Маленькие женщины

– Он был очень мил! И волосы у него вовсе не рыжие, а золотисто-каштановые. Он вел себя чрезвычайно вежливо, и мы с ним отлично станцевали редова [11] .

– А мне показалось, что при каждом па он подпрыгивает, как кузнечик. Глядя на него, мы с Лори не могли удержаться от смеха. Ты не слышала, как мы хохотали?

– Нет. Это было очень невежливо с вашей стороны. Кстати, что вы делали все это время, уединившись в алькове?

Джо поведала сестре о своем времяпрепровождении. К тому времени, как она закончила, они уже прибыли домой. Поблагодарив Лори, девушки простились с ним и тихонько вошли в дом, надеясь никого не разбудить, но, стоило скрипнуть двери спальни, как над кроватями замаячили две головки в чепцах и сонные голоса нетерпеливо потребовали:

11

Бальный танец, возникший на основе чешской пляски рейдовак.

– Расскажите нам о танцевальном вечере! Немедленно!

В очередной раз продемонстрировав «полное отсутствие хороших манер» и вызвав неодобрение Мег, Джо вручила сестренкам несколько припасенных конфет, и вскоре Бет и Эми угомонились, выслушав краткий отчет о наиболее захватывающих событиях вечера.

– Честное слово, я чувствую себя настоящей леди, которая вернулась в карете с вечернего приема и теперь сидит в пеньюаре, ожидая, когда горничная подготовит ее ко сну, – заявила Мег, пока Джо расчесывала ей волосы и прикладывала арнику к ее больной ноге.

– Не думаю, что утонченные юные леди сумели бы получить больше удовольствия, чем получили мы, несмотря на сожженные волосы, старые платья, наличие всего по одной приличной перчатке на каждую и тесные туфельки, в которых можно вывихнуть лодыжку, если по глупости их надеть, – заявила Джо.

И, по-моему, она была совершенно права.

Глава четвертая

– Господи, как же тяжело вновь возвращаться к повседневным заботам! – вздохнула Мег на следующее утро.

Теперь, когда праздники закончились и целая неделя веселого безделья осталась позади, девушке было невыносимо трудно вновь впрягаться в работу, которую она никогда не любила.

– Как бы я хотела, чтобы все время было Рождество или Новый год! Вот было бы здорово, правда? – зевая, откликнулась Джо.

– Пожалуй, нам не следовало так сильно расслабляться. Это и впрямь очень приятно – ужинать в семейном кругу, получать букеты цветов, бывать на танцевальных вечерах, возвращаться домой в карете и читать, читать, читать, а не работать. Другим ведь это можно. Я всегда завидовала девушкам, которые ведут такой образ жизни, – призналась Мег, пытаясь решить, какое из двух поношенных платьев выглядит более свежим.

– Что ж, мы не можем позволить себе бездельничать, поэтому не станем ворчать, а взвалим на плечи привычную ношу и понесем ее терпеливо и с благодарностью, как мама. Пожалуй, сейчас общество тетушки Марч кажется мне сущим наказанием, но, когда я научусь смиренно сносить ее выходки, она оставит меня в покое и я перестану на нее злиться.

Мысль об этом подстегнула воображение Джо и привела ее в хорошее расположение духа, а вот настроение Мег ни капельки не улучшилось: ее ноша, состоящая из четырех избалованных детей, представлялась ей тяжелой как никогда. Против обыкновения, у нее не хватило сил даже на то, чтобы повязать вокруг шеи голубую ленту, а также уложить волосы в изящную прическу.

– Какой смысл наряжаться? Ведь никто, кроме этой противной мелюзги, меня не видит. Никому нет дела до того, как я выгляжу, – проворчала Мег себе под нос, резко задвигая ящик комода. – С утра до вечера я только тем и занимаюсь, что работаю не покладая рук, изредка делая перерыв на забавы и развлечения. В конце концов я состарюсь, стану уродливой и невыносимой. И все потому, что я бедна и не могу позволить себе наслаждаться жизнью, как другие девушки. Это же стыд и позор!

С этими словами Мег сошла вниз, нацепив на лицо выражение оскорбленного достоинства. За завтраком она пребывала в дурном настроении. Ее выводила из себя каждая мелочь.

У Бет болела голова, и она лежала на диване, пытаясь обрести покой в обществе кошки и трех котят. Эми нервничала из-за того, что не выучила уроки, а еще потому, что не могла отыскать свои галоши. Джо насвистывала и шумно собиралась.

Миссис Марч тоже была занята – она в спешке дописывала письмо, которое следовало немедленно отправить. Ханна что-то ворчала себе под нос, поскольку не любила опозданий и задержек.

– В жизни не видела такой вздорной семейки! – воскликнула Джо, окончательно выйдя из себя после того, как опрокинула чернильницу, порвала оба шнурка на башмаках и села на собственную шляпу.

– Ты самый вздорный ее представитель! – огрызнулась Эми, орошая слезами грифельную доску с решением задачи, результат которого никак не сходился с ответом.

– Бет, если ты еще раз выпустишь этих ужасных кошек из подвала, я их утоплю, – пригрозила Мег, безуспешно пытаясь отцепить котенка, который вскарабкался ей на спину и таким образом оказался вне пределов досягаемости.

Джо смеялась, Мег бранилась, Бет умоляла, а Эми заливалась слезами, потому что никак не могла вспомнить, сколько будет девять умножить на двенадцать.

– Девочки, девочки, помолчите, пожалуйста! – воскликнула миссис Марч, зачеркивая уже третье предложение. – Я должна отправить это письмо с утренней почтой, а вы меня все время отвлекаете.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, которую нарушила Ханна: она вошла в помещение гренадерским шагом, положила на стол два горячих полукруглых пирога, а затем вышла вон. Эти пироги давно стали привычным блюдом, и девочки называли их «оладьями». Ничего другого у них все равно не было, а эта горячая выпечка прекрасно согревала руки, зябнущие холодным утром.

Ханна никогда не забывала о пирогах, как бы занята или раздражена ни была, поскольку другого обеда у девочек не было, а они уходили надолго и редко когда возвращались домой раньше двух.

– Обними своих котят, Бет, и пусть они помогут тебе унять головную боль. До свидания, мамочка. Сегодня утром мы все как с цепи сорвались, но, когда вернемся домой, станем настоящими ангелами. Пошевеливайся, Мег! – И, сказав это, Джо тяжелой поступью вышла из дома.

Ее не покидало ощущение, что не так должны отправляться в дальнее странствие пилигримы.

Сестры всегда оглядывались, прежде чем повернуть за угол, потому что мать смотрела им вслед из окна, кивая, улыбаясь и помахивая рукой.

Казалось, это была счастливая примета: в каком бы настроении девочки ни пребывали, последний взгляд, брошенный на лицо мамы, неизменно действовал на них словно лучик солнечного света.

– Мы заслуживаем того, чтобы мамочка погрозила нам вслед кулаком, а не посылала воздушные поцелуи. Таких неблагодарных негодниц, как мы, еще свет не видывал, – воскликнула Джо с раскаянием, получая удовольствие от ходьбы по глубокому снегу и сильного ветра, бьющего в лицо.