дверь особняка и бесшумно, точно мышка, пробра­лась в гостиную, где стоял предмет ее мечтаний. На рояле – разумеется, совершенно случайно – лежали ноты неслож­ных милых песен, и, дрожащими пальцами, часто останав­ливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, Бесс наконец коснулась клавиш огромного инструмента и сразу же забыла свои страхи, себя саму и все на свете, кроме невыразимого счастья, которое доставляла ей музыка, звучавшая словно голос дорогого друга.

Она оставалась там, пока не пришла Ханна, чтобы по­звать ее к обеду, но у нее совсем не было аппетита, и она просто сидела за столом, улыбаясь всем, в состоянии полного блаженства.

После этого маленькая фигурка, увенчанная коричневым капором, почти каждый день проскальзывала через изго­родь, а большую гостиную особняка посещал пленительный музыкальный дух, который и приходил, и уходил, никем не видимый. Она не знала, что мистер Лоренс часто при­открывает дверь своего кабинета, чтобы послушать свои любимые старинные мелодии; она никогда не видела Лори, несущего стражу на подступах к гостиной и предупрежда­ющего слуг, чтобы они не входили; она не подозревала, что фортепьянные упражнения и ноты новых песен, которые она находила на пюпитре, были положены там специально для нее, а когда Лори приходил в дом Марчей и говорил с ней о музыке, она думала только о том, как это чудесно, что он дает ей именно те советы, в которых она нуждается. Теперь она была совершенно счастлива и обнаружила – а случается это с нами не всегда, – что с удовлетворением своего желания она получила все, что ей было нужно. Возможно, именно потому, что она была так благодарна судьбе за этот подарок, ей был послан еще больший дар; во всяком случае, заслужила она их оба.

– Мама, я хочу вышить домашние туфли для мистера Лоренса. Он так добр ко мне, я должна поблагодарить его, а я не знаю другого способа. Ты позволишь? – спросила Бесс спустя несколько недель после памятного и принесшего столь важные последствия визита старика.

– Конечно, дорогая. Это доставит ему большую радость и окажется очень милым способом выражения благодарно­сти. Девочки помогут тебе, а я заплачу за покупки, – от­ветила миссис Марч, которой было особенно приятно от­кликаться на просьбы Бесс, потому что та редко просила что-нибудь для себя.

После долгих и серьезных дискуссий с Мег и Джо был выбран образец для вышивки, куплен материал, и работа началась. Букетик скромных, но радостных анютиных глазок на фоне глубокого фиолетового цвета был признан очень красивым и вполне подходящим рисунком, и Бесс трудилась и утром и вечером, с воодушевлением преодолевая встречав­шиеся порой трудности. Маленькая вышивальщица была усердной и проворной, и туфли были закончены, прежде чем кому-нибудь успели надоесть разговоры о них. Тогда она написала простенькую короткую записку и с помощью Лори тайком пронесла однажды утром свой подарок в особняк и оставила его на столе в кабинете, прежде чем старик встал.

Когда все волнения и тревоги оказались позади, Бесс – стала ждать, что будет дальше. Прошел весь день и часть следующего, а ответа все не было, и она уже начала бояться, не обиделся ли на нее ее капризный друг. Вечером второго дня она вышла из дома с каким-то поручением и взяла с собой бедную Джоанну, куклу-калеку, чтобы обеспечить ей ежедневный моцион. Возвращаясь домой, она увидела с улицы три, даже четыре головы, появлявшиеся и исчезавшие в окнах гостиной. Ее заметили, и несколько рук замахали, а несколько голосов закричали:

– Письмо от мистера Лоренса! Иди скорее читай!

– О, Бесс, он прислал тебе… – начала было Эми, же­стикулируя с невиданной энергией, но продолжить она не смогла, так как Джо, захлопнув окно, заставила ее умолк­нуть.

Бесс поспешила в дом с трепетом ожидания в душе. У дверей сестры подхватили ее под руки и торжественно ввели в гостиную; все одновременно указывали и говорили хором:

– Смотри, смотри!

Бесс посмотрела и побледнела от удивления и востор­га – перед ней было маленькое изящное пианино, а на его блестящей крышке лежало письмо, адресованное «мисс Эли­забет Марч».

– Мне? – задыхаясь, вымолвила Бесс и схватилась за Джо, чувствуя, что сейчас упадет, – она была совершенно ошеломлена.

– Да, тебе, тебе, драгоценная моя! Разве не замеча­тельно? Разве он не самый милый старик на свете? Вот, ключ в письме. Мы еще не распечатали, но умираем от желания узнать, что он пишет! – закричала Джо, обнимая сестру и протягивая ей письмо.

– Прочитай лучше ты! Я не могу, у меня голова кру­жится! Ах, это слишком прекрасно! – И Бесс спрятала лицо в передник Джо, окончательно потеряв самообладание.