Маленькие женщины
Шрифт:
– А что дала тебе мама из коробки с сокровищами? – спросила Эми, не присутствовавшая при открытии некоего кедрового ящичка, в котором миссис Марч держала кое-какие остатки прежней роскоши, чтобы подарить своим девочкам, когда придет время.
– Шелковые чулки, красивый резной веер и прелестный голубой пояс. Я хотела еще лиловое шелковое платье, но нет времени, чтобы подогнать его по фигуре, так что мне придется довольствоваться моим старым, из жесткой кисеи.
– Оно будет выглядеть прелестно на моей новой нижней юбке из муслина, а пояс будет выгодно на нем выделяться. Жалко, что я разбила мой коралловый браслет, а то ты могла бы его взять, – сказала Джо, которая любила дарить и одалживать свои вещи, но чье имущество обычно было в слишком плачевном состоянии, чтобы принести какую-то пользу.
– В коробке с сокровищами есть прелестный старинный
– Ничего, у тебя есть кисейное для большого бала, а в белом ты всегда выглядишь как ангел, – сказала Эми, погружаясь в созерцание восхищавших ее до глубины души немногочисленных нарядов Мег.
– Жаль, что оно не с низким вырезом и не волочится сзади по полу, но придется обойтись и таким. Мое голубое домашнее перелицовано и с другой отделкой выглядит совсем как новое. Моя шелковая пелерина совершенно не модная, и шляпка не такая, как у Салли. Мне неприятно об этом говорить, но я очень разочарована моим новым зонтиком. Я просила маму купить черный с белой ручкой, но она забыла и купила зеленый с желтоватой ручкой. Он прочный и чистый, так что мне не на что жаловаться, но я знаю, мне будет стыдно за него рядом с шелковым зонтиком Энни с маленьким золотистым шпилем, – вздохнула Мег, с большим неодобрением разглядывая маленький зонтик.
– Поменяй его, – посоветовала Джо.
– Это глупо, и я не хочу обидеть маму, ведь она приложила столько усилий, чтобы купить мне все необходимое. Неразумно с моей стороны досадовать, и я постараюсь преодолеть это чувство. Мои шелковые чулки и две пары новых перчаток могут служить мне утешением. Как ты мила, Джо, что одолжила мне свои новые перчатки! Я чувствую себя такой богатой, даже элегантной, имея две новые пары для балов и вычищенные старые на каждый день. – И Мег мельком заглянула в свою перчаточную коробку, чтобы освежить приятное воспоминание. – У Энни Моффат голубые и розовые бантики на ночных чепчиках, пришей на мои тоже, – попросила она Бесс, когда та внесла в комнату кучу белоснежного муслинового белья, только что вышедшего из-под утюга Ханны.
– Нет, я не стала бы этого делать, потому что нарядные чепчики не подходят к простым ночным рубашкам без всякой отделки. Бедным людям нечего пускать кому-то пыль в глаза, – заявила Джо решительно.
– Я все думаю, дождусь ли я когда-нибудь такого счастья, чтобы иметь на одежде настоящие кружева, а на чепчиках банты? – раздраженно воскликнула Мег.
– На днях ты говорила, что будешь совершенно счастлива, если только сможешь поехать к Энни Моффат, – заметила Бесс, как всегда сдержанно.
– Конечно, говорила! И я действительно счастлива и не буду капризничать, но, похоже, чем больше человек получает, тем больше ему хочется, разве не так? Ну вот, все готово и уложено, кроме моего бального платья, но его пусть лучше уложит мама, – сказала Мег, оживившись, как только перевела взгляд с наполовину заполненного сундука на много раз стиранное и зачиненное белое платье из жесткой кисеи, которое она с важным видом называла бальным.
Погода на следующий день была прекрасная, и Мег отправилась в путь, чувствуя себя очень элегантной и предвкушая целые две недели новизны и удовольствий. Миссис Марч довольно неохотно дала согласие на этот визит, опасаясь, что Маргарет вернется в родной дом еще более неудовлетворенной, чем покинула его. Но она так упрашивала, а Салли обещала позаботиться о ней, и небольшое удовольствие казалось таким привлекательным после долгой зимы, заполненной утомительной работой, что мать уступила, и дочь отправилась, чтобы впервые вкусить светской жизни.
Моффаты действительно были весьма светскими людьми, и простодушную Мег поначалу ошеломило великолепие дома и элегантность его обитателей. Но, несмотря на легкомысленную жизнь, которую вели, они были очень благожелательны, и скоро их гостья преодолела свою робость. Возможно, Мег чувствовала, не вполне отдавая себе в том отчет, что они не были особенно культурными или умными людьми и что вся их позолота не до конца могла скрыть заурядный материал, из коего они были сделаны. Но, конечно, было приятно жить в роскоши, ездить в прекрасных экипажах, каждый день
надевать свое лучшее платье и не заниматься ничем, кроме развлечений. Такая жизнь вполне ее устраивала, и скоро она начала подражать манерам и разговорам, которые видела и слышала вокруг, напускать на себя важность, держаться манерно, вставлять в речь французские фразы, завивать волосы, убавлять платья в талии и беседовать о модах. Чем больше видела она красивых вещей Энни Моффат, тем больше она завидовала ей и мечтала о богатстве. Когда она теперь вспоминала о родном доме, он казался ей убогим и унылым, работа представлялась тяжелее, чем когда бы то ни было, н она чувствовала себя очень бедной и несчастной девушкой, несмотря на свои новые перчатки и шелковые чулки.У нее, впрочем, оставалось не так много времени, чтобы сетовать на судьбу, так как все три девушки – Энни, Салли и Мег – были очень заняты тем, что называется «хорошо проводить время». Они ездили по магазинам, ходили на прогулки, катались верхом, делали визиты, посещали театр и оперу или устраивали вечеринки дома, так как у Энни было много друзей и она умела их развлечь. Ее старшие сестры были очень элегантными юными особами, и одна из них, как оказалось, была помолвлена, что, по мнению Мег, было необыкновенно интересно и романтично. Мистер Моффат был толстый и веселый пожилой господин, который знал ее отца, а миссис Моффат была толстой и веселой пожилой дамой, которой, как и ее дочери, очень пришлась по душе Мег. Все ласкали ее, и Дейзи [12] , как ее стали называть, оказалась на верном пути, чтобы ей окончательно вскружили голову.
12
Дэйзи – маргаритка (англ.)
Когда пришло время «небольшой вечеринки», она обнаружила, что поплиновое платье совершенно не годится, так как другие девочки надели тонкие платья и выглядели очень элегантно. Пришлось извлечь из сундука кисейное платье, которое казалось еще более старым, обвисшим и поношенным, чем обычно, рядом с хрустящим новеньким платьем Салли. Мег заметила, как девочки взглянули на ее платье и переглянулись между собой, и щеки ее запылали, так как при всей своей кротости она была очень гордой. Никто не сказал ни слова о ее наряде, но Салли предложила уложить ей волосы, Энни – завязать пояс, а Белла, та сестра, что была помолвлена, сделала комплимент ее белым ручкам – но Мег видела в их любезности лишь жалость и сострадание к ее бедности, и на сердце у нее было очень тяжело, когда она стояла в стороне, в то время как остальные смеялись, болтали и порхали вокруг, словно полупрозрачные бабочки. Тяжелое, горькое чувство стало совсем невыносимым, когда горничная внесла коробку с цветами.
Прежде чем горничная успела заговорить, Энни подняла крышку, и все разразились восхищенными восклицаниями, увидев прекрасные розы, гиацинты и папоротники, которые были в коробке.
– Это для Беллы, конечно. Джордж всегда посылает ей цветы, но на этот раз он превзошел самого себя! – воскликнула Энни, глубоко втягивая воздух.
– Посыльный сказал, что это для мисс Марч; вот записка, – вставила горничная, подавая ее Мег.
– Как занятно! От кого это? А мы и не знали, что у тебя есть поклонник! – восклицали девушки, порхая вокруг Мег в состоянии крайнего удивления и любопытства.
– Записка от мамы, а цветы от Лори, – сказала Мег просто, однако с чувством глубокой благодарности за то, что он не забыл ее.
– О, в самом деле? – сказала Энни, насмешливо взглянув на Мег, когда та спрятала записку в карман, как талисман, способный уберечь от зависти, тщеславия, ложной гордости. Несколько исполненных любви слов матери принесли ей облегчение, а цветы порадовали своей красотой.
Снова чувствуя себя почти счастливой, она отложила несколько роз и папоротничков для себя и быстро превратила остальное в прелестные букеты, чтобы украсить ими волосы и платья своих подруг. Она предлагала эти подарки с такой любезностью и грацией, что Клара, старшая из сестер Моффат, назвала ее «прелестнейшей крошкой, какую она когда-либо видела», и все они, казалось, были совершенно очарованы этим маленьким знаком внимания с ее стороны. Проявленная щедрость каким-то образом помогла ей покончить с унынием, и, когда все остальные побежали показаться миссис Моффат, Мег, оставшись одна, увидела в зеркале счастливое лицо с сияющими глазами и приколола свои папоротники к волнистым волосам, а розы – к платью, которое теперь не казалось ей таким уж поношенным.